Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание - Леонид Михайлович Млечин

Эдогава умолк. Он выбрал маску, изображающую лицо женщины, — гладкая кремово-белая краска поверх хиноки, белой древесины японского кедра.

— Она мне очень нравится. Когда я закончил ее, то был очень доволен. Я вырезал ее в очень плохом настроении, и работа вылечила меня. Маска радует, как собственный ребенок.

Акидзуки простился с адвокатом. Маски, которые вначале так понравились ему, потеряли вдруг свое очарование.

Инспектор уже стоял в дверях, когда Эдогава остановил его.

— Подождите минуту, Акидзуки-сан.

Он скрылся во второй комнате, где Акидзуки не был. Послышался лязг ключей, и Эдогава вышел в переднюю с небольшим конвертом.

— Посмотрите эти материалы. Мой друг Нирадзаки не так давно очень заинтересовался ими. Если у вас возникнут вопросы, звоните, — Эдогава захлопнул дверь.

В конверте инспектор Акидзуки обнаружил ксерокопию некоего документа, повествующего об уничтожении после войны запасов химического оружия бывшей императорской армии.

Подполковник Гейтс растерянно разглядывал пустой бумажник: на том конце провода сотрудница токийского представительства авиакомпании «Пан-Американ» терпеливо ждала, пока забывчивый пассажир отыщет свой билет, чтобы она могла занести его в списки. Но билет не находился. Гейтс извинился и повесил трубку. Он методично просмотрел все вещи в чемодане и в стенном шкафу и убедился: билет пропал, а вместе с ним и все дорожные чеки — возить с собой большие суммы наличными он не любил.

Он всегда поступал так, как его научили в консульском управлении государственного департамента — в комнате 6811, где давали следующие советы: чеки брать на небольшие суммы — в пределах сорока долларов. В случае кражи банк сразу аннулирует их. Сделать фотокопии паспорта, кредитных карточек и чеков. Иметь две паспортные фотографии — ближайшее американское консульство выдаст дубликат, что обойдется всего в сорок два доллара. Гейтс застраховал багаж на три тысячи долларов, уплатив по восемь долларов за тысячу, и имел перечень украденных у него чеков. Финансовая сторона дела его мало беспокоила. По телексному запросу его банк переведет в Японию нужную сумму. Его тревожило другое: когда и как его сумели обворовать? Чеки, билет и паспорт были спрятаны в потайной карман пиджака, который он снимал только у себя в номере. Страх, развеявшийся утром, вновь охватил его. Гейтс вызвал такси и отправился в американское посольство. Там он попросил консульского чиновника связаться с полицией по поводу кражи, а военно-морского атташе попросил отправить его домой на американском военном самолете.

Вечером его отвезли на посольской машине на один американский военный объект в Токио. Оттуда на вертолете отправили на военно-воздушную базу в Ацуги. Гейтс почувствовал себя спокойно только в окружении рослых ребят в форме американской армии. Даже вольнонаемные японские служащие казались ему подозрительными.

Дела Лонга обстояли неважно. Уколы чередовались с приемом невообразимого количества лекарств, за соблюдением предписаний врача строго следили домашние, и адмиралу не удавалось, как обычно, выплевывать таблетки в раковину. Вставать, впрочем, ему тоже запретили. Единственное послабление, которое сделал доктор, не выдержав умоляющего взгляда Лонга, заключалось в том, что на два часа в день разрешил давать адмиралу его бумаги.

Адмирал Лонг не избежал общей участи отставных военных, которые спешили предать гласности свою военную биографию, и взялся за мемуары.

«До Второй мировой войны. — писал Аонг, — наша страна предавалась коварной форме самообмана, именуемого “изоляционизмом”. Мы не можем гордиться нашим изоляционистским периодом; изоляционизм был явным предлогом для того, чтобы обогатиться, избежав ответственности; он был доктриной явно недостойной…»

Но и последующая военная политика США подвергалась Лонгом критике. Концепцию, лежащую в основе этой политики, Лонг называл птолемеевской, докоперниковской (определения, явно позаимствованные у кого-то). «Согласно ей, — продолжал Лонг, — Соединенные Штаты представляли собой центр космоса, вокруг которого двигались по орбите другие государства…»

Ничего более ошибочного нельзя было придумать, размышлял Лонг. Союзники терпели высокомерие США только до тех пор, пока нуждались в американской помощи. Взять ту же Японию.

При мысли о Японии адмирал Лонг сделал неловкое движение, и его тело пронзила боль. Японцы получили у Соединенных Штатов все, что могли, а теперь норовят дать им коленом под зад. Япония в ближайшем будущем превратится в военного соперника США, и в Вашингтоне даже не поймут, как это случилось.

Премьер-министр был за океаном, и газеты пестрели фотографиями главы японского правительства чуть не в обнимку с президентом США. Судя по тону телевизионных комментаторов, переговоры шли успешно; не в последнюю очередь из-за потопления «Никко-мару» американцы смягчили тон своих требований.

Кадзуо Яманэ ходил сумрачный. Токийские лидеры предали память его отца и двух других погибших рыбаков; в Вашингтоне совершалась полюбовная сделка — американцы отказались от нескольких неприятных для японской делегации пунктов повестки дня, японцы — от требования наказать виновных.

Правительство США официально уведомило Токио, что опубликует доклад о результатах расследования инцидента еще до окончания визита премьер-министра в Вашингтон. Расследование вел один из старших офицеров штаба ВМС США в зоне Тихого океана.

Офицеры штаба подводных сил 7-го флота США встретились с оставшимися в живых членами экипажа «Никко-мару». Японские рыбаки продолжали настаивать на том, что и подводная лодка «Эндрю Макферсон», и патрульный самолет ВМС США без труда могли убедиться, что судно терпит бедствие. После удара на «Никко-мару» вышла из строя система энергоснабжения, поэтому им даже не удалось подать сигнал «SOS».

В первоначальном заявлении американских военно-морских сил утверждалось, что подводная лодка сразу после столкновения всплыла на поверхность, и командир лодки убедился в способности «Никко-мару» продолжать движение. Теперь же, отметил Кадзуо Яманэ, министерство ВМС США изменило свою первоначальную версию: дескать, видимость была настолько плохой, что экипаж быстро потерял протараненное судно из виду, и поэтому ничего не мог поделать.

Штаб военно-морских сил в Японии поспешил заявить, что «ни атомный реактор, ни ядерные боеголовки, находящиеся на подводной лодке, не получили повреждений в результате столкновения». Однако управление безопасности на море получило указание взять пробы воды в районе катастрофы с целью успокоить общественность.

Во время обеда Кадзуо Яманэ подсел к одному из сотрудников управления безопасности на море, которого посылали в залив Сагами брать пробы воды на радиацию.

— Что-нибудь обнаружили? — поинтересовался Яманэ.

Тот покачал головой.

— Вполне возможно, что на подводной лодке произошла какая-то авария. Иначе зачем американцы так стремительно всплыли? Атомные подводные лодки с баллистическими ракетами на борту стараются не подниматься на поверхность, чтобы не обнаруживать себя. То ли им удалось исправить повреждение, то ли оно оказалось незначительным, и они без помех добрались до базы. Утечка радиации, если и была, то значительно позже.

Яманэ отставил