Крик новорожденных - Джеймс Баркли

У главных ворот пылали палатки гастатов. Дел Аглиос слышал звон оружия. В полутьме плясали пестрые тени. Со всего лагеря к месту пожара бежали солдаты. Он закричал, приказывая им вернуться к своим палаткам. Потом криком подозвал к себе экстраординариев. И понятия не имел, услышали ли его солдаты и послушались ли.

Рыча на легионеров, не успевавших вовремя дать ему дорогу, Роберто пробежал по утрамбованной земле, перескочил через угли кухонных костров и подставки со щитами и мечами. Ближе к месту боя толпа людей препятствовала движению, и генерал проталкивался и протискивался сквозь пехотинцев, кавалеристов и инженеров. И его терпение с каждым шагом истощалось.

Конфликт был крупным. На дороге между Восьмым эсторийским легионом и Пятнадцатой атресской алой на фоне пылающих палаток на мечах, копьях, кинжалах и кулаках бились солдаты. Стычка являла собой настоящий хаос. Сотни уже дрались или лежали, и к столкновению постоянно присоединялись все новые бойцы.

Несколько секунд Роберто наблюдал за происходящим, пока его экстраординарии собирались вокруг него, а наиболее сообразительные воины армии стали пятиться назад, заметив приближение командующего. Несколько дерущихся разошлись под гневным взглядом генерала, но слишком многие были захвачены горячкой боя. На земле лежали раненые, и он заметил по меньшей мере одно мертвое тело. Довольно!

— Встаньте между ними! — приказал Дел Аглиос экстраординариям. — Оттесните их назад, по сторонам дороги. Следуйте за мной!

Роберто ринулся в схватку, протиснувшись между двумя солдатами, сжимавшими кулаки. Он отбросил их в стороны, приказывая отойти. Чуть дальше, рассыпая искры, сшибались на мечах.

— Назад! — крикнул он. — Разойдись! Немедленно сложить оружие!

Его экстраординарии — тридцать человек — двинулись, обтекая его, так, чтобы их тела и клинки оказались между группами дерущихся. Роберто толкнул плечом какого-то легионера, так что тот упал. Быстро вскочив, он угрожающе поднял меч. Роберто отшвырнул ножны и приставил клинок к груди мужчины.

— Даже и не думай! Назад, солдат.

Он оглянулся на звон нескольких мечей. Кровь хлынула из раны какого-то солдата. Друзья бросились на помощь раненому, гневные голоса стали громче. Удар был нанесен гигантом из Атрески. Он развернулся, выискивая нового противника. На его пути оказался Роберто. Гладиус атресца взлетел вверх и опустился. Роберто легко парировал удар, шагнул вперед и ударил рукоятью меча прямо по лицу мужчины, заставив его упасть. Ослепленный яростью, он попытался подняться, но острие меча порезало ему шею, и атресец выпустил оружие из рук.

— Это было бы очень большой ошибкой, — прорычал подбежавший Даваров.

— Я требую немедленно прекратить! — заорал Роберто. — Я требую, чтобы в моем лагере был порядок!

И постепенно он своего добился. Старшие солдаты присоединились к экстраординариям, разводя дерущихся. Правда, оскорбления по-прежнему летели с обеих сторон, и пожар в палатках продолжался, несмотря на попытки его потушить.

— Я требую тишины! — повторил Роберто.

Он осмотрелся. На земле виднелось множество темных пятен крови. На земле лежали раненые и убитые мужчины и женщины. Генерал насчитал тридцать человек — и будут еще раны у тех, кто скрылся за лицами, смотревшими на него. Гневными лицами. Дел Аглиос прошелся вдоль рядов гастатов. Никто не хотел встречаться с ним взглядом. Он передал свой меч Эридесу, возникшему у него за плечом.

— Я рад, что ты не участвовал в этой дури, — прошептал он молодому человеку, а потом возвысил голос. — Хирургам и санитарам унести раненых! Я поговорю с ними позже. Что до остальных…

— Они назвали нас предателями! — раздался чей-то голос со стороны атресцев.

Он вызвал новые угрожающие жесты и оскорбления.

— Молчать! — Роберто прошагал к заговорившему. — Когда мне захочется узнать причину этого напрасного кровопролития, я задам вопрос. — Он отвернулся. — А следующий, кто заговорит прежде, чем я прикажу, будет бит. А другой после него — казнен. Я ясно сказал?

Молчание.

— Если цардиты сейчас наблюдают за нами, то наверняка празднуют победу, если не праздновали до сих пор. В конце концов, им не понадобилось поднимать на нас клинки — мы все равно проливаем кровь и умираем. Видимо, вы в своей мудрости решили, что именно так нам следует ответить на угрозу нашим домам и семьям? Возможно, мне надо уйти из этой армии и предоставить гастатам решать, куда нам идти и когда сражаться.

Дел Аглиос позволил себе перейти на крик.

— Как вы посмели проливать кровь своих товарищей?! Мужчин и женщин, с которыми вы сражались бок о бок все эти годы? Как вы посмели ронять честь армии?! Моей армии! Вам что, хочется, чтобы я требовал от вас оставлять мечи у ворот при входе в лагерь? Мы дети — или мы лучшие люди Конкорда? Ну, что ответите?

В ответ раздался одобрительный рев.

— Да. Мы лучшие! — подхватил Роберто. — И то, что сделали вы, немногие, уронило общий дух. И вы меня разочаровали.

Он снова прошел вдоль рядов, видя, как виновато опускаются головы и как раскаяние наполняет лица тех, кто осмеливается на него смотреть. За его спиной хирурги подбирали раненых и убитых.

— Я знаю некоторых из вас по именам. Я слышал, как вы гордились тем, что служите в моей армии. И где сейчас эта гордость? Вы такие нежные, что не смогли снести насмешек? Ваш разум действительно настолько хрупок? Если кто-то так считает, то он знает, где ворота лагеря. Я не желаю, чтобы вы служили в моей армии. Я не допущу, чтобы вы сражались под знаменем моей матери. Вы его позорите. Вы его оскорбляете. Вы его пачкаете. Вы думаете, мне есть дело до ваших личных симпатий? Вы шагаете под знаменем Конкорда все как один. Я не допущу раздоров! И я не допущу, чтобы те, кем я командую, поднимали мечи друг на друга. Мы построим арену для тех, кому хочется драться из-за мелочных обид. И это будет единственное место для сведения счетов.

С этого момента и далее любой, кто нарушит это правило, будет казнен. Никакого суда. Никаких апелляций. Мы на войне, и у меня нет времени для тех, на кого нельзя положиться. — Дел Аглиос в последний раз покачал головой. — Идиоты. Все вы. Жалкие, напыщенные кретины. Можете рассчитывать на долгие годы службы в рядах гастатов, потому что ни принципии, ни триарии не захотят принять вас в свои ряды. Убирайтесь с глаз моих.

Роберто развернулся и зашагал назад к себе в палатку, приказав командному составу следовать за ним. Шакаров и Даваров оказались рядом с ним почти мгновенно, и оба стали шептать ему на ухо. Дел Аглиос не слушал их, пока не добрался до своей палатки, где уже ждали все восемь человек, которых он хотел видеть.

— Сядьте, Горан, Даваров. Садитесь, садитесь.

— Генерал, ты не можешь допустить, чтобы эти оскорбления…

— Горан, я не стану повторять. Ночь и без того выдалась долгая, не продлевай ее сверх меры.

Даваров положил руку на плечо Шакарову, и оба уселись. Элиз, Дахнишев и Неристус тоже были в палатке. Сюда же явились мастера конников атресских сил и мастер мечников Восьмого эсторийского.