Горбачев. Его жизнь и время - Уильям Таубман

Последний трюк был задуман с тем, чтобы дистанцировать депутатов Верховного Совета от электората. Кроме того, зарезервированные места для партии и других подчиненных ей организаций не сулили ничего хорошего для демократии: ведь сама партия назначила ровно 100 человек на все 100 отведенные ей места. Либеральная пресса окрестила их “Красной сотней” (по аналогии с ультранационалистической и антисемитской “Черной сотней”, поддерживавшей монархию во время революции 1905 года). За отбором кандидатов в территориальных округах наблюдали избирательные комиссии под началом коммунистов. Итоги: в 399 округах прошли выборы с единственным кандидатом; в 953 округах оказалось по два кандидата и лишь в 163 – по три кандидата или более.

Сам процесс выборов оказался еще сложнее, чем можно было представить, и результаты его были неожиданными. Вначале Горбачев колебался, но затем все-таки включил в “Красную сотню” себя самого и своих коллег по Политбюро, не решившись участвовать в выборах по округам наравне с другими кандидатами. Его советник Болдин, впоследствии ставший врагом, утверждает, что Горбачев боялся проиграть в открытом соревновании. По словам Яковлева, Горбачев очень не хотел ставить своих коллег в такое сложное положение. Но даже резервирование мест для партийцев не служило полной гарантией. По мнению союзника Горбачева Вадима Медведева, Горбачев опасался, что если предоставить право выбора самому ЦК, то он провалит кандидатуры и Лигачева, и Яковлева, а может быть, и самого Горбачева[1471].

Горбачев долго и упорно отбирал будущих членов “Красной сотни”. Его не устраивали наиболее ожидаемые кандидаты – по большей части партийные чиновники из высших эшелонов, назначенные отделом кадров ЦК. Два дня он размышлял над списком, поглощая кофе, чай и бутерброды, вычеркивая одни имена и вписывая другие. Под конец, сетовал Болдин, этот список уже выглядел так, “будто составлялся для избрания в какой-нибудь творческий союз”[1472]. Горбачев остановил свой выбор на таких ярких деятелях эпохи гласности, как Тенгиз Абуладзе (режиссер знакового антисталинского фильма “Покаяние”), актер и с недавних пор народный трибун Михаил Ульянов, писатели Чингиз Айтматов и Даниил Гранин, экономист Леонид Абалкин и физик Евгений Велихов (который не только выступал мудрым советником по разоружению, но и добровольно участвовал в ликвидации последствий Чернобыльской аварии, получив при этом почти смертельную дозу радиации). В порыве благодарности Горбачев, обычно не совершавший подобных широких жестов по отношению к ближайшим помощникам, внес в список Черняева и дважды его поздравил, а потом в беседе с Раисой Горбачевой по телефону сказал: “Мы Анатолия Сергеевича кандидатом сегодня сделали… Вот он передо мной стоит”. Черняев признавался в своем дневнике, что “не догадался даже поблагодарить”, и добавлял – “искренне не понимаю, зачем это мне”. Сам он считал себя сугубо закулисным человеком, непригодным для активной общественной роли: ни платформы, ни избирателей. К тому же, по его ощущениям, эта “сотня гарантированных кандидатов” и особенно его собственное назначение – явный “рудимент прошлого”[1473].

В марте, когда ЦК наконец должен был одобрить кандидатуры “Красной сотни”, неизвестным оставалось одно: кто именно получит больше голосов “против”? Первое место занял Лигачев, набрав их 78, второе место досталось Яковлеву – 59 голосов, а против самого Горбачева проголосовало 12 человек.

Академия наук тоже отклонилась от общего сценария выборов. В декабре 1988-го и январе 1989 года члены входивших в ее состав научных институтов провели заседания, чтобы назначить кандидатов на 25 выделенных Академии мест. Список кандидатов возглавили Андрей Сахаров (его выдвинули 55 институтов), специалист по космическим исследованиям Роальд Сагдеев (24), исследователь древнерусской литературы, бывший узник сталинских трудовых лагерей Дмитрий Лихачев (19) и экономисты-либералы Гавриил Попов (16) и Николай Шмелев (11). Однако потом президиум Академии, просеивая список, вычеркнул оттуда Сахарова и еще нескольких либералов. В ответ другие общественные группы в Москве и по всей стране (одна даже на далекой Камчатке) стали выдвигать Сахарова кандидатом от своих округов, а 2 февраля около 3000 сотрудников научных учреждений опротестовали решение президиума, устроив митинг перед его зданием. Люди несли транспаранты с лозунгами и скандировали: “Бюрократам из президиума – позор!”, “Сахарова, Сагдеева, Попова, Шмелева – на съезд!”. Позже, когда около 1500 выборщиков из институтов Академии собрались для окончательного голосования, они провалили 12 предложенных президиумом кандидатур и избрали Сахарова, Сагдеева и Шмелева[1474]. Попов и Лихачев прошли как кандидаты от территориальных округов.

Во многих обширных областях страны, особенно в сельских районах и в республиках Средней Азии, бюрократический механизм исправно поставлял депутатов, на которых партия могла целиком положиться, зная, что они ни в чем не отступят от указаний местных начальников. А вот в Москве, Ленинграде и других больших городах партаппаратчики не прошли – то ли потому, что не умели играть в выборы по новым правилам, то ли потому, что слишком уж верили в то, что не могут проиграть, а потому и не пытались победить. В итоге в депутаты проходили неизвестно откуда взявшиеся либералы, а партийные шишки терпели сокрушительные поражения.

Сергей Станкевич, 35-летний историк, специалист по конгрессу США и другим западным парламентским системам, в 1986 году начал вести беседы о политике в неформальных политических клубах, а затем вступил в Московский народный фронт (первичную общественную организацию, гораздо менее значимую, чем можно заключить из ее названия). В 1989 году, решив баллотироваться в депутаты, он думал, что у него нет ни малейших шансов на победу, ведь среди его 11 соперников были директор оборонного завода, выдвинутый партией и финансировавший в рамках предвыборной кампании ремонт местных дорог, а также директор медицинского центра и хирург. Однако Станкевич прибег к целому арсеналу западных предвыборных технологий: выпустил листовки, адресованные разным слоям электората, и распространял их там, где люди жили и работали (женщинам их вручали в продуктовых магазинах, студентам – в общежитиях), и на станциях метро, которым пользовалось бо́льшая часть его электората, добираясь на работу в центр Москвы. А еще молодые волонтеры его штаба расхаживали по городу с плакатами и громкоговорителями, выбирая такие места, где могло оказаться больше всего потенциальных избирателей: возле магазинов, на автобусных остановках, у выходов из кинотеатров после окончания сеансов. Сам Станкевич без устали общался с народом в своем округе, тогда как его более влиятельные соперники до такого не снисходили. Его волонтеры даже проводили ежедневные опросы общественного мнения на всех станциях метро. В первом туре выборов Станкевич получил 49 % голосов. Во втором туре (в ходе которого оставшиеся соперники пытались побороть его, неуклюже подражая его же предвыборным методам) Станкевич победил, набрав 57 % голосов[1475].