Егерь. Последний билет в рай. Котенок - Александр Быченин

Плюнув на бесполезное занятие, я прошел к столу и развалился в роскошном кресле, для полной аутентичности взгромоздив на столешницу ноги и закинув руки на затылок. Штуцер в спинных захватах изрядно мешал, так что я прислонил его к стеночке неподалеку. Со стороны, наверное, тот еще видок: упакованная в черную броню фигура с глухим шлемом на голове, при малейшем движении отражающим свет люминесцентных панелей. Сюр, да и только. Зато думалось в такой позе очень даже хорошо, жаль мысли все, как одна, дурные. Черт, как же не хочется жилой комплекс искать! Но придется…

Из задумчивого состояния меня вывел Петрович. Кот по извечной своей привычке через некоторое время заскучал, по очереди пометил все четыре угла кабинета, чего я за ним не замечал уже давненько, и с разбегу замахнул на верхнюю полку книжного шкафа. Шкаф этот, полностью оправдывая название, был плотно набит разнообразной научной литературой, причем, как я успел рассмотреть, диапазон подборки был достаточно широк – от биологии до ксенопсихологии. Несколько толстых томов стояли в стороне, корешки их украшали инициалы и фамилия некоего И. Локхида-Бертье. Как раз на них мой напарник и вознамерился взгромоздиться, но немного не рассчитал и рухнул на пол, сопровождаемый шуршащим ворохом увесистых фолиантов. Одна книженция попала особенно удачно – прямо на лобастую кошачью башку, и Петрович, взвыв, что твой пароход, с юзом рванул подальше от вероломного предмета мебели. Задние его лапы при старте пробуксовали по беспорядочно наваленной куче листов, и те разлетелись по кабинету. Но внимание мое привлекли вовсе не они, а отчетливый звук удара чего-то твердого и довольно легкого о нижнюю тумбу шкафа.

Направление я засек безошибочно, а потому ссыпался с кресла едва ли не быстрее Петровича, выбрался из-за стола и, опустившись на колени, принялся осторожно шарить руками в бумажных завалах. Уже через пару секунд моя ладонь наткнулась на нечто, на поверку оказавшееся банальнейшим компьютером-наладонником. КПК был выключен, но индикатор заряда на верхнем торце светился зеленым, сигнализируя о готовности к работе. Внимательно осмотрев находку со всех сторон, никаких сюрпризов вроде встроенных дактилоскопических датчиков я не обнаружил и ткнул сенсор включения. Дисплей послушно загорелся, высветив логотип операционной системы в ждущем режиме.

– Вот так-так! – пропел я, не веря своим глазам.

Это надо же, в таком месте и такое разгильдяйство! Операционка не была заблокирована и на первое же нажатие на логотип отреагировала адекватно: на весь экран развернулся стандартный рабочий стол с россыпью ярлычков, в основном текстовых документов. И никаких паролей! Это же просто праздник какой-то!

Обрадовался я рано: запароленными оказались сами файлы. Разочарованно хмыкнув, я снова устроился в кресле и занялся более пристальным изучением содержимого КПК, шуганув Петровича, сунувшего было любопытный нос в дисплей. Через некоторое время выяснилось, что все ярлыки на рабочем столе вели к файлам в папке с лаконичным названием «мои документы» и при попытке открытия требовали не только пароль из дикого количества символов, но еще и опознание по отпечатку пальца, каждый раз разного. Надежда на специфические программы-взломщики, запасенные в собственном наладоннике, растаяла как дым, и я в очередной раз тяжко вздохнул: уж если не везет, так по полной. От безысходности начал проверять стандартные системные директории типа «моя музыка», «мое видео» и «мои изображения», и неожиданно наткнулся в последней на несколько десятков фотографий. Открываться в менеджере они отказались, зато отображались в виде крупных иконок в окне папки. Победно хмыкнув, я врубил в шлеме цифровой зум и получил пусть и не очень четкие, но вполне различимые картинки. Задействовав «виртуальный кабинет», обработал фотки в графическом процессоре вычислителя, оформил в виде галереи и принялся вдумчиво изучать трофеи. Надо сказать, сделанные второпях на слабенькую камеру КПК снимки впечатляли даже не посвященного в проблему человека. Мне же, с моим опытом общения с техникой Первых, вообще все стало ясно с первого взгляда. На большинстве фотографий были изображены давешние «колбы», только в исправном состоянии и наполненные той самой гадостной жижей, что в настоящий момент покрывала пол в «инкубаторе». Из глубин питательной среды проступали очертания разнообразных монстров, а иногда и отдельных частей тел. Почти на всех кадрах засветился персонал, по виду среднестатистические лаборанты и младшие научные сотрудники в комбезах с эмблемами, как у покойников в ангаре при бухте. Сразу на четырех фотках отметился один и тот же яйцеголовый: молодой лопоухий парень, с удивительно холодным и одновременно безумным взглядом. Судя по почтительным позам и суетливым жестам сотрудников, владелец КПК был начальником, и немалым. Больше ничего интересного из этой серии выудить не удалось. А вот оставшиеся четыре снимка поставили меня в тупик. Я готов был руку дать на отсечение, что на них изображена лаборатория с нижнего уровня базы Первых, вот только вместо полных таинственной жизни механизмов и хитиновых «мензурок» с образцами пред моим взором предстала картина полного запустения. Больше всего поразил пересохший «инкубатор» с мумифицированным ящером внутри. Монстр был взят крупным планом, и даже потеря качества изображения при обработке не смогла исказить гипнотического взгляда давно издохшей твари, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Брр, мерзость! А ведь я таких на Находке не видел. Совершенно точно. Но это не показатель, едва ли я успел осмотреть хотя бы треть обширной лаборатории, да и глазеть по сторонам особо некогда было: я в это время лихорадочно пытался отыскать выход из той задницы, куда мы угодили с Галиной свет-Юрьевной. И все равно, что же получается – это другая база?! Пожалуй, так и есть. Только в отличие от той, где я познакомился с удивительным искином, представшим в образе Властелина Виртуальности – давно почившего в бозе админа Первых, – эта не функционировала и была частично разрушена. Занятно… Помнится, Сергей Семеныч, незабвенный безопасник с Болла, упоминал о материалах, полученных на Находке и в «некоторых других местах». Это где же, интересно, такие места урожайные?

Распаленное любопытство заставило вернуться к найденному наладоннику, и я принялся перетряхивать логические диски с удвоенной энергией. К сожалению, ни одного доступного файла так и не нашел и собрался уже было плюнуть на эту затею, но тут внутренний голос – точно он, не Петрович! – подал здравую идею. Не особенно надеясь на удачу, я открыл «корзину» и самодовольно ухмыльнулся: в мешанине уже знакомых запароленных ярлыков мелькнул файл со стандартным расширением записной книжки – встроенного в операционку текстового редактора. Документ открылся с первого раза, но вместо читаемого текста на экране высветились непонятные закорючки. Отчаиваться я не стал и перегнал файл в память баллистического компа, благо КПК был оборудован модулем беспроводной связи. В дружественной программной среде поменять кодировку документа оказалось секундным делом, и наконец-то я полюбовался беспорядочными кусками текста на английском, разбитыми по датам написания. Сразу же в глаза бросился заголовок «Потом переработать». Следующая строка – «Исайя Локхид-Бертье. Доктор ксенопсихологии» – заставила поднять взгляд на обрушенную Петровичем полку. Так вот кто у нас таинственный владелец кабинета! А док-то не лишен тщеславия, собственные сочинения отдельно поставил – видимо, чтобы чувство собственного величия тешить удобней было. Впрочем, плевать. Гораздо интереснее, что этот ксенопсихолог в рабочих записках нацарапал… Хм, судя по небрежности, это даже не черновики, а краткие наброски, наверняка на ходу пометки человек делал, выкраивая минуты драгоценного рабочего времени.