Последние часы. Книга I. Золотая цепь - Кассандра Клэр

Люси нервно подергала медальон, висевший на шее. Грейс в бледно-зеленом платье, с серебристыми локонами, рассыпавшимися по плечам, была прекрасна, как весеннее утро. Люси, дважды видевшая Чизвик-хаус вблизи, в очередной раз удивилась про себя. Как это Грейс удавалось всегда выглядеть свежей, изящно и модно одеваться и причесываться, ведь домом ей служила грязная, заросшая плесенью развалюха?

Конечно, теперь у нее был новый дом. Недавно она переехала к Бриджстокам, и ей предстояло провести там время до свадьбы с Чарльзом. Вряд ли сегодняшний прием покажется Грейс праздником, подумала Люси, глядя на смертельно бледное лицо девушки, которая здоровалась с Уиллом и Тессой. Джеймс выглядел абсолютно спокойным, любезно улыбался Грейс, и со стороны казалось, что они знают друг друга только по имени. Люси стало больно. А может быть, Грейс все равно? Ведь именно она отказалась от Джеймса, бросила его ради Чарльза. Люси не желала прощать ее за то, что она разбила сердце ее брату.

И все же, когда Люси следила взглядом за девушкой, которая направлялась к Чарльзу с видом каменной статуи, ей стало жаль Грейс. Они приветствовали друг друга не как влюбленные, а как малознакомые, посторонние люди, или же как деловые партнеры, подумала она. О, как ей хотелось сейчас поговорить с Джессом! Возможно, он поведал бы ей, что на самом деле чувствует его сестра. Возможно, он смог бы рассказать ей даже больше…

– Она здесь, – прошептал кто-то на ухо Люси. – Ваша почетная гостья.

– Ты имеешь в виду Корделию? – Люси обернулась к Джессамине. Призрак парил у нее за плечом, рядом с высокой балконной дверью. На лицо Люси падал тусклый свет газовых фонарей, проникавший с улицы. Но Джессамина не отбрасывала тени.

– Она прекрасно выглядит, – сообщила Джессамина, загадочно улыбнулась и скрылась в направлении стола с десертами. Призраки не едят, но один лишь вид пирожных и конфет доставлял Джессамине огромное удовольствие.

Да, Корделия действительно выглядела прекрасно. Она приехала с матерью и братом. Величественная Сона в темно-зеленом платье и длинном шарфе из черного бархата, покрывавшем голову, походила на вдовствующую королеву. Алистер… Люси заметила его только после того, как он протянул лакею шляпу, и она сообразила, что он перекрасил волосы в свой натуральный черный цвет. Ей показалось, что новая прическа больше подходит к его оливковой коже.

Но прежде всего, естественно, Люси интересовала Корделия. На ней было узкое темно-синее шелковое платье с чехлом из золотого тюля. Рукава были отделаны рюшами, а волны газовой и шелковой ткани, украшавшие корсаж, были заколоты на груди брошью с полупрозрачным камнем. Райза вплела в прическу девушки жемчужины, и крошечные перламутровые шарики поблескивали среди волнистых прядей цвета красного дерева.

Джеймс взял ее руки в свои и поцеловал ее в щеку. Судя по всему, они с Корделией прекрасно понимали, что все гости с любопытством смотрят на них и ехидно перешептываются. Несмотря на то, что за признанием Корделии, сделанным на заседании Анклава, последовала помолвка, этой скандальной истории суждено было еще полгода оставаться темой для светских сплетен и пересудов.

Люси это раздражало. Она решительно направилась к семье, лавируя между группами гостей, но ее остановил Томас, который держал на руках их маленького кузена Александра. Последние несколько дней ребенок находился на попечении большого брата, поскольку тетя Сесили и дядя Габриэль помогали Тессе готовиться к празднику. Высокий, мускулистый Томас очень мило смотрелся с малышом на руках, хотя Люси ни за что не сказала бы ему об этом – чтобы не зазнавался.

– Люс, – жалобно обратился к ней Томас. – Я должен поздороваться с Корделией и Алистером. Ты не подержишь минутку этого неугомонного младенца?

– Я не младенец, – сообщил Александр, посасывая палочку лакрицы.

– Можно, – нехотя ответила Люси, – однако не сказала бы, что мне этого особенно хочется.

– Мэтью, – требовательно произнес Александр. Мэтью был его любимцем среди взрослых. – Оскар.

– Не думаю, что Оскара сюда приглашали, старина, – сказал Томас. – Как-никак, он пес.

– Мне кажется, тебе лучше поискать Мэтью, – посоветовала Люси, глядя на недовольное личико ребенка. Томас криво усмехнулся и скрылся в толпе.

Люси с восторгом заметила среди гостей Магнуса Бейна, отдаленно напоминавшего пирата – на нем был жилет с рубиновыми пуговицами и рубиновые серьги. Определенно, он произвел фурор среди Сумеречных охотников.

Люси находилась посередине зала, когда Чарльз, который слегка пошатывался, словно уже успел где-то набраться, залез на скамью и постучал фамильным перстнем о свой бокал.

– Прошу прощения! – воскликнул он, и гости постепенно притихли. – Я хотел бы сказать несколько слов.

Эрондейлы были слишком добры к Корделии, когда приняли ее в свою семью. Она не знала, как смотреть в лицо Уиллу и Тессе, которые понятия не имели о том, что все это – лишь спектакль. Она не была их новой дочерью. Они с Джеймсом собирались развестись через год.

Джеймс тоже был ужасно добр и ужасно любезен. За дни, прошедшие после их помолвки, у Корделии постепенно возникло убеждение, что она нарочно заманила его, заставила жениться на себе. Оба прекрасно понимали: если бы она не пожертвовала своей репутацией ради того, чтобы предоставить ему алиби, он сейчас сидел бы в тюремной камере в Безмолвном городе. После такого он просто обязан был сделать ей предложение.

Да, Джеймс улыбался всякий раз, когда взгляды их встречались – улыбался своей очаровательной улыбкой, словно хотел сказать Корделии, что она чудесна, что он счастлив с ней. Но это не помогало; Корделия говорила себе, что у Джеймса доброе сердце, только и всего. Он не любил ее, ничто не могло этого изменить.

К немалому изумлению Корделии, Алистер поддерживал ее последние несколько дней и служил ей огромным утешением. Он приносил ей чай, играл с ней в шахматы, словом, всячески старался отвлечь ее от неприятных мыслей. Они почти не говорили о возвращении Элиаса. Корделия не помнила, чтобы брат хоть на минуту оставил ее одну в доме – он даже не виделся с Чарльзом.

Как раз в этот момент Чарльз забрался на скамью и закричал, желая привлечь к себе всеобщее внимание; люди оборачивались, перешептывались, но постепенно шум утих. На лицах гостей и хозяев отразилось недоумение. Сона нахмурилась: очевидно, сочла, что Чарльз ведет себя крайне невоспитанно. Если бы она только знала, мрачно подумала Корделия.

– Позвольте мне первому поднять бокал за счастье молодых! – заорал Чарльз и взмахнул бокалом. – За Джеймса Эрондейла и Корделию Карстерс! От себя хотелось бы добавить, что я всегда относился к Джеймсу, парабатаю Мэтью, как к своему младшему брату.

– Как к младшему брату, которого ты перед всем Анклавом обвинял в разрушении оранжерей, – пробормотал Уилл.

– А что касается Корделии Карстерс – как мне описать ее? – продолжал Чарльз.

– Интересно, как может ее описать тот, кто с ней практически не знаком, – буркнул Джеймс.