Последние часы. Книга I. Золотая цепь - Кассандра Клэр

Когда Корделия говорила все это, будущее внезапно представилось ей с необыкновенной четкостью. Ее положение отличается от положения Анны, которая пользуется неслыханной для женщины свободой и с согласия семьи ведет богемную жизнь. Родители и брат прикажут ей вернуться в Сайренворт; там она и останется навсегда, и единственным ее собеседником будет собственное отражение в зеркале. Она будет медленно тонуть в океане одиночества и тоски, без будущего, без поддержки, безо всякой надежды на возвращение в Лондон. Не будет больше таверны «Дьявол», не будет сражений с демонами плечом к плечу с Люси, не будет вечеров с «Веселыми Разбойниками».

Глаза Джеймса вспыхнули.

– Ничего подобного ты не сделаешь, – воскликнул он. – Ты хочешь, чтобы Люси лишилась своей названой сестры? Это разобьет ей сердце. Ты хочешь вести одинокую жизнь опозоренной женщины? Я не допущу этого.

– Я нисколько не сожалею о своем выборе, – мягко произнесла Корделия. – Если бы мы смогли вернуться в прошлое, я сделала бы то же самое. А сейчас ни ты, ни я уже не можем исправить случившееся, Джеймс.

Он не мог сделать мир справедливым – не больше, чем она. Только в книгах добродетель и героизм вознаграждаются по достоинству; в реальной жизни героические поступки не ценят или, что еще хуже, карают. Мир жесток к героям.

Да, он сердится на нее, ну и пусть. Зато никто уже не сможет обвинить его в поджоге. Корделия не раскаивалась в своем поступке.

– Я могу кое-что сделать, – возразил он. – Я могу попросить тебя об одном. Это будет моя последняя просьба. Последняя жертва, которую ты принесешь ради меня.

Корделия подумала, что после сегодняшнего дня она, наверное, никогда больше не увидит Джеймса, поэтому позволила себе взглянуть ему прямо в глаза. Она любовалась его губами, очертаниями его прекрасного лица, длинными ресницами, бросавшими тень на золотистые глаза. Любовалась едва заметным шрамом в виде белой звездочки на шее, там, где кудри его касались воротника рубашки.

– Что же это? – спросила Корделия. – Скажи. Я сделаю для тебя все, что смогу.

Джеймс шагнул к ней, и она заметила, что руки у него слегка дрожат. А потом он опустился на колени перед ней, поднял голову и пристально взглянул ей в лицо. Она внезапно догадалась, что он собирается сделать, и подняла руки в знак протеста, но было уже поздно.

– Маргаритка, – произнес он, – прошу, выходи за меня замуж.

Ей показалось, что время остановилось. Она вспомнила часы в Блэкторн-Мэноре, стрелки которых показывали без двадцати девять. Она тысячи раз воображала, как Джеймс обратится к ней с такими словами – но не могла представить, что это произойдет при подобных обстоятельствах. Такое не могло прийти ей в голову даже в кошмарном сне.

– Джеймс, – прошептала она. – Ты же меня не любишь.

Он поднялся на ноги. Она была этому рада, но он по-прежнему стоял совсем близко – так близко, что она могла бы протянуть руки и обнять его.

– Нет, – произнес он. – Я тебя не люблю.

Корделия это знала, но слова, сказанные вслух, были подобны удару, неожиданному удару в грудь. Ее удивило то, что признание очевидного причинило ей настолько сильную боль. Голос Джеймса доносился до нее как будто издалека.

– Я не люблю тебя так, как муж должен любить жену, и ты тоже равнодушна ко мне как к мужчине, – продолжал Джеймс.

О, Джеймс. Ты наделен таким блестящим умом и в то же время так слеп.

– Но ведь мы с тобой друзья, верно? – говорил он. – Я люблю тебя как сестру, как друга, как всех своих лучших друзей. Я не оставлю тебя в беде, не брошу тебя страдать в одиночестве.

– Ты любишь Грейс и хотел бы назвать ее своей женой, – прошептала Корделия. – Разве я не права?

Она заметила, что он поморщился. Настала ее очередь больно ранить его. Слова их были подобны остро отточенным кинжалам.

– Грейс выходит замуж за другого, – ответил Джеймс. – Я совершенно свободен, ничто не мешает мне жениться на тебе.

Он взял руку девушки, и она не отняла ее; у нее немного кружилась голова, словно она цеплялась за мачту корабля, попавшего в жестокий шторм.

– Даже для того, чтобы спасти свое доброе имя, я не выйду за мужчину, который собирается мне изменять, – произнесла Корделия. – Если ты рассчитываешь на то, что я в качестве твоей жены буду делать вид, что ничего не замечаю, Джеймс, тогда передумай. Лучше я проведу остаток жизни в одиночестве, презираемая всеми, а ты лучше сохрани свободу…

– Маргаритка, – прошептал он. – Я никогда, ни за что на свете не поступлю так с тобой. Если я дал обещание, я его держу.

Корделия покачала головой.

– Тогда я не понимаю, что ты предлагаешь мне…

– Один год, – быстро заговорил он. – Дай мне один год, и я все исправлю. Мы поженимся и будем жить вместе, но как друзья. Мне кажется, мы с тобой уживемся в одном доме, Маргаритка. Может быть, это будет даже весело. Обещаю, что за завтраком я буду тебе лучшим собеседником, чем Алистер.

Корделия поморгала.

– Mariage blanc? – медленно произнесла она.

Фиктивный брак заключали в том случае, если одному из партнеров нужно было предъявить права на наследство, или для того, чтобы защитить женщину от опасности, угрожавшей ей в родном доме. Существовали и другие причины. Она подумала: Чарльз, судя по всему, предложил Грейс то же самое. Какая ирония.

– Сумеречные охотники относятся к разводу гораздо проще, чем простые люди, – продолжал Джеймс. – Через год ты сможешь развестись со мной по любой причине, которая покажется тебе подходящей. Скажи, что я не в состоянии иметь детей. Скажи, что наша совместная жизнь невозможна, и я ничего не буду отрицать. Ты станешь молодой свободной женщиной, репутация твоя не пострадает. Ты сможешь выйти замуж за кого пожелаешь.

Во взгляде Джеймса она угадала надежду на согласие, и ей было мучительно это видеть. И все же… Корделия не могла бы сказать, что ей неприятно его предложение. Если они поженятся, то будут жить вместе. В одном доме. Невероятно. Они будут вечером ложиться спать в соседних комнатах и просыпаться, разделенные всего лишь стеной. В этой жизни будет все, о чем она так долго мечтала. Почти все…

– А как же наши друзья? – прошептала она. – Мы не можем скрывать от них правду целый год. Кроме того, им известно, что я солгала. Они прекрасно знают, что ты не ночевал у меня в спальне.

– Мы скажем им правду, – решил Джеймс. – Они никому не выдадут наш секрет. Возможно, они сочтут, что это замечательно – так подшутить над Конклавом. Кроме того, они придут в небывалый восторг, когда в их распоряжении окажется целый дом, наш с тобой. Придется приглядывать за фарфором.

– Есть еще Люси, – сказала Корделия. – Я не могу ей лгать.

– Конечно, – ответил Джеймс и улыбнулся. – Наши друзья нас любят, они ни словом не обмолвятся об этом. Так мы договорились? Или мне опять упасть перед тобой на колени?