Игла и нить - Кэри Томас

– Возможно, если бы ты лучше справлялась со своими обязанностями, твой ребенок не вырос бы таким диким. Наузники не сразу решились на это, но, боюсь, Эффи нельзя оставлять в живых. – Тетя схватила Эффи за подбородок и посмотрела ей прямо в глаза. – Злая, как ее мать. Яблоко от яблони недалеко падает.

Эффи дернула головой. Она тоже плакала – полными отчаяния и гнева слезами. Еще никогда она не казалась Анне такой беззащитной. Аттис заерзал на своем стуле. «Он любит ее», – отстраненно подумала Анна.

– Что ж, приступим. – Тетя вручила каждой женщине по нераскрывшемуся бутону розы. Она также протянула один цветок Анне. – Возьми его и себя в руки. Помни, когда придет время, ты должна будешь принести необходимую жертву. Ты должна доверять мне. Я всегда желала тебе только добра. Если у тебя не получится, мы будем вынуждены сделать это вместо тебя. – Она поцеловала Анну в макушку. – Будь сильной, дитя мое. Чувства – это слабость; контроль – это сила.

Анне казалось, будто она наблюдала за происходящим со стороны: наузники отставили свои чашки с чаем и вышли вперед, отодвинув стулья и диваны, на которых они сидели; они сняли свои кардиганы, свитеры, шелковые блузки, брюки, юбки в цветочек и остались в жилетах, футболках, колготках, трусах. Их голые морщинистые руки сжимали розы, ожерелья наузников тяжелым грузом свисали с их шей; синяки на шеях были отчетливо видны. Затем женщины развязали ленты, сняли заколки, ослабили шпильки, чтобы распустить волосы.

Они сели в круг. Все лица были искажены какими-то отвратительными гримасами, свечи замерцали над ними приглушенным пламенем. Селена продолжала корчиться у дальней стены, слезы катились по ее щекам.

– Магия – это первый грех; мы должны нести его молча, – хором сказали наузники.

– Мы призываем Богиню закрытого бутона розы и науза с девятью узлами, Богиню молчания и тайн. – Голос тети был низким и сильным.

– Богиню молчания и тайн, – хором повторили женщины.

– Сегодня мы взываем к любви, которая является проклятием и свяжет проклятие.

Анна почувствовала, как магия взвилась в воздух, пронзила всех наузников, запахла любовью. Розы в руках женщин начали раскрываться, они были мучительно красивы, их лозы удлинились и начали обвивать полуголые тела самих наузников.

– Мы взываем к любви.

Лозы вились вокруг их талий и грудей, вплетались в волосы, спускались по рукам.

– Мы взываем к любви.

Лозы начали стягивать их, словно веревки, шипы проникали в плоть наузников – на голой коже выступила кровь; их лица, на которых застыло благостное выражение лица, обратились к потолку.

– Мы взываем к любви.

Женщины повернулись друг к другу и принялись обниматься, целовать лица, губы, тела друг друга – шипы глубже проникали в их кожу, кровь размазывалась по их телам, ее капли падали на пол, волосы наузников растрепались и также испачкались в крови.

– Мы взываем к любви.

Анна чувствовала витающую в воздухе любовь, этот темный и странный узор, созданный для того, чтобы задушить их всех.

Миссис Брэдшоу вытянула вперед руку, сжимающую цветок:

– Первым узлом мы связывать начнем. – С этими словами она завязала лозу узлом.

Шипы еще сильнее впились в ее тело.

Каждая из женщин по очереди также завязала узел на лозе.

– Второй узелок раскрыть правду нам помог. Йисокориту.

– Узел три «Да будет так!»[47] нам говорит. Нарег.

– Четвертый узелок усилит магии поток. Фирег.

– Узел пять заставит магию дышать. Рефа.

– Шестым узлом исправить порчу нам дано. Иседер.

– Узел седьмой – молчанье в небе голубом. Йодж.

Последней свою ритуальную фразу произнесла тетя:

– Восьмым узлом судьбе назло… Вело.

А затем все вместе они закричали:

– Мы вяжем, плетем стеблем и шипом. Девятым узлом волшебство скреплено!

Руки наузников кровоточили, колючие лозы, завязанные узлами, извивались вокруг их пальцев, росли, протягивались навстречу другим лозам – пока не соединились в один ужасающий круг.

Магия вокруг Анны закручивалась все сильнее. В воздухе кружились лепестки роз. Невыносимо. Анна никогда прежде не испытывала такой боли. Она безуспешно пыталась вдохнуть. Ее голова гудела от бесконечно повторяемых наузниками слов. Огромный венок теперь простирал свои руки-лозы в центр комнаты – цветок в руках Анны тоже выпустил свою лозу навстречу им. Лоза с восемью узлами окружила сначала девочку, а затем обвилась вокруг Эффи с Аттисом, заканчиваясь над их сердцами.

– Анна, пришло время тебе принести жертву! – прокричала тетя. – Завяжи лозу в своей руке в последний узел – и они умрут! Их кровь свяжет тебя. Их смерть поможет сплести твое ожерелье наузника. – Она посмотрела на Эффи с Аттисом. – Вспомни, что они с тобой сделали. Что они все сделали с тобой. Ты можешь отплатить им сполна. В твоей власти сделать с ними все, что угодно. Один-единственный узел!

Анна посмотрела на свою розу, полную магии, затем – на кружащиеся в воздухе лепестки. Заклинание набирало силу. Девочка знала, чем все закончится, она чувствовала, как магия пробивается в самую суть вещей, готовая завершить повествование, начатое наузниками. Оно было сокрушительным, настойчивым, безжалостным, как повторение одних и тех же слов девятью женщинами. Неизбежно. Если бы она туго натянула лозы, Эффи с Аттисом умерли бы в ту же минуту, а Анна стала бы наузником. Свободным от боли. Навеки проклятым.

Аттис отвернулся, но Эффи посмотрела Анне прямо в глаза.

– Ты ведь чувствуешь ее ненависть к тебе, не так ли? – спросила тетя. – Думаешь, она не убила бы тебя, будь у нее такая возможность? Она бы избавилась от тебя в мгновение ока, чтобы забрать у тебя Аттиса. Она должна умереть! Она разрушит твою жизнь. Но он… его ты можешь оставить себе. Он может навсегда остаться с тобой, как твой отец остался со мной… – (Анна посмотрела на голема в темном углу комнаты. Существо, которое не было ее отцом.) – Сделай это ради своей матери, которая хотела, чтобы ты жила. Быстрее! Все должно случиться сейчас! Сделай это, или мы сделаем это за тебя. Я не хочу вновь сковывать твою волю удушающим узлом, Анна, но я именно так и поступлю, если потребуется.

Тогда в любом случае у меня нет выбора. Впрочем, его у меня никогда и не было. Анна чувствовала, как заклинание подходит к концу. Аттис повернулся и посмотрел на нее. В последний раз. Девочка ничего не почувствовала. Она посмотрела ему в глаза, не зная, кто или что скрывалось за ними, – возможно, за ними не было вообще ничего, а сами глаза молодого человека были лишь дымом… лишь зеркалом… Возможно. Анна повернулась к Эффи и тоже ничего не почувствовала. Однако во взгляде Эффи ясно читалось одно – желание расправиться с Анной, и как можно скорее. «Моя сестра, – с любопытством подумала Анна, – ее волосы такие черные… совсем как у нашей матери».