Память душ - Дженн Лайонс

93. Неожиданный визит

(История Тераэта)

Тераэт проснулся от того, что Джанель сбросила одеяло и встала с кровати. Он просидел в кресле у ее кровати всю ночь, хотя в какой-то момент у нее уже закончился приступ, сменившись тем, что можно назвать обычным сном. Или, точнее, тем, что можно было назвать обычным сном, если бы заснул кто-то другой. Тот факт, что она явно спала, ее грудь поднималась и опускалась, вызывал беспокойство.

Хаэриэль осмотрела Джанель и сказала, что она совершенно здорова: никаких физических болезней, ядов или проблем. К сожалению, заставить Хаэриэль осмотреть Джанель означало подвергнуть себя расспросам Хаэриэль о том, что он делал и почему.

Разговор прошел не очень хорошо и был далек от завершения. Хуже того, стоило Хаэриэль увидеть Коготь, и она швырнула в мимика заклинание. Хотя Тераэт, возможно, не возражал бы против этого при обычных обстоятельствах, на этот раз он чувствовал себя неловко. Главным образом потому, что он дал чудовищу слово, и, к его огромному удивлению, это явно что-то для него значило.

Все это, конечно, было проблемой, но оно отошло на второй план, когда он осознал, что Джанель проснулась и с ней все в порядке. Он улыбнулся и подошел к ней.

– Джанель, хвала богам, я беспокоился… – Он коснулся ее плеча.

Она резко отстранилась от него, и ее глаза вспыхнули гневом.

– Не прикасайся ко мне! – На лице появилось злобное выражение.

Тераэт отдернул руку:

– Не понял. Что случилось?

– Понятия не имею, – наконец ответила она. Окинула себя взглядом, заметила кучу сложенной рядом одежды и начала одеваться. – Убирайся из моей комнаты.

Тераэт нахмурился. Даже когда Джанель очень, очень сердилась на него, ей удавалось говорить более дружелюбным тоном.

– Это еще и моя комната, – напомнил он.

Она бросила на него взгляд, полный отвращения:

– Я устала ею делиться. Женщина нуждается в собственном пространстве. Проваливай.

Тераэт открыл рот, чтобы что-то сказать, хотя, честно говоря, понятия не имел, что именно ему следует сказать. Она устала делиться комнатой? Он думал, что они, мягко говоря, все исправили. Что произошло, пока он скрывался в коридорах дворца?

– Это ненадолго, – наконец выдавил он. – Всего несколько дней, пока не соберется Парламент и не начнется суд.

Она кивнула, оглядывая комнату так, словно видела ее впервые:

– Прекрасно.

Закончив одеваться, Джанель не сказала ему больше ни слова. Потрясенный ее неожиданным поведением, Тераэт решил, что будет лучше, если он подождет снаружи. Когда он вышел, его уже ждали Док, Валатея и Хаэриэль.

Хаэриэль поймала Коготь в столб вращающегося воздуха меж домов шелковой фермы, где несколько расчищенных участков создали своеобразный центральный двор. Тераэт предположил, что это было создано иллюзией. Вероятно, это сделал Териндел, которому нравилось использовать иллюзии, даже без Разрубателя Цепей.

Тераэт посмотрел на Коготь, которая сейчас была в форме Лирилин, а затем снова оглянулся на муравейник, где оставил Джанель. Не знай Тераэт девушку чуть получше, он мог бы решить, что, сбегая из дворца, он случайно прихватил с собой двух мимиков.

– Джанель будет через минуту, – сказал Тераэт.

– Не мог бы ты вразумить их? – мягко поинтересовалась Коготь. – Ты обещал, что не причинишь мне вреда.

– Он обещал, – напомнила Хаэриэль. – А я нет. И мне очень не нравится, что ты здесь. Совсем не нравится.

Дверь в муравейник открылась, и из него вышла Джанель. Она помолчала, глядя на собравшихся людей так, словно видела их в первый раз. Тераэт жестом подозвал ее, но она не обратила на это никакого внимания.

– Я также хотела бы обсудить твою попытку убить моего брата, – сказала Хаэриэль. – Какой идиот подсказал тебе это сделать?

– О, этим идиотом был я, – сказал Док.

Тераэт улыбнулся бы отцу, если бы не беспокоился о том, что происходит с Джанель. Тераэт совсем не был уверен, что Док способен на такое признание.

Хаэриэль уставилась на него:

– Я ожидала от тебя большего.

Док пожал плечами:

– Стоило попробовать. И ты должна признать, что мы почти приблизились к этому.

– Если считать только двойников, – напомнила ему Валатея. – И если не считать, что Келанис почти гарантированно поднимет этот вопрос перед Парламентом снова.

– Я маскировался, – пожал плечами Тераэт. – А то, что там был мимик, наверняка собьет его с толку.

Док нахмурился, глядя на Коготь.

– Кстати, а как ты попала во дворец?

– Прошу прощения? – Она улыбнулась ему.

– Как ты попала во дворец? Обереги предназначены для того, чтобы остановить мимиков. – Он помолчал и покачал головой. – Не бери в голову. Я все понял. Кандальный Камень.

– Верно, – сказал Тераэт. – Мне тоже потребовалось некоторое время, чтобы понять. Но теперь я думаю, что мы должны использовать это, чтобы…

Он не успел договорить.

Врата – настоящие магические врата в самом сердце этого проклятого Манола – открылись на балконе всего в нескольких футах от Териндела. И прежде чем кто-то успел понять, что происходит, не говоря уже о том, чтоб хоть как-то на это отреагировать, из портала вышли три женщины: две хорвешки (одна держала стеклянную бутылку, а другая – черный меч) и белокожая женщина со светлыми волосами. На их лицах и руках было нанесено какое-то подобие татуировок, состоящее из извивающихся знаков. Женщина с бутылкой разбила ее о балкон, выпустив гигантское облако белого дыма. В то же время беловолосая женщина сделала жест и заключила Коготь – уже пойманную в ловушку Хаэриэль – в светящееся зеленое энергетическое поле[235].

Женщина с мечом прижала клинок к шее Дока и глянула на Хаэриэль.

– Шевельнись, и он умрет. – Она говорила на гуаремском.

Стоило мечу коснуться шеи отца Тераэта, и все иллюзии, окружавшие их на шелковой ферме, исчезли. Все иллюзии, которые поддерживал Док, исчезли, как будто их никогда и не было. Тераэт смотрел на меч, и в груди у него шевелилось очень неприятное впечатление относительно того, с чем они столкнулись.

Цвет был неправильный, но Уртанриэль и сама могла меняться. Хаэриэль не смогла бы с ним справиться, но Тераэт знал, что делать.

Уртанриэль может защитить своего владельца от магии, но не от чего-то более приземленного, такого как клинок. Тераэт рванулся вперед, вонзив кинжал незнакомке в спину, под грудину, а вторым – перерезав ей глотку.

У него было достаточно времени, чтобы заметить, что она никак не отреагировала на его нападение, кровь не потекла из ее ран и, что самое ужасное, она не испугалась и не умерла.

Тераэт задохнулся. Глаза запекло, выступили слезы. И он был в этом не одинок – остальные на