Цивилизации - Фелипе Фернандес-Арместо

На суше в конце XV века самым стремительно расширяющимся государством стала Московия. В правление Ивана III Московское княжество (если можно измерять государство с размытыми и неопределенными границами) выросло с 73 тысяч до 230 тысяч квадратных миль. Обычно историки сосредоточивают внимание на подчинении Иваном III Новгорода и на войнах с Казанью и Литвой; но в 1490-е годы взгляд космического наблюдателя устремился бы к другим границам — на промерзший север, в «землю тьмы», где скрывались огромные богатства. В следующем столетии меха стали для Московии тем же, чем были пряности для Лиссабона, — сокровищем, которое доставляли с границ империи исследователи, завоеватели и отчаянные купцы. Дорога на север, в землю добытчиков мехов, проходила по реке Вымь по направлению к Печоре — эту дорогу проложил в конце XIV века Стефан Пермский. В погоне за мехами миссионеров сменили военные: их старания возрастали по мере того, как удавалось отстранить от торговли мехами казанских купцов. В 1465, 1472 и 1483 годах Иван посылает экспедиции в Пермь и на Обь за данью — собольими мехами, но самым значительным стало вторжение 1499 года. Близ устья Печоры был основан город Пустозерск: на всем протяжении завоевания русскими Сибири их успех измеряется количеством построенных городов. Армия, предположительно численностью в четыре тысячи человек, с санями, запряженными оленями и собаками, зимой перешла по льду Печору и достигла Оби за Полярным Уралом, вернувшись оттуда с тысячью пленных и огромным количеством мехов. Посол Ивана в Милане говорил, что у его господина собольих и горностаевых мехов на миллион золотых дукатов[1026].

Это было лишь скромное начало российских завоеваний в Сибири. До 1580-х территории за Уралом не были постоянными владением: граница по Оби оставалась таинственным местом; Зигмунд фон Герберштейн во время своего посещения Москвы в 1517 году слышал mirabilia[1027] «о немых людях, которые умирают и снова возрождаются, о Золотой Бабе, о людях чудовищного обличья и рыбах, похожих внешне на людей»[1028]. Тем не менее первая большая кампания на Оби несомненно была началом чего-то значительного. Морские империи, основанные западноевропейскими государствами по следам Колумба, Кабота и Васко да Гамы, исчезли. Поистине из всех европейских империй, основанных в начале современного периода, уцелела только Российская империя в Сибири; ее потенциал и сегодня далеко не освоен. И если космическому наблюдателю судьба югры в 1490-е годы покажется более интересной, чем участь араваков или кои-кои, кто может сказать, что он не прав?

Плавание Васко да Гамы

Исторические даты обычно отмечают без оглядки на научные данные. Несомненно, современная относящаяся к рассматриваемой проблеме наука по крайней мере со Второй мировой войны, а в некоторых отношениях — и со времен Первой[1029], значительно снизила оценку, обычно дававшуюся плаванию Васко. Причины, делавшие это плавание столь памятным, при научном рассмотрении оказались несостоятельными.

Западный империализм в Индийском океане времен Васко да Гамы сегодня считается незначительным явлением, и «эра Васко да Гамы» в этой части света ничем особенным не отличается от предыдущего периода. Местные империи и торговые государства продолжали господствовать и оставались в основном нетронутыми, а европейское владычество ограничивалось — по крайней мере еще и в значительной части XVII века — отдельными местами, что не меняло общей картины: в этой картине колонизация была «призрачной» и осуществлялась больше по частным инициативам[1030]. Даже в XVIII веке вторжение европейцев в Азию почти не угрожало «равенству цивилизаций». Европейские купцы, проникшие в Индийский океан, обогнув мыс Доброй Надежды, сейчас считаются похожими на своих древних и средневековых предшественников, которые обычно проникали туда по Нилу и по Красному морю: они вливались в существующую торговую сеть, обслуживали местные рынки и поставщиков и в худшем случае вызывали лишь местные, и временные диспропорции. Только в XVII веке ситуация коренным образом изменилась — Голландская Ост-Индская компания проложила первый новый маршрут через океан, захватила монополию в поставке важнейших продуктов и в конце столетия перешла к избирательному контролю над производством, а не только над торговлей; но приписывать эту революцию Васко да Гаме неуместно.

Преувеличена и отвага Васко да Гамы-исследователя. Легко представить себе общеизвестные сведения о его экспедиции таким образом, что они порочат ее командира. Его знаменитый уход в глубины Южной Атлантики может считаться беспрецедентным по длительности для европейских мореплавателей. Но демонстрировал он скорее смелость, чем предусмотрительность. Можно предположить, что Васко сделал этот крюк, чтобы поймать ветер, который унесет его за мыс Доброй Надежды. На самом деле он ошибся в определении широты, слишком рано повернул на восток и в результате приплыл не к тому берегу Африки. Затем ему пришлось бороться со встречными течениями, которые потащили его назад и едва не заставили вообще повернуть обратно. Хотя он добрался до Индийского океана по новому маршруту — насколько нам известно, до него никто не плавал этим путем, — сам океан он, следуя указаниям местного лоцмана, пересек по линии, известной уже много столетий. Добравшись до Индии, да Гама поставил под угрозу всю будущую европейскую деятельность и торговлю, по ошибке приняв индусов за христиан и оскорбив хозяина так сильно, что, по словам современника, «вся земля желала ему зла». На обратном пути он безрассудно не прислушался к советам местных моряков и рискнул исходом плавания, отправившись на запад в августе, перед самым сезоном сильных штормов. На протяжении всей экспедиции его людям приходилось сносить такие тяготы, что почти половина погибла; в какой-то момент на кораблях оставалось по семь-восемь дееспособны^ членов команды, а в январе 1499 года, вблизи Момбасы, из-за недостатка моряков один корабль пришлось бросить[1031].