Что предназначено тебе… Книга первая - Нэйса Соот'Хэссе

Доминико пригубил вино.

— Поэтому я и хотел вам помочь. Мне очень хочется верить, что вы посчитаете достойным меня.

Снова на какое-то время наступило молчание.

— Если вопрос с Дельпачо будет решён, думаю, я бы мог поговорить о вас.

Доминико кивнул и перевёл взгляд на своего консильери. Тот извинился и, встав, вышел за дверь.

Какое-то время продолжался бессмысленный разговор, пока Лоренцо не вернулся за стол.

Больше они не говорили о делах. Только через полчаса у Лоренцо зазвонил телефон, и, выслушав короткий доклад, он повесил трубку.

— Хорошие новости, дон, — сказал Лоренцо.

В следующую секунду телефон зазвонил у Витторио. С чуть расширившимися от удивления глазами он слушал то, что ему говорят. Доминико с лёгкой полуулыбкой смотрел на него.

Витторио нажал отбой и покачал головой.

— Вы в самом деле умеете делать дела, — сказал он.

— Посидим ещё, — предложил Доминико, — здесь очень хорошее вино.

В тот день Джо Дельпачо, сын Пабло Дельпачо — старого сицилийского дона, настолько уважаемого, что тот позволял себе прилюдно распекать депутатов парламента, чем и прославился на весь Сартен, вместе со своим первым помощником Чарльзом Убриако сидел в другом итальянском ресторане в часе автомобильной езды от них. Двое телохранителей стояли по обе стороны от него.

Когда Джо было двадцать, отец его серьёзно заболел — и вынужден был оставить пост. Четыре года прошло с тех пор.

Джо Дельпачо был преданным сыном и не переставал заботиться об отце. Даже теперь, сидя в ожидании за столом, на котором стоял бокал мартини, он думал о том, как поедет на выходные в родной посёлок, и то и дело опускал глаза на телефон.

Была у Джо Дельпачо и ещё одна черта — он считал, что сможет по-новому вести дела. Собирался расширять семью — как хотел когда-то давно его отец.

Джо заказал пасту с гарниром из овощей и в очередной раз опустил взгляд на телефон, когда двери ресторана открылись, и порог переступили два человека, вопреки стоящей на улице жаре одетых в серые плащи. Они подошли вплотную к Джо и всадили в него девять пуль. Не теряя ни секунды, они расстреляли всю его команду, включая телохранителей, так и не успевших достать ни один пистолет.

8

Большинство гостиниц Корсики было маленькими семейными отелями, но хотя и тот отель, в котором остановился Доминико, принадлежал одной корсиканской семье, маленьким его назвать можно было с трудом.

Этот отель посоветовал ему Дель Маро. Он располагался по дороге к старинному центру Сартена, буквально в трех шагах от кафедрального храма La Madre Terra и носил название Il Magnifico Castello.

Это роскошное, с богато оформленным многоступенчатым крыльцом здание было построено изначально для сартенского банка, которым руководила семья местных финансовых магнатов, когда корсы только начали прибывать сюда. Через некоторое время в здании обосновалось городское собрание. А затем семьдесят лет назад здесь открыли отель Divino Palazzo, который процветал до самой войны: постройка серьёзно пострадала во время штурма — не так уж по-джентельменски вёл себя в городе наступавший Альбион. Но уже через несколько лет отель возродился и стал принимать у себя любителей высокой кухни и респектабельных гостей. В ходе реставрации был сооружен высокоскоростной подъёмник, отремонтированы винные подвалы, историческая музыкальная комната и полностью переоборудованы номера для гостей.

О том, что в свое время здесь располагался банк, напоминал только просторный вестибюль — высокий торжественный зал с лепным потолком, мраморными статуями вдоль стен, узкие лестницы, устеленные паласами, и кадки с оливами на лестничной площадке. Стойка ресепшена — покрытая лаком коричневого цвета — казалось, полностью сохранилась, хотя со времён строительства зданиями минуло сто пятьдесят лет, разве что обзавелась новомодным металлическим звонком.

Все номера — в отеле их было пятьдесят три — отличались особенным пиететом к традициям ушедших эпох: тонкий старинный фарфор, начищенные до блеска медные светильники, антикварная мебель, гравюры, изящные статуэтки и акварельные пейзажи заполняли здесь каждую свободную полочку. А наличие в каждой комнате хотя бы трех портретов, уже рассохшихся от времени, создавало эффект невидимого присутствия: Доминико казалось, что он постоянно находится под чьим-то пристальным и непрекращающимся наблюдением.

На рекламных проспектах Il Magnifico Castello всегда печатал вид из окна двухэтажных президентских апартаментов Pioniere del Vento на башню Palazzo del Popolo — Народного дворца.

Доминико с удовольствием разглядывал каменную башню по утрам, попивая кофе и размышлял о том, что всего-то двадцать лет назад здесь заседало Собрание Консулов, назначенных Альбионом, а теперь… теперь располагался музей, где всё равно заседали избранные — здесь находилась зимняя квартира Капитула. Возможно, поэтому Дель Маро и выбрал именно Il Magnifico Castello для него.

Окна другой половины апартаментов выходили на крыши зданий самых древних кварталов Сартена — на покатых чёрных кровлях со старыми дымовыми трубами кипела бурная птичья жизнь. Голуби — днём, летучие мыши — после заката. Выглянув же из окна вниз, можно было увидеть узкую старинную улочку с невероятным количеством тесных лавчонок.

В лобби приглашал отведать самые лучшие блюда ресторан Sapordivino, но Доминико туда не заходил, предпочитая маленькую тратторию через дорогу, «Ottello», где подавали бесподобные равиоли с мясом. Роскоши Доминико не любил, предпочитая эргономичный комфорт, и в этом плане всё, что он успел увидеть на Корсике до сих пор, не слишком впечатлило его — город графично делился на кварталы для бедных, где не всегда был даже водопровод, и особняки богачей, где было куда больше всего, чем лично он хотел бы у себя в доме иметь.

Когда Доминико покинул стены воспитательной колонии Олд Ярд, он понял, что с жизнью, которую он вел до сих пор на Альбионе, придётся прощаться. У него были деньги и даже определенный авторитет, но время оказалось упущено, и все его прежние планы пошли прахом. Нужно было думать, как начинать сначала.

После первой неудачи ожесточение его ещё не улеглось. Работать на нового дона Доминико не хотел. Карьера мафиози внушала ему теперь брезгливую ненависть, и Доминико решил отказаться от неё раз и навсегда. Лучше заняться чем-нибудь другим — думал он — правда, не знал до конца чем. Воспитанный в семье сапожника, корсиканец не имел никакого образования — даже восемь классов окончить не успел — скорая нажива всегда слишком сильно манила его. Найти работу в городе, где всех «макаронников» приравнивали к дрессированным орангутанам, он не мог — те вакансии, которые Альбион мог бы предоставить