Афина. Голос войны - Анни Романова

- Не забудь попрощаться с Таврионом, - вдруг сказал Эвр.

Ника недоуменно на него посмотрела.

- Ты нравишься Тавриону, - в лоб сказал Эвр. - Сильно. Но, так как все сигналы от него ты не замечаешь, он растерян и не знает, что делать.

Ника застыла. Она не знала, что думать и чувствовать, не знала, как реагировать, поэтому молча и сосредоточенно изучала свои руки.

- Ты к нему что-то чувствуешь? - аккуратно спросил Эвр.

- Он красивый. Умный. Интересный. Шутит хорошо, - перечислила Ника, нервно сжимая пальцы и начиная привычно крутить прядь волос. - Но...

Эвр вздохнул, искренне сочувствуя Тавриону.

- Зайди попрощаться, - повторил он. - И... береги себя.

Ника кивнула и порывисто поднялась, радуясь, что неловкий разговор закончился. Все подготовленные фразы выветрились, и она в один прыжок оказалась у двери Тавриона и подняла руку, чтобы постучаться. «Хорошо, если он не внутри», — подумала она, собрав волю в кулак и постучавшись.

- Угу-м, - раздалось из-за двери, и все надежды Ники разбились. - Заходите.

Она открыла дверь и шагнула внутрь, чувствуя себя тканевой куклой.

- Привет, - хрипло сказала Ника.

- Привет, Ника, - сосредоточенно ответил Таврион, глядя перед собой. - Я тут схему новую делаю... Нам с тобой будет полезно. Сапоги, чтобы подходили под местный климат.

Ника кивнула, постаралась расслабиться, провалила эту попытку и подошла поближе.

- Отправишь мне? - подчинившись импульсу, сказала она.

- Зачем? Подожди, я их доделаю, потом сразу создам — материалы у нас есть, даже ткань. Я порылся на досуге в сундуках Кассандры... Стельки с золотым шитьем, как тебе?

Ника улыбнулась.

- По золоту ходить будем. Мне нравится. Только я вряд ли дождусь — я зашла сказать, что вначале переезжаю в порт, чтобы найти беженцев, а потом уйду в равнины за городом. Тренироваться. Я все еще сильно отстаю от всех вас во владении голосом.

Таврион впервые осознанно на нее посмотрел.

- Разумно, - кивнул он. - А чего бледная такая?

Ника покраснела. Таврион удивленно поднял бровь, с десяток секунд изучал ее лицо, а потом прикрыл глаза ладонью.

- Эвр решил подсобить, да, - утвердительно пробормотал он. - Помощничек.

- Он хотел как лучше.

- Конечно, хотел.. Выйдешь за меня замуж? Если выживем?

Ника открыла рот. Потом закрыла. Потом снова открыла и даже вдохнула воздуха для ответа, но потом шумно выдохнула и снова закрыла.

Таврион нервно хихикнул.

- Прямо сейчас можешь не отвечать. Что важнее — не отходи от нас дальше, чем на десять километров, чтобы мы могли поддерживать связь.

- Зачем? - Ника была счастлива сменить тему.

- Потому что ты идеальная шпионка. Тебя можно удобно сместить с доски, оговорившись той давней историей про отречение, и никто особо ничего не будет спрашивать, ты отлично лазишь по стенам и скалам, у тебя есть Афина, и ты точно на нашей стороне.

Ника задумалась.

- Логику вижу, - сказала она. - Пожалуй, ты прав.

- И подожди еще пару часов. Тебе тогда сапоги первой сделаю, - Таврион вернулся взглядом к столу. - Кстати, я обнаружил, что на темных поверхностях схемы ярче проявляются, так удобнее.

- Тогда я зайду еще через пару часов, - сказала она и вышла из комнат, выдохнув с облегчением.

Эвр хмыкнул, увидев ее выражение лица, и вернулся к работе. Ника, покраснев, быстрым шагом покинула их комнаты. «С Кассандрой и то легче говорить было», — подумала она, возвращаясь к себе. — «Не к тому разговору надо было готовиться».

Она прикрыла за собой дверь и осмотрелась. Высокое арочное окно, все еще впускающее угасающие лучи, пушистый яркий ковер в центре, мастерски сплетенная циновка перед входом, большая кровь с балдахином, цветочные узоры под потолком, светлые стены.

«Красиво», — подумала Ника и снова вздохнула. — «Теперь буду жить в месте, сильно беднее и явно без ковров и отдельных ванных комнат».

На прощание она попросила нанести себе ванну, и теперь, сидя на кровати, наблюдала за тем, как сильные и ловкие горничные легко таскают тяжелые бадьи с кипятком — выложенная мрамором туалетная комната тоже кричала о богатстве, и при этом Ника признавала наличие вкуса архитектора и планировщика. Ничего лишнего, только мрамор, изящно отлитые краны и большая покрытая белым лаком ванная на кованых ножках.

- Светлая госпожа, - служанка склонилась в поклоне. - Ванна готова.

Ника кивнула и поднялась, наблюдая, как уже давно помеченные в системе служанки покидают их комнаты и гуськом спускаются вниз, на первый этап. Она зашла в ванную и погрузилась в воду, приятно пахнущую маслами — от сопровождения служанок в процессе мытья ей удалось отбрехаться, хотя и большими усилиями.

Ника нырнула под воду и сильно зажмурилась. В голове невольно воскрес образ Тавриона, и она поняла, что в ближайшие недели будет невероятно занята, лишь бы не сталкиваться с этим сложным решением.

Она понятия не имела, как это, испытывать к кому-то влечение. Можно ли назвать так ее чувства к Тавриону? Как вообще обычно женщины это чувствуют? Как они вообще понимают, что это — оно?

Ника резко вынырнула, вдохнула и нырнула снова. Под водой постаралась расслабить все мышцы, ощутить усталость последних дней, ноющие руки и шею, тело, которому не хватало нагрузки и тренировок. Кое-как восстановив утраченное равновесие, она вынырнула и отдышалась.

Тэйратон говорил, что снял ей комнату в одном из домов вблизи порта. Ника пыталась вернуть ему деньги, но он почему-то странно на нее глянул и не взял их.

- Афина, а как люди понимают, что чувствуют к кому-то симпатию? - плюнув, спросила она.

«Афина объясняет: влечение к другому человеку выражается в стремлении проводить с ним как можно больше времени, волнению в его присутствии, ускоренное сердцебиение, желание поговорить, дотронуться, в фантазиях о близости с ним».

Ника бездумно смотрела в потолок. Волнение, пожалуй, было, а вот все остальное...

- Значит, я не испытываю симпатию к Тавриону?

«Афина не может утверждать. Афина не является нейросетью, обученной для работы с психикой, личностью и эмоциями людей, Афина содержит лишь базовые знания по этим вопросам».

Ника вздохнула и решила, что подумает об этом завтра. Закончив мыться, она вышла, с удовольствием завернулась в мягкое полотенце и босыми ногами прошлась по прохладному мрамору, наслаждаясь комфортом, пока он у нее был.

Она прилегла в постель, вбирая легкий аромат свежих благовоний и слушая глухие звуки улицы — Эрзо бывал шумным