Приворожить плейбоя - Эмили Маккей

– Мы примем меры.

– Вы не обязаны это делать. – Мэг закалится. Закроет свое сердце. А то, что ей больно видеть Гранта – ну, придется смириться. Если не подпускать его к себе, все будет хорошо. В конечном счете. – Это моя проблема. Я ее решу.

Купер кивнул:

– Если ты уверена…

– Уверена. – А теперь нужно собрать вещи.

Грант появился перед домом чуть раньше обещанного и выглядел невозмутимее прежнего. Мэг по-прежнему сидела на крыльце. Только теперь у нее за спиной стояли два чемодана. Путешествовать с ребенком нелегко. К тому же Перл никогда не уезжала из дома дальше чем на тридцать километров.

И вдруг такое.

Грант вылез из машины и прислонился к пассажирской двери:

– Хм. Я думал, что выразился совершенно четко. Не вижу здесь своей дочери.

Мэг усилием воли сошла с крыльца и двинулась по дорожке, волоча за собой ноги, словно вязнувшие в тесте. В метре от него она остановилась.

– Прежде чем я приведу тебя к ней, ты должен меня выслушать.

Грант прищурился, но кивнул.

– Все, что сейчас происходит, для меня необычно, – начала она. – Я всегда прекрасно понимала, кто я есть. Нежеланная внебрачная дочь Холлистера. Две недели назад я узнала, что все меня искали. Что я, оказывается, «пропавшая наследница». Хотя куда мне пропадать, если я там, где всегда была?

Грант пожал плечами, но не произнес ни слова.

– Конечно, Холлистер хотел меня найти. Но по совсем другой причине. Он хотел меня найти, чтобы взять под контроль. Я не хочу, чтобы это произошло с Перл. – Мэг покачала головой. – Я просто не могу допустить, чтобы это произошло. Только не с ней. Ты должен понять. У нее синдром Дауна. Она замечательная, прелестная девочка. Но как бы то ни было, она не такая, как все. Это означает, что в ее жизни будут моменты, когда она не сможет решать сама за себя. Ей будет нужен человек, действующий от ее имени. Если ты хочешь стать для нее настоящим отцом, тебе нужно отнестись к ее интересам как к своим. Тебе нельзя быть отцом на полставки. Это не должно стать частью некой могущественной игры против Кейнов. Ты делаешь это для нее. Понимаешь, о чем я?

Грант кивнул, и на секунду Мэг поверила, что он действительно понял. Его взгляд потеплел. Он вдруг напомнил ей того парня, в которого она влюбилась два года назад. Упрямого, замкнутого, немного ранимого. Вот кого она могла бы полюбить. Парня, который полюбил бы ее в ответ.

Хотя, скоре всего, она увидела лишь то, что хотела увидеть.

– Подумай об этом, пожалуйста, – сказала она. – Если ты с нами, то ты с нами. А если ты делаешь это из мести, я попрошу тебя уехать сейчас же.

Грант изменился в лице:

– Значит, вот о чем ты думаешь? Что дочь нужна мне из-за мести?

– Именно из-за мести тебе понадобилась я, – спокойно проговорила Мэг.

Как бы ей хотелось, чтобы он сказал: «Это неправда!» Но она понимала, этого не случится.

Грант выругался вполголоса, а потом повернулся к ней с абсолютно непроницаемым лицом.

– Да. Я начал крутить с тобой из-за мести. Но потом осознал, что все мои действия не лучше дел Холлистера. И тогда я ушел. Не собираюсь доказывать, что я не мерзавец. Но я остановился до того, как зашел слишком далеко… По крайней мере, я так думал.

– Но ты до сих пор хочешь отомстить Кейнам. Если тебе удастся сделать ей больно, ты сделаешь больно по крайней мере двум Кейнам. А может, и не двум.

В его глазах мелькнуло сомнение. Кажется, она делает успехи.

– Пожалуйста. Я прошу тебя передумать. Даже если ты считаешь, что делаешь все правильно, и знаешь, на что идешь. Ты не знаешь. Ты не можешь знать, что значит быть родителем.

А вот тут Мэг перегнула палку. Она поняла это, как только слова сорвались у нее с языка.

– И как ты угадала? – съязвил Грант. – Я и правда не знаю, что значит быть родителем – потому что ты скрывала Перл от меня. Но сейчас это закончится. Приведи ее сюда.

– Грант…

– Я никогда ее не обижу. – В его голосе слышалась неприкрытая боль.

– Ладно. Пойдем.

Мэг кивнула, но зашагала не к своему крыльцу, а вниз по улице. Грант послушно следовал за ней. От его запаха у Мэг до сих пор перехватывало дыхание. Воздух между ними как будто звенел.

Повернув на дорожку к дому из красного кирпича, через три здания от ее дома, Мэг ускорила шаг. Дженин открыла дверь, едва они ступили на порог.

– Как там, все хорошо? – спросила Мэг, когда Дженин распахнула дверь пошире, чтобы было видно гостиную.

В крохотном креслице сидела Перл и смотрела телевизор.

На экране мультяшный карапуз учился ходить, фоном играла музыка Вивальди. Каждый раз, когда ребенок плюхался на попу, Перл визжала от восторга, приподнималась и тоже плюхалась на попу, а потом неумело хлопала в ладоши.

– Все хорошо, – процедила Дженин и смерила Гранта презрительным взглядом. – Явился не запылился….

Но Грант, похоже, не обратил на нее никакого внимания. Он даже не соизволил с ней поздороваться, хотя она на протяжении нескольких месяцев ежедневно подавала ему кофе, когда они встречались с Мэг.

Грант обошел женщин и зашел в маленький дом. Кажется, он не замечал ни старых обоев, ни потертого ковра. Он подошел к Перл. В полном молчании. Медленно сел рядом с ней, чтобы видеть и ее лицо, и телевизор.

И вдруг мужчина, которым он был последние несколько часов, – злой, обиженный – исчез. Просто растворился.

Через минуту Перл оглянулась и впервые заметила, что рядом с ней кто-то сидит. Она посмотрела на Мэг:

– Мама?

Мэг поняла: она должна что-то сказать, но у нее ком встал в горле. Она кивнула и попыталась ободряюще улыбнуться, а потом отошла в сторонку. Ей вдруг захотелось, чтобы Грант пережил этот момент с Перл наедине.

Но Перл уже не смотрела на маму. Она склонила голову набок, рассматривая незнакомца, и пыталась понять, нравится ли она ему. Затем девочка поднялась и шагнула к телевизору. Она показала на медведя, катающегося на коньках. Когда он исполнил тройной лутц, Перл рассмеялась и захлопала.

Грант откинул голову и тоже засмеялся – низким, удивительным смехом. Мэг не слышала его больше двух лет. У нее чуть сердце не разорвалось. Последний раз это было в постели. Она вытворяла кое-что абсолютно непристойное. С участием взбитых сливок. У Гранта был веселый, сексуальный, необыкновенно волнующий смех.

Она скучала по его смеху. И по нему самому. Скучала по той личности, которой когда-то была, когда они были вместе. Скучала по тому, как он доводил ее до изнеможения. И по тому, что происходило в ее душе. Она как будто могла горы свернуть.