Инка - Улья Нова

– Тебе надо обрести свой ритм, мой мальчик, и никогда больше не сбиваться на чужие шаги, – шептал он, обжигая мой лоб.

Потом я забылся и лишь краем глаза, в полусне, изредка приходя в сознание, видел, что огненный шаман продолжает бродить неспешными шагами, наматывая на меня кокон огня. Он молчал, а заметив, что я приоткрываю глаза, тут же что-нибудь рассказывал. Я узнал: где-то в горах затерялся его шалаш, он живет один и питается водой из горных речушек, плодами, а иногда уводит альпаку из стада, и этой альпаки хватает ему на целую зиму.

Под утро, уходя, уже в дверях, он обернулся и сказал: «Тебе надо найтись, мой мальчик». Но сказал, что не так просто найтись.

– В каждом из нас – горная страна, в ней множество вершин, и каждая гордо тянется к небу и не связана с остальными. Путешествуя по горной стране, ты ищешь лазейки, ущелья, тропинки и выступы, чтобы ухватиться и подтянуться повыше. Каждая новая вершина сама подскажет, какими должны быть твои движения, намекнет, эхом шепнет или раскатисто крикнет, каким должен быть твой ритм. Есть там ущелье, в котором ты тих и слеп, как крот. На одной невысокой горе ты – неподвижен и холоден, как игуана, замер и греешься на солнце. На соседней ты – лама, медлителен, мечтаешь и засматриваешься на звезды. Со следующей долго падает камень, спотыкаясь об отвесные каменные бока, а ты, раскрыв объятия, скользишь на ветру над ущельями, никто тебе не судья, и у тебя нет врагов. Где-то в ущельях горной страны таятся пещеры, в их извилистых холодных коридорах упрятан высокий зал, его высота – целый дом, это зал, где ты отыщешь свои сокровища. А преодолев притяжение своей горы, своих предков, свои слабости, ты нарушишь границы себя, найдешь голубое пространство, в котором царствует Солнце. Путешествуя, ты поймешь, что каждая гора – это целый мир, на каждой горе – свой язык, свой круг растений, на каждой ты найдешь и людей, которые будут рядом в числе твоих друзей и помогут тебе, а также завистников, недоброжелателей и врагов. Ты поднимаешься на соседнюю вершину и теряешь прежних людей, ты становишься другим, и язык прежней теперь ничего не значит и молчит. Ведь у каждой горы – свои уака, свои духи и свои тени. Это твои обретения и потери. Есть еще в горной стране подземная пещера – владения рекуая[11], лунного кота. Они глубоко погребены под землей, многие путники так и не находят дорогу туда. А жаль, ведь лунный кот – мистическое существо, если ты отыщешь его в себе, вокруг начнут происходить необъяснимые вещи, тени усопших явятся, в руках у них будут нитки бус, похожих на кофейные зерна. Это тени совершенно незнакомых людей, может быть, и чужеземцев, которых ты никогда не встречал и даже знать не знаешь краев, откуда они. Но если ты обнаружишь себя лунным котом, они придут и укажут, где искать безопасные тропы в горах и где тебя ждут сокровища. Они не так уж страшны и скучны, как кажутся, эти тени усопших. С ними вполне можно иметь дело.

Так что ты сам – путешественник по твоей горной стране, тебе решать, на какой вершине задержаться. Но, когда ты поселяешься в ущелье крота, не требуй многого и от жизни. А когда обретаешь Солнце внутри, в твоей судьбе начинается весна и цветение. Так что будь смелее в своих горах.

– На следующее утро, – продолжал дед, – я проснулся почти здоровым, только очень ослабел от голода. В хижине, где я лежал, было пусто, огненного шамана и след простыл. Я кое-как оделся и вышел посмотреть на стадо. Оно разбрелось, и потом целый день, обессиленный, я бродил по предгорьям и собирал альпак. Неудивительно, что нескольких я все же недосчитался, ведь я болел довольно долго, они могли заблудиться или их взял с собой шаман как плату за лечение и за путеводитель по горам. Хозяин недоглядел пропажу, он все больше присматривался ко мне, видимо, я здорово ослаб за те недели болезни, раз даже хозяин заметил. Возвращаясь ненадолго домой, я трясся в телеге, а сам метался где-то в предгорьях и разыскивал тропинку, чтобы подняться на вершину высоко надо мной, где, как казалось, меня ждут цветущий луг и прохлада. А потом еще целую осень, уже отыскав этот луг, не решался набраться смелости и отправиться дальше, выше, где камни и мох. Но лунного кота я так в себе и не отыскал.

Вот что рассказал мой дед тогда, на чердаке. Родители добились своего – на следующий день старик уехал, и больше мы никогда не виделись. На следующий год, осенью, он умер. Зато история его надолго лишила меня покоя, толкнула в странствия по горной стране в поисках сокровищ, солнца и лунного кота. Но, как ни удивительно, нашел я то, о чем мечтал больше всего. Нашел я птицу, ястреба, и нисколько не жалею об этом.

И вот однажды я узнал, что где-то в Москве живет Огненный человек, легенды о котором, как перелетные птицы, скитаются по всему миру. Уж очень этот Огненный человек, по слухам, напоминал пако-шамана, который вылечил моего деда и подарил ему путеводитель по вершинам. И тогда я сорвался и прилетел сюда через океан.

Инка тянула через трубочку горьковатый чай, она забыла, что скоро начнется рабочий день и впереди – офисная духота и маета. Пока они выбирались из-за столика, карабкались по скулящим ступенькам, Уаскаро времени не терял. Ох уж этот Уаскаро! Нет, он не коснулся губами ее щеки, не обнял ее нежно за талию, не убрал непослушную прядку с ее лица. За короткое время, пока они выбирались из сумрака ресторанчика на свет раннего утра, он успел научить Инку, как правильно выбирать подходящее время для разных событий и дел. Оказалось, нужно научиться нюхать время, чтобы находить подходящий момент в нем.

– А зачем нюхать время?

– Если тебе хочется жить в более светлом, спокойном мире, в своем мире, а если нет, то не нужно тебе нюхать время, выкинь из головы, старый индеец бредит да и только.

Стараясь жить по его совету, Инка целую субботу провела на диване, растерянно подслушивая скандал соседей сверху. Там говорили друг другу такие обидные вещи, что Инка сжалась и загрустила. В воскресенье она не перебрала, как обычно, вещи, не отправилась на рынок вдыхать ароматы маринованных помидоров и чеснока. Она пыталась понять, что, собственно, происходит, и гадала, чем же занимается Уаскаро, кто он такой и чего хочет от нее. Сидела Инка на диване, поджав ноги, словно диван – лодка-каноэ, и, обгрызая косточку манго, удивлялась, почему словам мистера латино веришь, а по следам его советов – следуешь.

Правда, поначалу Инка позволяла советам Уаскаро летать в бесконечную даль, никак не задев, не потревожив ее воображение. Но однажды, целеустремленно ползя по тропе на работу, Инка почувствовала себя слегка жеваной, катастрофически недополучившей сна и калорий, а действительность вокруг признала непередаваемо утомляющей. Инка заметила, что медленно, неслышно подползает скука тоненькой пятнистой змейкой, капля яда которой уложит табун тяжеловозов. Наблюдая приближение скуки-змеи, Инка впадала в оцепенение беззащитного небольшого зверька: тупила, почти не дышала, не зная, куда деваться. И только мысль металась взаперти сознания. Инка знала – скука затащит в западню бездумной лени, будет держать там весь предстоящий день, а может быть, не выпустит целую неделю, будет шипеть и грозить смертельно ужалить. И вот Инка – дикий по натуре, но, увы, жестоко одомашненный зверек с целой вселенной навязанных условностей и несвобод – разыскивала повод увернуться и одержать победу над аспидом скуки, чтобы победить и в схватке с предстоящей тягомотиной рабочего дня. И тут – совет Уаскаро вспомнился и прозвучал в ее голове: «По пути на работу резко остановись, пропусти себя сонную, ленивую и разбитую вперед, посмотри вслед, а сама поворачивай куда-нибудь в дебри улочек и беги прочь, уноси ноги, спасайся, пока не поздно». Ага. Не очень серьезно отдаваясь упражнению, а шалости ради, Инка остановилась посреди тротуара. Она тут же оказалась как бы на палубе корабля – из стороны в сторону ее толкали люди, они, на ходу втягиваясь в рабочий день, очень возмущались, что преграда на дороге мешает им затянуть на шее петлю трудового настроения.