В атмосфере любви - Карен Темплтон-Берджер

— Вы, наверное, проголодались? Посмотрим, что у нас осталось. Есть рагу и пироги, которые я пекла утром…

Малыш, который с восторгом играл с мотком шерсти, никак не хотел идти вместе с матерью на кухню.

— Пусть побудет здесь, — сказала Виола с широкой улыбкой на припудренном морщинистом лице. — Мы с ним так хорошо играем.

Лави, смирившись, ушла на кухню.

— Правда, прелестный малыш? — спросила Виола, когда они остались одни. — Посмотрите, какие длинные ресницы.

Скрестив на груди руки, Гвин сделала шаг поближе. Малыш только что увидел собаку и с ликующими возгласами принялся хлопать ладошкой по спине Лабрадора, пытаясь ухватить черную шерсть пухлыми пальчиками. Гвин почти ничего не знала о маленьких детях, за исключением того, что они много плачут и много пачкают. Но этот малыш был, определенно, очень мил. Для ребенка.

Она понятия не имела, какого он возраста. Он ходил, но при этом хватался для поддержки за диван или за колени Мирты. И время от времени начинал бормотать что-то совершенно неразборчивое.

— Я не запомнила, как его зовут, — сказала Виола.

— Коди, — подсказала Гвин и улыбнулась, когда малыш обернулся на звук своего имени.

— Должна сказать, — заметила голубоволосая дама, — что я более или менее довольна тем, как прожила жизнь. Но о чем я действительно сожалею, так это о том, что у меня не было своих детей.

Мирта хмыкнула из-за своей книги, но Гвин не смогла понять, согласна она с сестрой или нет. Смех Виолы привлек ее внимание.

— Что случилось? — с улыбкой спросила она.

— У вас такой вид, будто вы до этого ни разу не видели маленьких детей.

Прежде чем Гвин успела ответить, с противоположного конца комнаты послышался хриплый голос:

— Кто это? Откуда он взялся?

Она повернула голову и увидела в дверях деда, стоящего, а точнее качающегося, на своих костылях. Гвин ни разу в жизни не видела его таким ошеломленным.

— Его аист принес, мистер Робертс, — хихикнула Виола.

Старик, ковыляя, приблизился.

— Мое почтение, леди, — сказал он.

В ответ на его неуклюжую попытку поклониться Виола снова хихикнула, а Мирта удивленно приподняла бровь. Дед широко улыбнулся малышу. А тот улыбнулся ему в ответ, показав полдюжины мелких детских зубов. Гвин переводила взгляд с одного на другого, не веря своим глазам.

— Не хочешь присесть, Поппи?

— Да. Вот сюда. — Он кивнул в сторону кресла, которое стояло у камина. Но когда Гвин попыталась ему помочь, рявкнул: — Сам справлюсь. Я не такой беспомощный, как ты думаешь.

— Ты просто старый упрямец, — мягко возразила Гвин, помогая ему опуститься в кресло. — Теперь я понимаю, о чем говорила Нана, — пробормотала она ему на ухо, так чтобы пожилые дамы не услышали.

Поппи бросил на нее быстрый взгляд.

— О чем это ты? Не припомню, чтобы твоя бабушка жаловалась.

— Разумеется, нет, Поппи, — сказала Гвин, подвигая ближе обтянутую красной кожей скамейку, чтобы он мог положить на нее сломанную ногу. — Какой ей был смысл жаловаться тебе на тебя самого? — Она приподняла его ногу и подложила под щиколотку подушечку. — Но, поверь мне, и Мэгги, и Алек, и я наслышались много чего.

— И что же она говорила? — спросил Поппи, наклоняя голову, чтобы заглянуть в лицо хлопотавшей над его ногой внучке.

Она рассмеялась и выпрямилась.

— Ну первое, что приходит в голову, это «старый дурак».

Поппи поерзал в кресле и скривил лицо. Гвин догадалась, что причина его недовольства — не только физические страдания. После недолгого колебания она положила руку ему на плечо и спросила:

— С тобой все в порядке?

— Переживу, — помолчав, сказал он, потом вдруг улыбнулся ей неожиданно широкой лучезарной улыбкой. — По крайней мере, у меня хватит сил, чтобы досаждать тебе еще пару лет. Подай-ка мне вон ту подушку, — попросил он, махнув рукой на стопку подушек на соседнем диване.

Гвин взяла подушку и бросила ему на колени.

— Говоришь, еще пару лет? Увы, меня не будет рядом, чтобы доставить тебе это удовольствие.

Улыбка исчезла с его лица. В голубых глазах старика промелькнула боль. Боль, не связанная со сломанной ногой. Но когда Гвин открыла рот, чтобы извиниться, он остановил ее взмахом руки.

— Забудь об этом, — тихо сказал он. — Как ты мне сказала? Это твоя жизнь. Просто иногда бывает тяжело… — Он оставил фразу висеть в воздухе и, не дожидаясь реакции Гвин, переключил внимание на малыша. — Так кто этот парнишка?

Неужели он действительно устал от борьбы? И эта мягкость в голосе… Гвин не могла вспомнить, когда она в последний раз слышала в речи деда такие интонации. Во всяком случае, по отношению к ней. И кто в этом виноват?

Она перевела взгляд на малыша, который теперь улыбался ее деду так, будто это был его старый приятель.

— Его зовут Коди Филипс, — сказала она, удивленная хриплостью своего голоса. — Остальные четверо членов этой семьи ужинают на кухне у Мэгги. Но это еще не все, — добавила она с хитрой улыбкой. — Они остаются на ночь.

Белые брови поползли вверх, и Гвин поняла, что перед ней человек, который гораздо больше похож на прежнего деда, которого она помнила. Он был чисто выбрит, причесан, а джинсовая рубашка возвращала часть голубизны выцветшим глазам. Неудивительно, что сестры-близнецы захихикали.

— Неужели? — переспросил дед.

— Абсолютно точно.

— Боже мой… — Вот все, что он смог проговорить. Затем, к изумлению Гвин, протянул руки к малышу. — Коди?

Малыш улыбнулся еще шире и сделал несколько шагов вперед, но споткнулся, сел на пол и заплакал.

— Ну что за шум, — ласково проговорил дед. — Давай, девочка, подай-ка его мне.

Гвин остановилась над плачущим ребенком, не зная, с какой стороны подступиться к нему.

— Господи, Гвин, — не выдержал дед, — просто возьми его на руки!

Она наконец неловко подхватила малыша под мышки и осторожно посадила на колени к Поппи. Плач тут же смолк.

На глазах у Гвин произошло чудесное превращение. Ворчливый старик, с которым она столько лет буквально грызлась, сейчас совершенно размяк и ласково ворковал с незнакомым ему ребенком. Гвин осторожно присела на подлокотник кресла и начала шевелить рукой перед Коди. Тот немедленно схватил ее палец и попытался подтащить его ко рту. Неожиданно для себя Гвин рассмеялась.

— Может, когда-нибудь и у тебя будет такой? — с надеждой в голосе проговорил дед.

— Я пока не думала об этом, Поппи, — ответила Гвин с нарочитой небрежностью. — У меня еще куча времени впереди.

Впрочем, не так уж и много. В недалеком будущем она уже не сможет ссылаться на свою молодость, чтобы уклоняться от подобных разговоров. Но пока что этот аргумент действует, и это главное.