Взаимный интерес - Инид Джохансон

Сглотнув невесть откуда взявшийся в горле комок, Лив неохотно последовала за своим лжемужем к дому.

Грегори отпер тяжелую дубовую дверь и занес чемоданы внутрь, от души надеясь, что садовник Том и экономка миссис Роджерс до конца уяснили отданные им по телефону торопливые распоряжения и выполнят их в точности. Малейший промах мог погубить всю затею на корню.

Что до садовника, тут Грегори не беспокоился. Надежный, верный старина Том в ближайшие две недели и близко не подойдет к коттеджу. Хозяин не велел — этого ему будет довольно. Но вот миссис Роджерс, добродушная, старательная, поддерживающая в доме безукоризненную чистоту во время долгих отлучек Грегори, наверняка будет сгорать от любопытства. Отчего это ей вдруг приказали срочно набить холодильник, бар и кладовую всевозможными припасами, а самой на две недели отправиться во внеочередной отпуск? Грегори так и видел, как вспыхнули ее черные глазки от таких странных распоряжений. А вдруг ей взбредет в голову тайком остаться и посмотреть, что задумал хозяин. Ох уж эти женщины… Их от любопытства не излечишь…

Не стыдясь подобных мыслей, Грегори решительно отправился в кухню. К величайшему его облегчению, никаких следов женского присутствия там не обнаружилось. Лив же все еще нерешительно топталась в холле, нервно вращая вокруг тонкого пальчика дешевое обручальное кольцо.

Сердце у Грегори так и сжалось от сострадания. От волнения бедняжка вся извелась — куда девался былой холодок, утонченная изысканность бесстрастной недотроги? А ведь все это было не напускным, а самым что ни на есть неподдельным в характере девушки.

Лив подняла взгляд, увидела его и попыталась улыбнуться. Однако дрожащая улыбка лишь на миг осветила бледное лицо и тут же погасла вновь. Почему? — недоумевал Грегори. Чего она боится? Ведь Лив так мастерски сумела отклонить все его прежние попытки познакомиться с ней поближе, назначить свидание. На его памяти она нервничала только раз, когда предлагала заключить фиктивный брак. Впрочем, оно и понятно, в такой ситуации всякий занервничает. А все остальное время была просто олицетворением спокойствия и самообладания — вплоть до той минуты, когда он поцеловал ее.

Так может, ему удалось пробиться сквозь броню, надежно оберегавшую незнающее любви сердце Лив? Может, частица его желания, его страсти передалась ей через жаркое прикосновение губ Грегори? Она почувствовала, как что-то в ней дрогнуло в ответ, и сама того испугалась? Испугалась, что ледяное пренебрежение к мужчинам и интимной стороне жизни вдруг начало таять? Вполне правдоподобная версия. Грегори ощутил, как его бросило в жар, а губы невольно расплылись в самодовольной ухмылке. Полегче, парень, полегче! — осадил он себя. Не торопись, не опережай события!

Но даже эта мысль умудрилась вызвать в его распаленном воображении совсем иную картину: да, так он и будет заниматься любовью с Лив — не спеша, бережно и нежно. Он будет терпелив — пока в Лив не пробудится такое же пылкое желание, пока с губ ее не сорвется призывный крик страсти… Грегори наконец спохватился — слишком уж бурно и стремительно реагировала на эту череду образов некая, не совсем подвластная разуму часть его тела.

Откашлявшись, чтобы стряхнуть наваждение, он подхватил с пола чемоданы и зашагал наверх по полированным дубовым ступеням. Лишь уверившись, что голос не выдаст его, он обернулся и бросил через плечо:

— Лив, поднимайся, выбирай себе комнату. Умойся с дороги, а я пока приготовлю ужин. Джилл, — он произнес первое пришедшее на ум имя, — говорил, что тут полно всяких припасов, так что с голоду не умрем.

До чего же невыносима была ему эта комедия! До чего же хотелось быть с Лив открытым и искренним! Но если только Грегори желал добиться цели, иного выхода не оставалось.

— А сколько тут комнат? Дом гораздо больше, чем я предполагала. Мне почему-то рисовалась этакая крохотная хибарка с малюсеньким садиком.

Каблуки ее туфель выбивали звонкую дробь, а голос звучал на удивление прерывисто. Неужели она запыхалась? Но не настолько же крута эта лестница! Не глупи, строго велел себе Грегори. Просто Лив вне себя от облегчения, что ее так называемый муж не собирается нарушать условия сделки и предлагать им поселиться в одной комнате. Разумеется, у него такого и в мыслях не было — во всяком случае, пока. Но Лив о том знать не могла.

Подождав девушку на широкой лестничной площадке наверху, Грегори повернулся к ней.

— Раньше это была обычная фермерская усадьба. Она едва не разваливалась, когда…

Как там, во имя всего святого, он обозвал мифического друга детства? Проклятье — напрочь из головы вылетело! Вот уж воистину, чтобы преуспеть на поприще лжеца, нужна отменная память! В нормальных обстоятельствах Грегори на память не жаловался, но сейчас она его подвела.

— …когда мой друг ее купил, — закончил он, злясь на самого себя. И поспешно сменил тему, распахивая дверь ближней комнаты, где жила Кэтлин, когда ей удавалось ненадолго оторваться от веселой студенческой жизни. — Здесь три спальни. Выбирай, конечно, сама, но при этой есть отдельная ванная. Ты ведь, наверное, предпочтешь, чтобы у тебя была своя, а не делить со мной одну на двоих.

Грегори сам был доволен, каким рассудительным и здравым тоном произнес эту тираду. Однако появившееся на лице девушки странное выражение удивило его. Тонкие брови чуть заметно нахмурились, как будто Лив о чем-то задумалась.

— А ты хорошо знаешь этот дом. Ты тут часто бываешь?

— Реже, чем хотелось бы.

Вообще-то Грегори надеялся, что Лив не станет задавать слишком много вопросов про его отношения с вымышленным владельцем дома, но на этот ответить было нетрудно, причем вполне искренне.

Потом, когда любимая захочет, чтобы брак их стал настоящим и крепким, на всю жизнь, они смогут бывать здесь чаще. Можно даже устроить тут офис, откуда управлять всеми делами, лишь изредка, когда захочется, выбираясь в Лондон, — разумеется, вместе с красавицей женой. Это место, этот сельский дом был бы идеальным жилищем для детей, которых они заведут…

Идиот! При одной мысли о том, как они с Лив будут заводить детей, перед глазами поплыл алый туман. Остынь, остынь, умерь не в меру пылкое воображение! Но, вновь заговорив, Грегори не смог совладать с легкой хрипотцой в голосе:

— Ну как? Или посмотришь другие спальни?

Глаза молодых людей встретились. Лив замерла как завороженная, не в силах оторвать взгляда. Глупо, конечно, ведь Грегори говорил весьма разумные и здравые вещи, но что-то неуловимое в его голосе, какие-то глубоко личные нотки внезапно заставили ее почувствовать себя такой… такой слабой женщиной.

Происходило что-то странное. Нечто, чему названия Лив не знала, заставляло сам воздух между ними сгущаться, наполняться вяжущей негой. Ей казалось, что невидимые, но теплые ладони проникают под ее одежду, ласкают тело, а оно откликается в ответ…

Сделав над собой усилие, Лив отвела взгляд от глубоких янтарных озер — глаз Грегори.

— Нет, — пролепетала она. — Нет, спасибо. Да-да… я согласна… Очень красивая комната. — И чуть не упала, в спешке споткнувшись о порог, досадуя и злясь на себя.