Море вверху, солнце внизу - Джордж Салис

синие круги изображали облака. Мурашки никуда не девались. Черным фломастером он нарисовал двух палочных человечков — один повыше с желтыми волосами, пусть в реальной жизни у мамы они были золотистыми, другой пониже, держащийся за мамину палочку-руку, что на самом деле означало, что они касались друг друга одним длинным пальцем. Но вдруг он отложил карандаш…

Он не знал, как изобразить отца. Не знал, нарисовать его таким, каким он был Тогда или таким, каким он стал Теперь. Тогда папа смеялся и разговаривал с Исааком смешными голосами. Теперь он был Где-то. Тогда папа раскручивал его, как цирковую мартышку, носил на спине или боролся на руках, удивляясь силе Исаака. Тогда папа читал с ним комиксы, свернувшись калачиком в его тесной кроватке, и они вдвоем выкрикивали по-обезьяньи: «БА-БАХ! — БАМ! — ТАКА! ТАКА!» — а затем он следил, чтобы Исаак почистил зубы, даже когда он не хотел. Теперь он был Где-то или Нигде.

Ему стало теплее лишь потому, что мисс Кимо отошла. На секунду он спрятал лицо в ладонях. Пальцы пахли чем-то металлическим. Он откинулся на спинку и посмотрел на руки, на пальцы. Пальцы Робота. Боп боп бип. Запах был странным, и не нравился ему, если только он не получит Суперспособности Робота, чтобы хватать предметы с необычайной силой или сгибать что-то твердое, например трубы. Бип бип боп. Тогда бы он мог спасать людей, а не нуждаться в их помощи. У Другого Исаака не было пахнущих Пальцев Робота, потому что он считал планеты, тогда как Исааку приходилось считать мелкие монеты, некоторые измазанные чем-то отвратительным, похожим на плесень, или с действительно тошнотворными зелеными пятнами. Он бы с радостью вместо них считал планеты. Он не только пах, как Робот, он как Робот себя и чувствовал. Ощущал внутри холод и металл. Но Суперспособностями Робота не обладал.

Позже мисс Кимо, Снежная королева, сказала ему, что он может взять рисунок с собой и, если нужно, доработать дома. Он не знал, почему она так добра с ним, но положил лист в рюкзак с видом Открытого космоса и застегнул на все застежки. Мисс Кимо собрала остальные рисунки и сказала, что вывесит их завтра на всеобщее обозрение.

Семьи очень важны.

Класс, подобно небольшому потоку, хлынул сквозь двери навстречу школьному автобусу, который напоминал печенье «Твинки», и приехавшим родителям; на улице взрослые следили, чтобы все вышли без приключений. Исаак был одним из последних, кто просочился из комнаты. Он пытался не оборачиваться, но не смог. Остин сидел на своем месте, насупив брови в Крысиной ярости.

Гордый орел, распростерший великолепные крылья, улетел.

Могучий конь с серебряным телом и медными крыльями умчал.

Пучеглазый Марко, свернувшийся, как мокрица, укатился.

Папа исчез.

Исаак не был Роботом. Бип бип боп. Боп боп бип.

Защитить его было некому.

* * *

За пять минут ожидания своего «Твинки» номер 235 Исаак покрылся липким потом. Он пытался затеряться в небольшой толпе детей, но тщетно, с рюкзаком с видом Открытого космоса и в красной рубашке он бросался в глаза, как прибитый молотком палец. Отец забрал Марко почти сразу, и, уходя, тот помахал на прощание Исааку. Он искал глазами Ожившую Куклу, но ее нигде не было.

Казалось, что солнце пытается вдавить его в землю, но потел он в большей мере не от жары, а от ощущения маленьких иголочек в своем животе. Он ненавидел, когда появлялись эти маленькие иголочки, словно он проглотил голубого ежонка или розовую сладкую вату на чердаке, которую запрещал есть папа, потому что в ней содержались стеклянные осколки. Исааку так хотелось обладать Суперспособностями Робота, чтобы одолеть Остина, если придется, но всё, что у него было, это бесполезные пальцы со странным запахом. Он не знал, как долго мисс Кимо собирается беседовать с Остином, но чувствовал, что тот вот-вот появится из-за угла. Он подошел к самому краю кольца, носки ботинок торчали над узким, осыпающимся обрывом пешеходной дорожки. Он вытянул шею, чтобы заглянуть за ворота и увеличить угол обзора дороги.

Грязная печенюшка «Твинки» пылила ему навстречу. Он оглянулся на школу. Малочисленная группка детей растянулась еще сильнее. Одни гонялись друг за другом, прыгая через лавочки, другие стучали по алюминиевому столбу ограды и расшатывали проржавевшие секции. По пути к толпе, мечтая оказаться в числе первых, севших в автобус, он заметил Крысиную слежку Остина с Крысиной яростью в глазах.

— Всё еще здесь, — сказал Остин, потирая руки, словно точа когти.

— Угу, — ответил Исаак.

— Не угукай мне.

«Твинки» распахнул высокие двери — скрип — но лишь несколько детей зашло по ступенькам внутрь. Остальные с интересом уставились на Исаака и Остина.

— Чего пристал? — сказал Исаак. Он представил, как Крыса рассказал мисс Кимо, что ему нужно успеть на автобус, потому что родители не могут его сегодня забрать, или солгал что-то в этом роде. Мисс Кимо, скорее всего, поговорила с ним совсем немного, ее укоры были всего лишь теплой водой, иначе она бы растаяла, потому-то она его и отпустила.

— Тебя надо проучить, — прошипел он.

У детворы, собравшейся в круг и по-совиному округлившей глаза в предвкушении, вырвалось протяжное «У-У-У-У-у-у-у-у».

— Но я же ничего не сделал, — сказал Исаак.

— Ха-ха! — засмеялся Остин, хотя это больше напоминало Крысиный кашель. — Думаешь, я тупой? Из-за тебя у меня проблемы.

Остин подбирался всё ближе и ближе к Исааку, пока они не оказались практически нос к носу, если не считать того, что Исааку приходилось смотреть снизу вверх. С близкого расстояния Остин еще больше походил на Крысу. Темные глаза, блестящие бусинки. Нос его, усыпанный черными крапинками, постоянно дергался. Изо рта воняло, как от собачьих какашек, которые случайно обнаруживаешь застрявшими в бороздках на подошве ботинок.

— Rattus norvegicus, — произнес Исаак. Название обычной серой крысы на латыни. Он знал это, потому что папа смотрел в справочнике, когда думал, что парочка подобных завелась на чердаке. Папа почти всегда читал вслух, будь то шепот, нормальный голос или тогда, когда он изображал отважного героя из комиксов. Исаак запомнил статью в «Энциклопедии», потому что это был один из последних случаев, когда папа что-то читал, сидя в своем кресле: «Серая крыса, Rattus norvegicus (также известная как норвежская крыса) обитает практически повсюду, где проживает человек; серая крыса преобладает в регионах с умер-ренным климатом, особенно в городской черте. Вероятнее всего, родиной серой крысы является Азия, откуда она очень давно распространилась по Европе, а спустя несколько столетий и по Северной Америке. Кормовой базой серой крысы являются продовольственные ресурсы человека.