Деловые люди - Алексей Николаевич Котов

Витька нагнулся и поднял втоптанный в грязь небольшой листок. Листок оказался фотографией. На Мишку взглянуло задорно улыбающееся девичье лицо. Саенко посапывая, смотрел через плечо товарища.

– Красивая, – сказал он. – Она это… Ну, та самая девушка.

Витька аккуратно вытер грязь с фотографии и спрятал ее в карман.

Ночью ему приснилась девушка-принцесса. Она тянула к нему руки и что-то пыталась сказать через глухое, толстое стекло…

2.

– Курю много, – пояснил Мишке худой врач в вестибюле больницы. – Нервы, наверное… Начальство ругается и говорит, что я подаю плохой пример больным. Приходится тут дымить… А ты, значит, опять пришел?

– Пришел, – согласился Витька и почему-то стал рассматривать свои ботинки.

– У этой девушки нет никого, – продолжил врач. – Детдомовская она. Только ты с собакой навещаешь ее. Правда, дальше вестибюля тебя не пускают.

Пауза получилась долгой и тяжелой.

– Глупо! – сказал врач, рассматривая грустного пса. – Чудес не бывает. Есть только медицина. А с Ниной даже некому посидеть рядом. Просто посидеть, просто побыть, просто… Я не знаю. Черт!..

Врач скомкал окурок и швырнул его в урну.

Витька чуть ожил.

«Значит, ее Нина зовут», – подумал он и тут же решил, что настоящую принцессу должны звать именно так.

Врач достал из пачки еще одну сигарету.

– А меня Виктором Степанычем кличут, – сказал он. – Фамилия Семушкин. Я лечащий врач Нины, кандидат медицинских наук и совсем не волшебник.

Витька кивнул. Виктор Степанович поморщился.

– Ладно, пошли!.. – сказал он. – Ты и твоя собака.

– Это ее собака, – поправил Витька.

– Я уже знаю. Пошли.

– Куда?

– Творить чудеса, сержант.

3.

Не смотря на громкие протесты медсестры Варечки, пса тщательнейшим образом вымыли в ванне и укутали в белый халат.

– Вас обязательно уволят, когда узнают об этом безобразии! – бушевала Варечка. – Я сама обо всем расскажу.

– Ну и пусть, – весело улыбнулся Виктор Степанович.

– Больная в коме! – кричала Варечка. – Вы что, совсем сдурели?

– Это наш последний шанс, – пояснил Виктор Степанович. – Например, когда я в детстве жил в деревне у бабушки, я часто просыпался по утрам от того, что наш Бобик лизал мою руку. А теперь отойди в сторону, Варечка, или я тебя стукну.

– Ни за что!..

Витька опасливо косился на Варечку. Опыт подсказывал ему, что прапорщик всегда бывает круче майора, а медсестра – строже главврача.

Виктор Степанович легко справился с сопротивлением медсестры. Он даже поцеловал в щеку.

– Не честно! – крикнула ему вслед разгоряченная Варечка.

В реанимационной палате «для безнадежных» стояла шесть коек. Нина лежала у окна. Ее лицо было строгим и белым как снег.

– Тише, – шепнул Виктор Степанович Мишке. – Как пса-то зовут?

Витька пожал плечами. Пес чуть слышно заскулил и потянулся мордой к койке.

– Узнал хозяйку, – улыбнулся Виктор Степаныч.

Витька рассматривал лицо Нины. Ему очень хотелось взять Спящую Принцессу за руку, но рядом был доктор Виктор Степанович. А Витька был только проводником чужой собаки…

4.

Заведующая отделением профессор Курлянцева устроила доктору Семушкину настоящий скандал. Виктор Степанович молча написал заявление на расчет.

– У этой больной и в самом деле больше никого нет? – тут же успокоившись, спросила Курлянцева.

– Как видите, есть, – сказал Виктор Степанович. – Только этот тип не собирается прятать свой хвост под белый халат.

Курлянцева коротко бросила:

– Хорошо, пусть этот милиционер с собакой приходит, но под вашу ответственность.

Витька взял отпуск за свой счет. Он приходил в больницу в шесть утра и покидал ее только по категоричному приказу строгой медсестры Варечки.

Больные назвали пса «академиком Собакевичем». Но Витька по прежнему обзывал его Бобиком. Утром пес, всегда одетый в белый халат, сшитый ему Варечкой, обходил палаты вслед за профессором Курлянцевой. Позже Виктор Степанович не без удивления констатировал улучшение самочувствия даже у самых тяжелых больных. Веселый шум и смех сопровождали Бобика как невидимая королевская свита. «Академик» кушал все, что ему предлагали и толстел прямо на глазах. А на его проводника Мишку почти никто не обращал внимания. В отличие от Бобика, Витька редко отходил от кровати Нины и его почти не видели в коридоре.

5.

– Вчера мне бывшая жена звонила, – Виктор Степанович говорил глухо, не глядя в сторону Мишки. – Вспомнила о кое-каких своих вещах. Сегодня утром я оставил их у соседки… Просто не могу видеть ее и все. Никогда не женись, брат.

Витька пытался накормить Бобика. Но пес воротил морду от тарелки с простым супом и смотрел в сторону веселой третьей палаты.

– А я раньше о любви совсем не думал, – Виктор Степанович достал очередную сигарету. – Полгода назад пришел домой, а на столе записка: «Прости, я больше не могу тебе врать…» Ну, и так далее, как в бездарном романе.

– Виктор Степаныч, а Нине лучше, – сказал Витька, удерживая пса за ошейник. – Варечка вчера мне сказала, что…

– Много знает твоя Варечка, – фыркнул врач.

– Много, – мимо прошла Варечка и одарила доктора презрительным взглядом. – Между прочим, курить можно только в вестибюле.

– Миш, пошли, покурим? – с заметной жалобной ноткой в голосе попросил доктор. – А то ходят тут всякие…

Стерильного Бобика пришлось оставить под присмотром Варечки.

6.

– Курлянцева научный труд пишет, – улыбаясь, рассказывал Мишке доктор Семушкин. – Тема: «Эмоциональное воздействие на больных, находящихся в бессознательном состоянии». Витька, у тебя попросту свистнули «собачью идею». Ты не отходишь от кровати Нины и тащишь за собой пса, а Курлянцева уже забивает в стену гвоздь для лаврового венка. Идеи двигают мир, а иные люди коллекционируют чужие идеи и плюют на то, куда двигается этот мир.

Витька совсем не думал об «идеях». Он смотрел на дождь и думал о Прекрасной Принцессе. Доктор Семушкин хмуро смотрел на Мишку и думал о том, как сказать ему, что у Нины почти нет шансов.

– Жизнь – как весы, Витька, – осторожно начал он. – Какая-нибудь крошка может качнуть их в ту или другую сторону…

– Нужно Бобика Крошкой назвать, – улыбнулся Витька.

– В этой «крошке» наверное, уже больше трех пудов. Жрет как слон. Вчера у больного Сиволапова стянул кусок ветчины.

– Бобик тосковать перестал. Понимаете?.. Собаки все чувствуют.

– Вашими бы молитвами, – врач вздохнул. – А тоска, брат, действительно такое собачье чувство, что хоть вой от нее. Вот моя бывшая жена, например…

Доктор Семушкин говорил тихо и его голос был почти неразличим от звуков дождя. Витька смотрел на капли на стекле и снова чему-то улыбался…

7.

Вечером наступил кризис. Врачи суетились возле кровати Нины. Витька совсем не понимал их разговора. Но после фразы «адреналин в сердце» у него вдруг похолодело в груди.