Любовь в наследство - Дикси Браунинг

— Похоже на «Р»… Во всяком случае, первая буква в слове, несомненно, «В».

— Значит, это «ворона». — Ее рука коснулась руки Курта, и Лили затаила дыхание. Она старалась держаться на расстоянии, но, к сожалению, сделать это было нелегко. В его присутствии Лили ощущала необъяснимое волнение. Она пыталась объяснить свое волнение близостью океана, но теперь начинала подозревать, что причина такого ее состояния этот мужчина. На днях ей снились странные сны, и она просыпалась с ощущением неясных желаний.

Да, да, конечно, причина ее волнения — мужчина, думала Лили. Ведь она не настолько глупа, чтобы этого не понимать. Может быть, у нее недостаточно опыта в этом вопросе, но что касается знаний… то их ей не занимать.

— Гнездо вороны, — произнес Курт, и Лили вздрогнула. Черт возьми! Даже его голос будоражил душу.

Сдерживая волнение, Лили сказала:

— Уверена, что Бесс было… лет двенадцать, когда она делала эти записи. А это значит, что она жила в это время на корабле отца. По-вашему, птица свила гнездо на корабле?

— «Вороньим гнездом» называется наблюдательный пункт, обычно он находится на вершине самой высокой мачты.

— О!

Лили рассматривала книгу в руках Курта, а он тем временем разглядывал ее макушку. Солнце золотом блестело в ее темных волосах, пахнущих полевыми цветами.

Отведя взгляд, Курт прокашлялся.

— Довольно распространенный морской термин. Странно, что вы, известная писательница, его не знаете.

— Должна признаться, что у известной писательницы большие пробелы в образовании.

— Как и у всех нас, — пробормотал Курт, удивленный ее откровенностью. — Хотите знать, в чем я очень слаб? В правописании. Никак не могу понять, почему слово пишется совсем не так, как произносится.

Лили громко рассмеялась. Курт улыбнулся, удивившись самому себе. Но судя по выражению лица Лили, его улыбка удивила ее куда больше его самого. Она начала говорить что-то о словарях, о компьютере, исправляющем ошибки, о выцветших чернилах и устаревших словах. Время пролетело незаметно.

Курт все больше и больше восхищался Лили. Внутреннее напряжение в нем росло, и вряд ли что-то уже могло ослабить его. Пребывание с Лили под одной крышей, пусть даже временное, серьезнейшим образом осложняло жизнь Курту, стремившемуся избавиться от проблем.

Да, парень, ругал он себя, нечего сказать, упростил ты себе жизнь! Как же теперь во всем этом разобраться?

* * *

Все эти пять дней и Курт, и Лили вели себя по отношению друг к другу с большой осторожностью, будто шли по минному полю. Он не расспрашивал Лили ни о ее прошлом, ни о ее романах с мужчинами.

В свою очередь, Лили воздерживалась от расспросов о его шрамах, о доме, в котором не чувствовалось уюта, о его пристрастии к затворничеству. Почему, вместо того чтобы купить хотя бы один кондиционер, он днем и ночью держал все окна открытыми настежь и в доме становилось так же жарко, как и на улице? С тех пор, как они приехали в этот дом, дождя не было ни разу, но Лили была уверена, что окна все равно останутся открытыми — будь то дождь или солнце.

Вообще-то Лили нравился этот еще крепкий домишко. Она находила его привлекательным. За свой короткий век она успела повидать многое. Когда-то ей приходилось ночевать и в упаковочных ящиках, и в трущобах, кишащих крысами. Теперь же, находясь в поездке или путешествуя, Лили останавливалась в роскошных отелях. Так что ей было с чем сравнивать, и она была не слишком требовательна. Она обожала свою квартиру, в которую вложила душу. Нельзя потерять то, чего у тебя нет, — вот урок, заученный ею с детства.

Лили всегда была очень наблюдательной. Это был жизненно необходимый навык в случае надвигающейся опасности. А для писательницы наблюдательность просто бесценна. Она присматривалась и изучала людей, пыталась понять причину их поступков. Она быстро поняла, что Курт старался избегать замкнутого пространства. Он избегал толпы, тесноты. Лили знала, что такую осторожность проявляют умные полицейские и сообразительные жулики.

Проблема в том, что Лили перестала думать о Курте, как о возможном герое своего будущего романа. Сейчас она видела перед собой лишь очень сексуального мужчину с большим чувством юмора и завораживающим блеском синих глаз. Если Лили потеряет бдительность, то беды не избежать.

Нет-нет, она этого не допустит. Лили-писательница могла бы задуматься над тем, есть ли у Курта подруга. Но Лили-женщина должна просто заставить себя не думать об этом.

Лили-писательница могла бы задуматься о таинственном прошлом этого мужчины. Она любила загадки, а Курт Пауэрс, вне всякого сомнения, сплошные загадки. И главная из них — шрамы.

Она чувствовала, что дело не только в телесных шрамах, его душа тоже была изранена и нуждалась в исцелении. Душевные раны подолгу не заживают. Лили знала это по собственному опыту.

— Вы говорили об окончательном сроке, — напомнил Курт на шестой день. Солнце едва взошло над дюнами. Вернувшись с утреннего купания, Курт встретил Лили на крыльце. Она наслаждалась теплым ветерком, поедая бутерброд с яйцом.

— Вчера я отправила свой контракт. Я имею право начать писать очередную книгу только после получения контракта, подписанного моим партнером.

— Но ведь именно вы упоминали окончательный срок. Если вам необходимо уехать, я не вправе вас задерживать.

Курту хотелось разозлить Лили. Но что послужило тому причиной? Вероятно, нестерпимая жара. Курт чувствовал, что Лили начала всерьез раздражать его. И ему с трудом удавалось скрывать свое волнение. Особенно, стоя в плавках рядом с этой женщиной.

— Послушайте, если вы хотите, чтобы я уехала, так и скажите. Нет, вы даже можете этого не делать. Просто помогите мне уложить коробки в машину, и я тут же уеду, не буду вам мешать.

Да, подумал Курт, все дело в жаре. Она действует и на Лили. Он тихо чертыхнулся и провел рукой по мокрым волосам.

— Извините. Постараюсь быть вежливым.

— Этому надо учиться. Советую купить учебник, — резанула Лили.

— Или надо оставить старания. — Курт улыбнулся, признавая свое поражение.

Уже на второй день Курт вернулся к своему обычному распорядку дня: рано вставал, занимался до изнеможения зарядкой (пока солнце не начинало палить), затем шел к океану, взбирался на доску и плавал до тех пор, пока ноги не начинали подкашиваться. И только тогда возвращался домой.

После серфинга Курт принимал душ — вначале горячий, потом холодный. Затем одевался и садился за пожелтевшие, рассыпающиеся старинные документы и бумаги. Он старался работать подальше от Лили, чтобы сосредоточить внимание на изучении своих корней и не думать о женщине, которая теперь занимала все его мысли.

Всю жизнь Курт ничего не знал о своих предках. И теперь он удивлялся своему стремлению узнать как можно больше об одном из них, бороздившем моря и океаны еще в те времена, когда атомные подводные лодки существовали только в научно-фантастических романах, когда весь двадцать первый век существовал только в воображении фантастов.