Седьмой гном - Маша Ловыгина

— Старье, — с некоторым сожалением вздохнула соседка. — Горецкая давно не выходила на улицу. Да и зачем? Девчонка, видимо, что-то таскала ей из еды. Не знаю, на пенсию особо не разживешься. Мне кажется, эта самая домработница позарилась на побрякушки, подумала, что обогатится, а тут один пшик! Известно ведь, что была она в ту ночь здесь…

— Давно она к ней ходила? — спросил Макар.

Женщина пожала плечами:

— Я не слежу за соседями. Мне просто некогда. Но я сразу заметила, что с Амалией что-то стало происходить, когда девка появилась. Я даже как-то попробовала поговорить с ней, но она зашипела, как змея! Я же только хотела ей помочь! Сразу поняла, что крыша у бабки поехала. И виновата в этом была та самая девчонка!

— Да что вы говорите? — ахнул худрук.

— Амалия раньше тихо-тихо жила. А тут вдруг началось… Девка только прошмыгнет к ней, а через полчаса начинается… — с придыханием проговорила соседка.

— Что начинается? — заинтересовался Макар.

— Я думаю, что эта домработница, так сказать, пыталась заманить Горецкую в секту, — Зинаида Семеновна сложила руки на внушительном бюсте.

— Да как же?.. — худрук ахнул и прислонился к стене.

— Я вам больше скажу — секта эта, не иначе, сатанинская! Как-то иду мимо, а из-за ее двери слышится…

Макар быстро взглянул на крепкую дверь с несколькими замками и цепочками.

— Горецкая, значит, говорит: полынь, чертополох и прах летучей мыши… Я, мол, все в пыль изотру, ты мне только крови дай! И острый нож! Представляете? — Зинаида Семеновна сцепила унизанные золотыми кольцами пальцы и закатила глаза. — Ужас…

— А девчонка что? — спросил Чердынцев, подбирая челюсть.

— Не знаю… — выгнула бровь соседка. — За ножом, наверное, пошла. Я вот думаю, может надо было в мусорке посмотреть…

— Что? — хором воскликнули Макар и Щербинин.

— Что, что… окровавленную жертву, конечно! Я ведь за своего кота как переживала с тех пор! Станется с этих сатанистов, прости господи…

— М-да… — протянул Макар и зашагал к входной двери.

— Побежали мы, Зинаида Семеновна! — спохватился худрук. — Вы, если что, звоните. Я вам на спектакли контрамарочки выпишу.

— Вы бы мне на концерт какой лучше приглашение дали.

— Обязательно… "Песняры" в феврале приедут, — откланялся Щербинин и последовал за Макаром.

Догнав Чердынцева на первом этаже, худрук вдруг ухватился за его рукав и уткнулся в плечо, содрогаясь в конвульсиях. Макар оцепенел, не в силах разобрать, что творится с его знакомым. Наконец, Щербинин поднял голову, продолжая давиться от смеха. Тыкая пальцев вверх, он никак не мог остановиться, а из его глаз текли слезы.

«Истерика?» — подумал Макар, сам еще с трудом переваривая услышанное.

— Монолог Гертруды, — захлебываясь в беззвучном хохоте, выдавил из себя худрук. — "Полынь, чертополох, и прах летучей мыши. Я в пыль все изотру, услышала так свыше. Осталось мне добавить только крови. Вот острый нож, а вот рука. Не дрогну я, нет боли!"* Помните?

Чердынцев похлопал глазами:

— Гамлет? — неуверенно предположил он.

— Именно!

*Монолог Гертруды. "Гамлет"

Сима смотрела на закипающую в кастрюльке воду и думала о том, что на подоконнике в ее квартире остались цветы. Если никто не позаботится о них, то совсем скоро они завянут и погибнут. Наверное, не стоило сейчас грузиться подобными мыслями, но они сами по себе лезли в голову, будто важнее ничего не было. А ведь стоило переключиться на день сегодняшний и попытаться придумать план дальнейших действий, только вот, как назло, не получалось.

Бабуля ведь тоже частенько напоминала Симе о том, как важно выстраивать мостик между настоящим и будущим. Видеть цель, рассчитывать возможные неудачи и не прекращать верить в победу. Примером всегда служили герои книг — покорители Севера, комсомольцы-добровольцы и Тимур с его командой. Конечно, никакого отношения к современной жизни они не имели, но Симе очень нравилось, когда они побеждали, устремляя одухотворенный взгляд в светлое и безоблачное, будто подтверждая слова старой учительницы.

Что ж, вероятно, герои приключенческих романов не поняли бы Симу, но ее это уже не волновало. Как только у нее появился сын, весь мир для нее сосредоточился именно на нем. Да, именно он и стал ее победой. Вот только разделить ее было не с кем…

Ее поступок был неправильным и даже, наверное, постыдным. Но в тот вечер она была так опустошена и разбита, что ничего не соображала. Когда бабулю забрали в больницу с инфарктом, Сима вышла из больницы, ничего не видя перед собой. Брела по улице до самой площади, где без сил упала на скамейку, уставившись в одну точку. И даже сначала не заметила Его, пока Он не заговорил с ней. Если бы бабуля узнала, что она отправилась с первым встречным в гостиницу, то… Нет, бабуля бы не стала ругаться, она бы просто молча смотрела на Симу, дожидаясь того, что скажет внучка.

— Я бы сказала, что он был особенный… — прошептала Сима. — Что я бы хотела быть с ним всегда. Но я, наверное, совсем не та, кто ему нужен. Потому что я глупая.

"Но ведь Он так не говорил…"

— А что тут можно сказать?

В ту ночь, когда в Симе зародилась новая жизнь, ее самый близкий человек покинул этот мир, а тот, кто стал отцом ее сыну, уже никогда не узнает об этом. А все потому, что Сима так и не научилась выстраивать мосты, полагаясь лишь на эмоции и чувства. Возможно, она ошиблась и под воздействием обстоятельств не смогла трезво взглянуть на вещи, поддавшись минутному порыву, но осуждать и винить себя сейчас было бы по меньшей мере глупо. Все случилось так, как случилось. Порой люди не в силах предугадать и обойти судьбу. А у той свои планы. Она словно знала, чего Сима боится больше всего на свете, и спасла ее от одиночества и тяжелых переживаний. Бабуля ушла, а ее место занял Илюша…

От порыва ветра загудело оконное стекло. Поежившись, Сима вздохнула и легонько провела пальцами по щеке. Именно так Он касался ее — бережно, нежно. И теперь, кажется, она никогда уже не сможет забыть тепло его рук.

Да, ей было нужно простое человеческое тепло. И Ему тоже. Что-то похожее происходило с ними обоими, и именно это привело к тому, что случилось. Сима назвала бы это любовью, а как иначе? Ведь только благодаря ей, появился на свет ее чудесный красивый мальчик.

Она засыпала овсянку, наблюдая за сероватым облачком, взметнувшимся вверх. На полке кухонного шкафа нашлась початая коробка рафинада с окаменевшими кусочками сахара. Закинув парочку, Сима аккуратно положила коробку в жестяную банку. Все здесь хранилось в таких вот банках для защиты от грызунов.

Помешивая кашу, она всхлипнула от навалившейся слабости и страха. Что же делать?

Скрипнули половицы.