Марион. Мне всегда 13 - Нора Фрейсс

Ты родилась в Лонжюмо 11 августа 1999 года, в день полного лунного затмения. Ты была очень тихим спокойным ребенком, очень быстро засыпала. Ну просто малыш мечты, который ест, спит, улыбается, легко начинает ходить в год. Счастье!

Ты очень быстро стала самостоятельной. Всегда довольная, ты обожала ходить в ресторан. Ты хорошо вела себя за столом – мы гордились тобой. Это было твое излюбленное занятие – ходить в ресторан. Ты могла провести там два или три часа. Ты была нашим «лучиком солнца», мы часто называли тебя так. Я вспомнила об этом в церкви, по время церемонии погребения, под песню Рианны: «Ты – падающая звезда, которую я вижу. Восхитительное зрелище! Когда ты обнимаешь меня, я оживаю. Мы с тобой как бриллианты в небесах».

Еще мы в шутку называли тебя Майон – так ты сама в детстве произносила свое имя. Порой в шутку мы дразнили тебя «Майонез». Некоторые говорили «Марионелль» – когда я вспоминаю об этом, мне хочется плакать. Это было такое спокойное и нежное время.

Мы продали ту квартиру и купили землю в Вогриньезе, где построили дом. Да, тот самый дом, который ты покинула и в котором мы больше не хотели оставаться без тебя, вчетвером. Сейчас, когда я пишу эти строки, дом выставлен на продажу. Мы будем жить в другом месте. Строить новое гнездышко, стараться построить новые мечты.

Кларисса родилась здесь. Ты была так рада. Ты так ждала ее рождения. Но когда мы привезли ее, ты была немного разочарована. Ребенок – это бесполезная штука. Она не шевелится, не играет. Удивительно, почему все вокруг только и приговаривают: «Ох!», «Ах!», «До чего она забавная!» Ты не понимала, почему все так восхищались этим маленьким человечком, который не приносил никакой пользы. Ты меня упрекнула как-то раз: «Ты мне обещала, что мы будем вместе с ней играть. Но я не могу!»

Тебе было четыре с половиной. Мне казалось, что мы проводим с тобой много времени, чтобы ты не ревновала. Мы с твоим отцом специально чередовались, чтобы заниматься чем-то только с тобой. Например, ходили в кино, что невозможно делать с маленьким ребенком. Мы просили всех друзей, которые приходили посмотреть на Клариссу и подарить ей подарок в честь ее рождения, приносить также что-нибудь для тебя. Какую-нибудь безделицу, леденец, игрушку… Поскольку это ужасно для старшего ребенка – смотреть на всю эту лавину подарков, которая обрушивается на новорожденного.

Ты без проблем оставалась с няней. В год, предшествующий твоему поступлению в детский сад, я начала заранее тебя к этому готовить. С января – к сентябрю. Твой отец смеялся надо мной: «Я думаю, она уже все поняла!»

В первый день я сопровождала тебя. Никогда этого не забуду. Я привела тебя в класс. Большинство детей плакало, но не ты. Тобой завладели новое место, игры. Ты подошла ко мне и сказала: «Мама, ты можешь идти!» Я не вернулась – ты ведь меня прогнала.

Поскольку матери представляют собой фабрики по производству тревоги, я принялась себя накручивать. Я спрашивала себя, почему же ты не плакала. Это меня изводило. Ведь это ненормально! Конечно же, ты прятала свой страх. Я слонялась по улицам с 8:30 до 11:30, отгоняя от себя мысли, что что-то может случиться. Я застыла как вкопанная перед школьной оградой в 11 часов и просто не находила себе места от беспокойства.

Когда ты меня заметила, ты стала возмущаться: «Мама, почему ты здесь?! Я иду обедать в столовую!» Я объяснила тебе, что ты не пойдешь в столовую. Ты настаивала: «Нет, я поем в столовой!» К твоему огромному разочарованию, я увела тебя домой.

За полгода я прожужжала тебе все уши о том, как прекрасно в школе. И вот все так быстро закончилось. Это было первым твоим большим школьным разочарованием. Ты спросила: «Но мы ведь вернемся потом?» «Нет, дорогая, не сегодня. Завтра утром». «Ну хорошо». «А, нет, – исправилась я, – завтра ведь среда! Через день…»

Ты всегда любила ходить в школу. Ты просто обожала ходить в школу, какая ирония. Учительницы, игры, переменки – что может быть лучше! Помимо школы, мы записали тебя на детскую гимнастику, а потом, в 5 лет – на ритмику. Потом ты ходила на уроки современного джаза, атлетику и на курсы керамики.

Ты очень любила строить и, конечно, хотела стать архитектором. Еще совсем маленькая, ты подбирала все, что мы собирались отправить в мусорку: бумажки, пустые упаковки… Ты могла разрезать коробку от грибов, например, и посадить внутрь куколок из бумаги. Тебя никогда не интересовали Барби, ты предпочитала создавать своих собственных персонажей. Ты меня часто удивляла. У меня у самой не хватало терпения собрать пазл из 10 деталей, но ты справлялась с этим в 3 года. В 5 лет ты собирала пазлы из 100 деталей. Потом ты брала все кусочки, перемешивала их и собирала несколько пазлов одновременно. Ты усложняла задачу – это тебя забавляло.

Еще в первом классе ты начала сообщать нам, что хочешь стать архитектором. Это было забавно, поскольку еще в возрасте трех-четырех лет у тебя была уморительная манера осматривать дома, которые ты посещала. В шесть-семь лет ты помогала отцу работать в Вогриньезе. Ты спрашивала, как строить дом, интересовалась цементом. Ты любила чертить планы. Твой отец много вложил в тот дом, с которого мы сейчас съехали. Он вкалывал как безумный.

У других ты всегда комментировала отделку. Ты высказывала категоричные суждения. «Это старомодно, это современно, это модерн…» Мы называли тебя мадам Эпоха, ты забавляла нас своими мечтами стать архитектором. Ты любила всевозможные конструкции и сама сооружала их практически из ничего. Вместе с классом вы ездили в музей Виллет, ты вернулась очарованная.

Ты предпочитала модерн. Когда мы поехали в горы кататься на лыжах и остановились в шале, ты скорчила гримассу: «Это ужасно, тут все такое старое». Мы всегда говорили тебе: «Когда мы состаримся, ты построишь нам дом».

В начальной школе у тебя было несколько подружек. Но воспитательницы сообщили мне, что дети часто раздают друг другу карточки с приглашениями на дни рождения, а тебя никогда не приглашали. «Это нас немного беспокоит. Марион всегда в первых рядах, всегда готова помочь, раздать игры или пазлы. Но когда кто-то из детей приходит и раздает приглашения, она забивается в угол и напрасно ждет, чтобы о ней подумали».

Мы не понимали почему. И тогда я решила взять быка за рога. Мы приглашали детей сами. Мы устраивали дни рождения и вечеринки, надеясь, что, если ты будешь приглашать других, тебя пригласят в ответ. Так и происходило. Это было прекрасное время, насколько я помню. Увы, теперь это только воспоминания.

Мне нравилось быть беременной тобой, затем Клариссой и Батистом. Все трое, вы были нашей гордостью, осуществлением наших мечт. Моей навязчивой идеей стало сделать вас счастливыми.

Ты была очень сильным ребенком, стойко выносившим боль. Ты очень редко плакала и никогда никого не донимала со своими мелкими несчастьями. Ты делала все, чтобы другим было хорошо, забывая о себе. По сути дела, ты и так о себе забыла. Ты решила, что твоя жизнь ничего не стоит, не имеет значения. Ты сказала себе: «Напрасно я старалась быть красивой, умной, щедрой, веселой. Я ни на что не гожусь. Я уничтожу себя».