Ожившие древности: Рассказы археолога - Анатолий Пантелеевич Деревянко

В 1984 году нам предстояло закончить работы в Монгольском Алтае и начать исследования в Гобийском Алтае — районе полевых работ в последующие годы. Две экспедиционные машины с испытанными во многих экспедициях водителями В. Тикуновым и С. Поповым давали возможность работать двумя группами. Конечно, совместная работа в труднодоступных районах надежнее, она гарантирует от разных неприятных неожиданностей, но одновременный поиск двумя самостоятельными группами гораздо эффективнее и дает значительно лучшие результаты.

Первого августа 1984 года мы приехали в Улэгей — центр Баян-Ульгийского аймака на севере Монгольского Алтая. Истосковавшиеся по делу, мы, не теряя времени, отправились на реку Кобдо, в устье Баян гол, где в прошлом году удалось открыть большую палеолитическую мастерскую. Было еще светло, и, не разбивая лагеря, все сразу включились в работу.

Долина Кобдо встретила нас негостеприимно: на нас обрушились тучи мошки и комаров. Их оказалось так много, что они буквально забивали нос, рот, глаза. Трудно было дышать и разговаривать. Уже поздно вечером за терпким, душистым экспедиционным чаем мы с опухшими от укусов лицами, но тем не менее с удовольствием обсуждали результаты дня: найдено пять новых палеолитических стоянок с разнообразным инвентарем. За разговором кто-то не преминул вспомнить слова одного из сотрудников нашего института о том, как хорошо археологам, которые, кроме отпуска, имеют возможность отдыхать еще и в экспедиции. Честно говоря, я не знаю ни одного своего коллеги, который бы приехал из экспедиции отдохнувшим. После каждодневных забот, больших и малых, связанных с работой и бытом, поздно вечером с особым чувством думаешь о спальном мешке. В Монголии в поисках древних памятников нам приходилось каждый день проходить по 25–30 километров, к тому же под пристальным вниманием мошкары, а на юге — под беспощадным гобийским солнцем. Но кто может быть счастливее людей, которые уже ночью, при свете костра, вновь и вновь просматривают найденные днем многочисленные орудия труда, сделанные человеком несколько десятков тысяч лет назад?

Первый день вселил в наши сердца уверенность в удаче. Следующий — подарил четыре новые стоянки и встречу с монгольскими коллегами: известным ученым Д. Наваном, специалистом по бронзовому веку, и молодым сотрудником Института истории МНР X. Лхвагвасурэном, которые прилетели из Улан-Батора для работы в экспедиции. Вместе с ними мы обсудили план на год, а на следующее утро наша экспедиция разъехалась в двух направлениях.

Встреча через неделю была радостной, и не только от удовольствия вновь увидеть друг друга, но и от желания поделиться результатами работы в поле. Еще в 1983 году В. Ларичев и И. Асеев в районе сомона Алтан-Цугс открыли большой перспективный район древних водоемов, вокруг которых сосредоточены уникальные памятники. А на этот раз удалось найти около десятка разновременных палеолитических стоянок и мастерских. Особенно интересными оказались мастерские. Во-первых, они дали обильный материал, который, к сожалению, из-за ограниченности времени собрали лишь частично; во-вторых, найденный материал относился к различным временным эпохам — от нижнего до позднего палеолита. Это позволит в дальнейшем при тщательном анализе коллекций наметить основные технические традиции, применявшиеся при первичной и вторичной обработке камня, проследить динамику форм орудий труда на протяжении нескольких десятков тысяч лет, сделать надежные типологические схемы. Много нового удалось открыть нашим друзьям и в других местах. С какой счастливой улыбкой и гордостью водитель Сергей Попов показывал всем удивительную по правильности формы и красоте большую пластину леваллуазского типа. Такие пластины появляются уже в нижнем палеолите. Немногие археологи держали их в руках, а еще меньшим выпадало счастье найти их. На стоянке, открытой в местности с поэтическим названием Улан-Хус («Красная береза»), обнаружены десятки пластин.

В этом месте Кобдо течет в широкой, до 10 километров, долине. В глубокой древности она периодически заливалась, образуя террасовидные уступы, усеянные галечником. Он-то и привлекал внимание человека. На площади в несколько квадратных километров лежали грубо оформленные ядрища, отщепы, пластины. Это была даже не одна гигантская мастерская, а несколько. В течение длительного времени сюда приходил человек, брал подходящую гальку и вначале оформлял ее так, чтобы в дальнейшем с нее можно было скалывать правильной формы отщепы и пластины, которые шли на изготовление орудий труда. Встречались и хорошо оформленные инструменты: скребла, режущие и рубящие орудия. Особый интерес представляло место, где обработанные камни сконцентрировались плотной массой. Без сомнения, именно здесь древние мастера работали наиболее интенсивно. Дальнейшие лабораторные исследования, возможно, позволят восстановить полностью процесс изготовления каменных орудий от оформления нуклеуса до снятия заготовок и превращения их в готовые изделия.

Коллекции из этих стоянок и мастерских, а всего по правому берегу обнаружено 26 комплексов, позволяют значительно полнее представить жизнь и быт древнего человека обширного региона. Но наряду с этим в 27 километрах к северо-западу от сомона Баян нур удалось открыть стоянку, которая существенно отличалась от всех комплексов, известных ранее. Стоянка обнаружена на левом берегу сухого русла на поверхности древнего делювиального шлейфа в котловине, которая грядой сопок надежно защищалась от холодных северных ветров. Здесь найдено большое количество прекрасно обработанных с двух сторон ножей, клинков, скребел. Это, видимо, особая, ранее неизвестная в Центральной Азии культура верхнего палеолита.

Более подробное обследование левого берега Кобдо дало интересные результаты. Еще в 1983 году мы пришли к выводу, что высокогорные озера были заселены человеком в основном в неолите. В начале нашего маршрута предстояло изучить огромную котловину Ачит нур. Берега озера плотно обступали изрезанные временем гранитные скалы, над которыми возвышались высокие цепи с белоснежными шапками, часто сливавшимися с облаками. Особенно красиво здесь вечером, когда заходящее солнце «разжигает» над бесконечной озерной синевой гигантский костер из гранитных скал.

Десятки километров прошли мы вдоль берегов, но удалось обнаружить только несколько неолитических поселений. Палеолитические изделия встречались очень редко. Возможно, действительно, в плейстоцене на котловину сползали с высоких горных цепей ледники, делая здесь жизнь человека практически невозможной. Но зато долина реки дала удивительные находки. Древние стоянки и поселения среднего и верхнего палеолита концентрировались скоплениями, своего рода гнездами, а также встречались изолированно в наиболее удобных местах. Археолог, как правило, не ведет поиски вслепую. Для того чтобы найти остатки деятельности человека, особенно глубокой древности, помимо опыта и интуиции, необходимо иметь представление о древнем рельефе, знать, где в то время протекали реки, характер и время накопления рыхлых отложений и многое другое. Современная гидросеть существенно отличается от той, которая была десятки, тем более сотни тысяч лет назад. И не случайно одни стоянки мы находим на современном берегу реки, а другие отделяют от нее сотни метров,