Измена. Я тебя (не) прощу - Ольга Игонина

это Глеб Михайлович? — ну скажи “да”, и все сразу станет проще и понятнее.

— Скоро все узнаешь.

У подъезда огромная темно-синяя машина, такие в фильмах про бандитов показывают.

На водительском месте еще один мужик. Не слабо я кашу заварила, если за одной хрупкой, глубоко беременной девушкой приезжает целый отряд.

— Здрасте, — сажусь в машину второй. По бокам два молодца. Хоть бы за город не поехали. Хочу закричать на весь двор, что меня похищают, но боюсь.

Едем, петляем по улицам. Заметаем следы? А может, мне этого мужика соблазнить?

— А водитель у вас не очень. Есть дорога попроще, чтобы сюда попасть от моего дома, — киваю в сторону торгового центра.

Попутчики усмехаются, но ничего не говорят.

Подъезжаем, небольшое офисное здание в промзоне. Выкрашено розово-персиковым цветом. Никакой вывески нет.

Первым выходи парень справа от меня, показывает мне, чтобы выметалась из машины.

Захожу в это здание, пахнет побелкой и краской.

Парень стучится в третью дверь, она по цвету отличается от остальных.

— Добрый день, доставили, — говорит кому-то в кабинете.

— Заходи, — подталкивает в спину.

Делаю шаг, останавливаюсь. Большой кабинет, в углу громоздкое растение.

Рядом огромный стол.

Из-за него встает мужчина лет пятидесяти, темные волосы, какая-то не очень свежая рубашка на нем.

— Решил не затягивать знакомство. Присаживайся, — показывает на стул. — Как ты дошла до жизни такой?

— Какой? — есть ли в этом диалоги правильные ответы, чтобы оппонент был рад, что я такая смышленая.

— Дуру не включай. Не поможет. Ты мне позвонила, ребенка предложила.

— А, так вы Глеб Михайлович? — в душе радуюсь, что хоть какие-то ответы у меня появились.

— А ты к кому ехала? Устроила из беременности витрину, сначала к кому бы повыгоднее себя подложить, потом продать последствия.

— Зачем вы меня оскорбляете? Я люблю вашего сына. Думаю, и он меня, но сами знаете, Артурчик — он ветреный немного.

— Немного? Мы с тобой о разных людях разговариваем, по ходу. Так что ты хочешь?

— Не хочу, чтобы ребенок в нищете, как я рос. Хочу, его обеспечить, но сами, понимаете, что Артур на себя и на алкоголь все деньги потратит лучше, чем мне копейку даст.

— А где гарантии, что у тебя только один половой партнер?

— За кого вы меня считаете? — делаю обиженный вид, губы собираются в “куриную жопку”, на глазах слезы.

— За любительницу быстрых и легких денег. Ноги расставила, баблишко получила. Ты свои спектакли и концерты для других оставь.

— Такие девушки не беременеют от своих мужчин.

— А это еще раз показывает твое скудоумие и небольшой опыт. Тебе, милая, от Тимофея лучше бы стоило беременеть. Хотя и это мы еще проверим.

Поднимаю испуганные глаза, откуда он может знать про Тимофея?

— Нет у меня никого с таким именем. Я только вашего сына люблю. Так какие у вас предложения относительно ребенка? — говорю уверенно, мне нужно прогнуть свою линию.

— У меня? Пока нафиг не нужен. Просто… было интересно посмотреть на дуру, которая перед моим сыном-идиот авансом ноги раздвинула.

Глава 20. Лина

Гадкое предчувствие меня не покидает. Не просто так Артур решил стать приличным, не могу пока уловить его умысел. Почему не стал решать вопрос через отцов? Какая же я была дура, как могла на него повестись?

Осматриваю еще раз квартиру. Сегодня останусь здесь, а дальше буду искать варианты. Не хочу Алинке надоедать. Она сейчас самая близкая и родная, но у нее своя жизнь, а у меня… пока дыра на этом месте. А еще у меня чувство, что и в ее руках, и в родительских — я разменная монета.

Подхожу к автобусной остановке. Обращаю внимание на девушек с детьми. Тут какое-то сборище мамаш, осматриваюсь — а, рядом детская поликлиника. Это возвращает меня к себе. Как же эта беременность не вовремя. От этой мысли стыдно, разве я могу так думать о своем ребенке. Да и не бывает времени, наверное, когда вовремя.

Как, оказывается, тяжело самой решать проблемы. Не думала я, что так быстро придется взрослеть.

Кладу руку на живот, где-то там, внутри меня, живет маленький человечек. Я себя-то защитить не могу.

Смотрю в телефон, звонит мама. Тревожность нарастает. Может, продать все "лишнее" и умотать куда-нибудь за сотни километров, чтобы никто не нашел. Боюсь, и искать не будут.

Делаю большой вдох, готовлюсь принять очередное ведро помоев.

— Лина? — голос спокойный, как будто страшного разговора не было.

— Мам… — на глазах слезы, хочу снова стать маленькой

— Дочь, мы с отцом поговорили. Он готов тебя назад принять. Сама знаешь, я человек подневольный. Я люблю тебя, милая. Может, это и дико звучит, но вспомни наш вчерашний разговор. Найди мужчину, пусть рядом будет ещё одно плечо.

— Пожалуйста, выслушай меня, — начинаю рыдать. — Я никому не нужна, ни вам с папой, ни семье Артура. Мам, вы меня все выбросили! Вы нас выбросили.

Рядом со мной на лавку в остановке присаживается девушка, протягивает упаковку влажных салфеток. Киваю ей в благодарность.

— Где ты? Я сейчас приеду, — чувствую заботу. — Одна, без папы. И мы нормально поговорим.

Одна без папы, значит, и, правда, нормально поговорим. Как люди. Я-то знаю, что мать полностью зависит от отца, она всегда на его стороне, говорит то, что он хочет услышать. Но за его спиной она превращается в нормальную женщину.

Называю остановку, смотрю, как проезжают автобусы. Куда-то мчатся машины.

— У вас что-то произошло? Я слышала ваш разговор, как я понимаю, с мамой, — девушка с салфетками кладет ладонь мне на плечо.

— Да, у нас есть недопонимание по ряду вопросов.

— Понимаю, эта ситуация мне знакома. Меня мать из дома выгнала, когда на ягодице татуировку увидела. Два года прошло, а она меня так и не принимает. Не знаю, как картинка могла так изменить ее мнение ко мне. Я Вика, прости, что на тебя все вывалила.

— Меня Лина зовут. Я развожусь с мужем, у меня будет ребенок, а еще у меня ничего нет. Прости, это я так… ною. Квартиру я уже нашла. С работой тоже думаю, что утрясу. Просто пока страшновато в такое будущее идти.

— А зря, там точно все будет кайфово, — Вика лезет в свой безразмерный рюкзак, достает сильно поюзанный блокнот, что-то быстро черкает. И протягивает мне.

На листке номер телефона и мой быстрый портрет. Буквально пять штрихов, а уже так узнаваемо.

— Вдруг не с кем будет кофе выпить, ну или помочь вещи для переезда собрать, звони не стесняйся! — машет рукой и запрыгивает в газельку.

Чудный