Одиссея рейдера «Атлантис» - Джозеф П. Слэйвик

В строго военном смысле это была тактическая ошибка, но корветен-капитан Хартманн не ожидал встретить в этих водах никаких вражеских судов, и он хотел, чтобы «Атлантис» нашел его как можно быстрее. Подводник пошел на риск, но хорошо рассчитанный заранее.

 «Атлантис» подошел к субмарине, и два корабля сошлись друг с другом на несколько часов, в то время как их командиры встретились, чтобы обсудить порядок пересечения третьей линии блокады. Пока они совещались, экипажи размотали длинные гибкие топливные шланги и протянули их между «Атлантисом» и U-37. Таким образом с «Атлантиса» на субмарину было передано 25 тонн топлива.

 Рогге и Хартманн имели два мнения относительно возможностей, которыми они располагали. Два корабля могли идти на север от Исландии к Датскому проливу. Там бы они столкнулись с бурным морем, опасными плавучими льдами и очень плохой видимостью. Преимуществом этого маршрута была очень малая возможность столкнуться с вражескими военными кораблями. Другой путь, южнее Исландии, предлагал спокойное море, отсутствие дрейфующего льда и превосходную видимость — но это означало, что потребуется пересечь воды, усеянные минами и кишащие вражескими крейсерами.

 Оба командира изучили прогноз погоды и информацию о численности вражеских сил в этом районе, чтобы взвесить дополнительные преимущества обеих вариантов преодоления последнего барьера. После долгого обсуждения Рогге принял решение — они пойдут через опасный и ненадежный Датский пролив.

 Когда экипажи кораблей закончили операцию перекачки топлива, «Атлантис» и лодка U-37 двинулись на север вокруг Исландии. После того, как сгустились сумерки, моряки заметили первые плавающие глыбы льда. И снова Рогге приказал поддерживать на палубе максимальную бдительность. Корабль шел строго на юг — прямо к проливу. Это была самая холодная погода, с которой до сих пор сталкивался «Атлантис». Температура воды была ниже температуры замерзания в -2,8 гр. Цельсия, а температура воздуха была на 29 градусов ниже нуля.

 Громадные волны тоже донимали корабль, каждые несколько секунд они вздымали крейсер высоко вверх, а затем резко низвергали его в глубокие впадины. Белоголовые чудовища поминутно рушились на форштевень «Атлантиса», покрывая палубу толстым слоем льда. Люди, теперь работавшие в одежде, почти скованной льдом, использовали топоры, ломы и факелы, чтобы сколоть лед с палуб, орудийных механизмов и люков — и все лишь для того, чтобы через минуту увидеть их снова покрытыми льдом. Эта работа была опасной и изнуряющей, но необходимой.

 Подводной лодке U-37 тоже приходилось несладко. Даже используя страховые леера, моряки субмарины не могли выбраться на корпус, чтобы убрать лед. Подводная лодка была почти вся покрыта льдом и не потеряла свою боеспособность. Любая слишком высокая волна могла в одно мгновение опрокинуть и потопить субмарину.

 В точке 67 градусов северной широты и 24 градуса западной долготы субмарина дала сигнал, что не может идти дальше вместе с крейсером. Она замедлила ход и начала медленно отставать. На маленькой боевой рубке, мелькавшей между огромными волнами, сигнальный фонарь промигал сообщение: «Удачи и безопасного возвращения». Лодка то появлялась на гребнях волн, то пропадала между ними, пока совсем не исчезла из вида.

 А «Атлантис» продолжал рассекать волны. Теперь наблюдатели искали на горизонте ледяные айсберги, а не вражеские военные корабли. Ночь казалась бесконечной. Холод стоял почти невыносимый, и не было никакой передышки от жестокости океана. Лишь когда начался рассвет, и люди исчерпали резервы своей выносливости, океан начал успокаиваться, а температура стала заметно повышаться. Впоследствии Рогге описывал изменение температуры так: будто внезапно из холодной зимней ночи входишь в теплую комнату. Холодная вода и теплый воздух подсказывали, что «Атлантис» успешно вошел в Гольфстрим. Через час после пересечения Гольфстрима температура воды прыгнула до 5,5 гр., да и температура воздуха стала вполне терпимой.

 Третий опасный район был позади, а тайна рейдера все еще оставалась не раскрыта противником. «Атлантис» не был опознан ни одним встречным судном и не атакован британскими военными кораблями. Около полудня радисты «Атлантиса» поймали сообщение от U-37 для SKL. Сообщение уведомляло германское Адмиралтейство о состоянии «Атлантиса» и освобождало Рогге от необходимости нарушить радиомолчание и делать доклад самому.

 «Атлантис» продолжал идти на юг вдоль побережья Гренландии, чтобы отдохнуть в течение дня и следующей ночи. В 8.00 в субботу 8 апреля 1940 года капитан-лейтенант Каменц сообщил своему командиру, что крейсер «Атлантис» прошел южную оконечность Гренландии и прорвал блокаду. Корабль наконец-то достиг открытых вод Северной Атлантики.

 xx

 Глава 3.

 «АТЛАНТИС» НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ

 Достигнув первой цели плавания — открытых вод Северной Атлантики, капитан Рогге еще раз просмотрел полученные в SKL распоряжения. Они предписывали ему плыть на юг, избегая любых контактов — разве только по крейсеру начнут стрелять. Сначала требовалось, установить мины, а уже затем начать действия уже в качестве рейдера, но только после прибытия в назначенный ему район.

 Штаб Руководства войной на море предписывал «Атлантису» действовать на коммуникациях союзников вокруг Кейптауна. Вспомогательный крейсер должен был установить девяносто две мины возле побережья Южной Африки, там, где корабли обходят оконечность Африканского континента, и многочисленные судоходные маршруты смыкаются в одном районе. Минное поле, поставленное в столь оживленном месте, создало бы замешательство среди вражеских судоводителей и могло серьезно нарушить график следования торговых судов, сделав их легкой добычей для рейдера.

 Капитан Рогге намеревался действовать только так, как предписывал приказ. Он был полностью согласен с тактическими элементами плана, а главное — хотел как можно скорее опустошить свои минные погреба, избавившись от опасного груза, прежде чем приняться за осуществление любых других операций.

 Рейдер шел строго на юг, направляясь к месту своего назначения — мысу Агульяс. Работал только один двигатель, скорость составляла десять узлов. Каждый проходивший час приносил повышение температуры и потепление моря. Пока корабль продвигался все дальше и дальше на юг, радиорубка собирала все возрастающий поток сообщений от проходящих мимо кораблей всех национальностей. Некоторые из этих передач, отправленные незашифрованными, предоставляли Рогге важные метеорологические данные или помогали определить, куда британское Адмиралтейство направляло союзнические торговые корабли, или где проводило военно-морские операции. Другие сообщения содержали малозначительные факты, или состояли из личных переговоров между радистами тех или иных судов — переговоров, которые в будущем тоже станут представлять интерес для замаскированного рейдера. Остальные передачи шли зашифрованными, и давали серьезную причину для беспокойства. Рогге не знал, исходили они от крупных боевых кораблей с мощными современными орудиями, или же от английских грузовых пароходов, не работающих на определенной линии, а зафрахтованных сейчас Британским Королевским флотом. Каждый кодированный сигнал можно было трактовать как угрозу появления неприятельского военного корабля.

 Каждый раз, когда «Атлантис» ловил