Наследник - Юрий Борисович Андреев

Ходит по начальству, хлопочет, так сказать. Мне порассказали, в какие неведомые дали заводили некоторых его хлопоты, — выразительно подмигнул он.

Теперь Павлику стало ясно, куда клонит эта скотина, и кровь бросилась ему в лицо: «Неужели его Юлька могла согласиться на такое? Или пока нет, и всё ещё можно исправить?»

— Говорите, что от меня нужно, — с трудом выдавил он из себя.

— Оказать органам посильную помощь. Добровольно информировать обо всём, что в оркестровых кругах происходит. И не выдумывайте, это в ваших интересах. Договорились?

— Только жену не ввязывайте, — отрешённо кивнув, попросил Павлик.

— В балетных кругах желающих нам помочь и без неё хватает, — философски заметил следователь. — Пишите заявление, что подобрали свёрток на скамейке и несли в милицию…

Увидев Павлика, входящим в квартиру целым и невредимым, Юлька охнула и заплакала навзрыд. «Зачем мне такие муки?» — слышалось в её рыданиях. После её ухода Павлик отрешённо уставился в окно. «Сколько его продержали в кутузке? — суток трое, не больше, а сумели-таки вывернуть наизнанку. Как теперь людям в глаза смотреть? — мысли вернулись к Юльке. — Интересно, что эти деятели ей сказали? — Скорей всего, стали запугивать, иначе не согласилась бы на такое»…

Раздираемый чувством страшной вины перед женой и сыном, Павлик поднялся и стал мерить шагами маленькую кухоньку. Он ни минуты не сомневался, что Юлька осталась ему верна, но крохотная червоточинка внутри мешала настроиться мыслям на нужный лад. Мучительные размышления прервал шум в прихожей. «Юлька вернулась, — испуганно подумал Павлик. — Сейчас, заберёт Борьку и навсегда уйдёт». Но это оказалась баба Клава.

— Отпустили, изверги! — охнула она с порога. — Не зря молебен заказывала, внял моим мольбам Никола-угодник. — Бабка подбежала к Павлику и крепко прижала его к себе, — сына не уберегла, а внука не отдам никому. Так их начальнику в районе и сказала: он ни в чём таком никогда замешан не был, и если потребуется, я до самого Леонида Ильича дойду.

В ответ Павлик неожиданно зашмыгал носом и расплакался. Как в детстве, бабка стала успокаивать его, тихонько поглаживая по голове.

— Как Борька? — поинтересовался Павлик, успокоившись.

— Мы ему сказали, что тебя на гастроли срочно вызвали. Пока его нет, сходи, пропарься в бане как следует, — предложила она, — От тебя тюремным духом за версту несёт…

XII

Раннее дружное таяние снегов разрушило идиллию неспешной подмосковной жизни. Дом с верандой и дощатым крылечком оказался в окружении рыхлой снежной корки с подёрнутыми тонким ледком проталинами гнилой чёрной воды. Долгие прогулки по окрестностям забылись вместе с морозами. Теперь и до станции не хотелось идти лишний раз, по раскисшей дороге. Лишённый свободы передвижения, Женька затосковал. Его снова потянуло в толчею асфальтированных проспектов. К тому же сбережения заканчивались, и нужно было срочно что-то предпринимать.

В этот раз Тома отсутствовала довольно долго, потом объявилась неожиданно и без звонка. Прямо с порога она возбуждённо сообщила, что открывает совместную фирму, в которой вместе с приятелем своего бывшего мужа должна стать соучредителем. Женьке на первых порах предлагалась роль завхоза.

— Помещение мы уже присмотрели: две комнаты в торце второго этажа длинного такого, серого административного здания. Зато с отдельным входом и складом в подвале. В комнате побольше организуем офис, маленькую для тебя, сам оборудуешь. А летом быстренько выучишься на водителя, — добавила она после небольшой паузы и посмотрела на него с улыбкой. — Потом приобретём машину, и будешь возить только себя и меня.

Ситуация разрешилась сама, и Плесков не знал: радоваться ему или печалиться.

— Когда прикажете приступать, госпожа? — обратился он к возлюбленной с ехидной улыбкой, чтоб каким-то образом скрыть волнение.

— Прямо сейчас, только посижу в тепле недолго, собственный мех уже не греет…

Поутру им пришлось возвращаться в город на переполненной электричке. Уже на вокзале Плесков вздохнул:

— Прощай вольготная жизнь свободного художника!

— Ничего, порастрясёшь накопившийся за зиму жирок, — философски заметила Тома.

— А твой бывший муж в курсе моего участия? — осторожно поинтересовался Женька. — Ведь всё это делается, в первую очередь, в интересах вашей дочери?

Тома пожала плечами:

— Скажем так, он это допускает, понимая, что одной мне будет сложно. Доверять сейчас никому нельзя, а в интересах дела под чужих мужиков ложиться,… — она подняла глаза на Женьку и откровенно посмотрела на него. Смутившись, тот отвёл взгляд. — Когда после окончания спортивной карьеры муж за бугорком сумел пристроиться, я сначала радовалась. Думала: скоро к себе вызовет. А ему одному оказалось там вполне комфортно.… Теперь, задним числом, вину заглаживает.

«К чему все эти рассказы о своём муже? — недоумённо подумал Женька. — Или Тома боится прямо сказать, что под давлением обстоятельств снова сошлась с ним, и теперь пилюлю подсластить хочет? Весёленькая перспектива в охранниках и шофёрах служить, да ещё у собственной любовницы»…

— Думаю, в офисе я долго ночевать не буду, — сухо заметил он. — Мне квартирный вопрос решить надо, не век же по чужим углам мыкаться.

Оба слегка замешкались, вступая на эскалатор. Тома вдруг обняла Плескова, крепко прижавшись губами к его небритой щеке, и они вместе покатились по бегущим ступенькам вниз, как в преисподнюю.

При первом же беглом знакомстве с офисом оказалось, что подачек ему никто кидать не собирался: работы на новом месте оказалось непочатый край. Впереди маячила реальная перспектива, наконец, покончить с прошлым. Женька сразу воспрял, и буквально через сутки перебрался на новое место. Тома потихоньку продолжала преподавать. Ежеминутные бытовые мелочи приходилось решать единолично, раскрывая в себе такие таланты, о которых раньше сам не подозревал.

Получив первый гонорар, Плесков, наконец, отважился нанести визит семье. С легким трепетом он доехал до Каширки и, поднявшись на поверхность, лихорадочно нащупал в кармане связку ключей от квартиры. «А если Алевтина за это время успела замки поменять?» — подумал он, и после минутного колебания решил позвонить Володе.

— Вот, вернулся после длительной командировки из Подмосковья, — сообщил ему Женька. — Давай вдвоём в «Дубках» посидим, обмоем встречу. Только пока никому ни слова.

Они молча обнялись, и долго смотрели друг на друга, словно не виделись уже лет десять.

— И не чаял снова, — покачал головой Володя, усевшись за столик. — Хотел даже Тому о тебе попытать, да всё стеснялся как-то.

Женька небрежно махнул рукой:

— Иногда просто необходимо исчезнуть на время, чтобы прошлое с настоящим примирить, а заодно и о будущем поразмышлять спокойно. Слава Богу, за зиму прах с колен отряхнул. Вы-то, как поживаете?

— Студенты вообще непонятно как, а сами перебиваемся потихоньку, на картошке с моркошкой, — Володя поднял глаза. — А вид у тебя свежий! Какую жилу золотую раскопал? — Женька посмотрел на приятеля загадочным взглядом. — Ну, не хочешь, не говори.…