Другой Париж. Изнанка города - Наталья Лайдинен

– Вот зеленые мусорные баки, – сообщил Поль, показывая на здоровые контейнеры на колесах возле одного из домов, – в них выбрасывают бытовые отходы.

– Но мы тут еду добывать не будем, – рассмеялась Мишель и подмигнула мне. – Есть места и получше. Вообще-то, сейчас не лучшее время для фриганов, но голодными не останемся! Обещаю.

– А какое время – лучшее? – поинтересовался я.

– Мусоровозы выезжают ночью, ближе к утру. По всему Парижу опустошаются баки, спать невозможно! Надо успевать до них. Много всего полезного сваливается парижанами на помойку по вечерам. Особенно рядом с супермаркетами и рынками, если говорить о еде. А если покопаться в мусорках других магазинов, можно тоже отыскать много интересного и полезного! Например, у нас есть знакомый меломан Рони, он все свои диски собрал исключительно на помойках музыкальных магазинов. Оттуда же у него MP3-плеер.

– Поль, а в ночлежке-то вы с друзьями как оказались? – спросил я.

– Лоханулись немного. Не успели быстро сориентироваться и убежать, вот нас и отловили социальные службы. Мы как раз ужинали неподалеку от одной помойки, выпили немного. Документов и денег обычно при себе не носим. Иногда нападают арабы, они агрессивные, все отбирают. Вообще, в разных частях города конкуренция существует. Раньше быть фриганом было безопаснее…

– А одежда твоя… – я немного помялся, – она тоже добывается на свалках?

– Бывает и такое, – довольно кивнул Поль. – Я этим горжусь! Какая разница – бродить по помойкам или бутикам в поисках редких винтажных вещей? Вот эти чудесные зеленые штаны я нашел в баке около театра на бульварах. Прекрасный наряд, правда? Несколько раз мне вообще офигительно везло. Я подбирал редкие дизайнерские вещи – от Диора, Армани, того же Готье. У меня большая коллекция неожиданных находок из помоек – сумки, ремни, перчатки, носки, галстуки. Когда-нибудь я мечтал бы сделать фэшн-выставку «Одежда из мусорного бака».

– Некоторые наши друзья специально ездят на загородные свалки, там выбор больше, – сказала Мишель. – Но у меня нет времени. Я «работаю» только в Париже.

– Иногда даже начинающие модельеры к нам, фрикам, приходят. Смотрят, как мы одеваемся. Используют элементы нашего стиля, в том числе и моего «помоечного», в своих кол лекциях!

Тем временем мы подошли к крупному офисному центру.

– Действуем быстро! – сообщила Мишель. – Тут может быть что-то интересное и вкусное. Тут сотрудники кушают отменно.

Из маленькой сумочки через плечо она извлекла длинные перчатки. Но нас поджидала неудача: все мусорные баки, стоящие рядом с бизнес-центром, оказались под замком.

– Все, проехали! – разочарованно вздохнула Мишель. – Что за мода такая пошла – помойки запирать? Какой эгоизм – ни себе, ни людям!

Мы двинулись дальше. На нашем пути возник довольно крупный продуктовый магазин.

– Попробуем здесь? – переглянулись Поль и Мишель.

Поль быстро распахнул мусорный бак, который, на наше счастье, оказался незапертым, и фриганы профессионально закопошились в нем. Я стоял немного поодаль, наблюдая за происходящим. Спешащие мимо люди оглядывались на нас, но никто не останавливался и не выражал удивления. Несколько молодых людей прошло мимо, жизнерадостно насвистывая.

Через несколько минут улица огласилась торжествующим криком Мишель:

– Есть!

– У меня тоже! – откликнулся Поль, оторвавшись от соседнего бака.

Мои знакомые отвалили от помойки с довольно богатой добычей: пакетик картошки, морковь, помятые помидоры, луковица, яблоки, пара слегка увядших груш с коричневыми боками.

– Теперь надо еще хлеба достать! – авторитетно сказала Мишель. – На другой стороне улицы есть бистро. Я – туда. Скоро буду!

Через пять минут она вернулась с несколькими кусками белого хлеба, сладостями в сломанной пластиковой коробке и измятым пакетом виноградного сока.

– Можем обедать! Сегодня, к сожалению, без трюфелей и авокадо, но вполне сносно.

Сбросив куртки, мы расположились на травке в глубине одного из двориков, подальше от шумной улицы. Поль извлек из своего рюкзачка складной нож и бутылку с водой. Мишель помыла овощи и фрукты, порезала их на мелкие кусочки, разложила на бумаге.

– Картошку заберу с собой! Вечером сварю себе суп, по ужинаю! – сообщила она.

Мы весьма неплохо перекусили. На удивление, овощи оказались на самом деле свежими. А что до их помятых боков – так такое и в холодильнике случается. Не смертельно.

Я поблагодарил своих новых знакомых за обед.

– Отныне я знаю, как не умереть с голоду в Париже!

– Замечательно! – отозвалась Мишель. – Теперь ты тоже вступишь в наши ряды санитаров города и социума и перестанешь быть жертвой общества потребления!

Мы обнялись и распрощались.

– Где мы находимся? – напоследок поинтересовался я.

– Неподалеку от Площади Республики, – сообщила мне Мишель. – У тебя деньги на метро есть?

– Нет.

– Тогда нормально, не спеша, доберешься пешком до центра. С метро лучше не экспериментируй. Даже если через турникеты на входе перепрыгнешь, на выходе могут ждать контролеры. Потом от них не отвертишься, а то еще и в полицию заберут. Своим ходом надежнее. Да и погода располагает!

Выразив признательность Мишель и Полю за радость общения, я двинулся дальше, навстречу новым приключениям и знакомствам.

* * *

Через несколько часов я снова оказался на набережной Сены. Там, пытаясь свести знакомство с кем-нибудь из клошаров, я случайно встретил Горана, выходца из Больяничи, небольшого городишки на границе с Боснией. Он сидел на парапете, обмотанный лохматым клетчатым шарфом, и читал книгу Мережковского на русском, прилежно шевеля губами. Это меня заинтриговало – я подошел.

Оказалось, уже три года Горан скитался по Парижу в надежде попасть в Иностранный легион. Пока тщетно. Как выяснилось, он еще посменно подрабатывал мастером в авторемонтной мастерской на окраине Парижа, жил там же, неподалеку, вместе с десятком других соотечественников.

В «прошлой жизни» Горан мечтал закончить университет и стать писателем. Его любимыми местами в Париже стали книжные развалы на берегу Сены и маленькие букинистические магазинчики. Изредка от туристов и продавцов ему бесплатно перепадали книжки и журналы. А иногда и подворовывать приходилось, что делать – жажда чтения.

Горан оказался на редкость общительным парнем, к тому же очень интересным. Мы разговорились. Он неплохо понимал по-русски.

– Интересуешься Мережковским? – спросил я, кивнув на обложку книги.

– Да, очень даже! – обрадовался Горан. – Они с женой, Зинаидой Гиппиус, довольно долго в Париже жили, работали. В 16-м округе, на улице Колонель-Бонне. Было такое литературное общество «Зеленая лампа», где собирались русские писатели. Я даже знаком с несколькими эмигрантами, которые интересуются русской литературой, они мне много об этом рассказывали…