Изумрудная песнь - Олеся Рияко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не рано ты к предкам собрался? – усмехнулся косматый Меркен, тяжело поднимаясь с места.
– К предкам никогда не рано. Но, раз не зовут, значит еще тут нужен. Им сверху виднее. – Безрадостно ответил одноглазый.
– И то правда. – Согласился тот и обвел всех присутствующих взглядом. – Обозы собраны, гаркар Ульд вернулся. Завтра можем выступать домой. Сил моих нет больше дышать этой лесной сыростью.
– Да, – прохрипел Эргерд, – и от ночного холода старые раны ноют.
Карчакары, собравшиеся у костра, одобрительно загомонив, что-то каждый себе под нос, начали подниматься с мест. Все, кроме одного. Самого старого и уважаемого орка с длинными седыми волосами, убранными на затылке в низкий хвост.
– А не ты ли, уважаемый гаркар, велел нам не брать пленных? – прохрипел старый Гурх, задумчиво затянувшись из трубки и, ехидно прищурившись, выпустил сизое облачко дыма над своей головой.
Ульд напрягся, услышав голос старого вояки, но постарался не подать виду о том, как взволновали его эти слова.
– Все так. Но разве не в праве я, как гаркар, первым выбрать себе любой трофей? Самому мне ничего не нужно, а вот сестры давно просили купить им рабыню. Так зачем мне тратить золото, если эта эльфийка сама ко мне прибилась и сдалась на мою милость.
Гурх как-то странно, пронзительно заглянул ему в глаза и недовольно причмокнул, вынув изо рта свою витееватую трубку.
– Прибилась значит…. Сама! Не похожа она на слабовольную махве. Смотришь на нее и хочется замок на клетке проверить, того и гляди проберётся ночью к тебе и не моргнет даже, когда коготками горло вскроет!
Ульд резко встал с места у костра, оказавшись едва ли не вдвое выше коротконогого старика.
– Что ты заладил? Или хочешь ее себе? Что ж, плати золотом, куплю сестрам другую, когда вернёмся в Изершад!
Все карчакары притихли, с интересом наблюдая за перепалкой предводителя и уважаемого Гурха.
Изобразить безразличие при этих словах, Ульду оказалось труднее, чем он мог себе представить. Кулаки его сжались от гнева, а в груди что-то закололо и запекло – он вдруг понял что если старик согласится выкупить у него эльфийку даже в шутку, просто не содержится и насмерть забьет его на месте.
То ли почувствовав эту угрозу в его словах, то ли поняв, что своей назойливостью достиг незримого предела, Гурх вдруг отвернулся к костру и сказал, безразлично:
– Твое дело, гаркар. Я лишь хотел остеречь тебя впредь не бросаться обещаниями, которые не собираешься исполнять. Махве нынче в цене и кто-то из бурвадегов может затаить на тебя обиду, за упущенную возможность озолотиться.
Чувствуя, как отступает гнев и напряжение, Ульд ещё немного помолчал, глядя на пламя вместе с Гурхом. Но так и не придумав что ответить мудрому вояке, кивнул карчакарам, в знак уважения, и поспешил оставить свое место у костра.
Разумеется Гурх был прав, но знай он все обстоятельства… Хотя нет. Обстоятельств не должен был узнать никто! Ульд прекрасно понимал, что секрет стоило сохранить как минимум до прибытия в Изершад – главный город Облачной Долины, и уже там, рассказав вся дяде и получив наставление жрецов, открываться соплеменникам.
Или нет.
Сейчас мужчина даже думать не хотел о том, какой жертвы могут потребовать от него все они, когда узнают, что Араной наследника старшей крови стала презренная остроухая.
Глава 10
Идя вслед за здоровенной орчихой с черной блестящей косой толщиной, должно быть, с ее собственное бедро, Нерандиль, хоть и исподволь, поглядывала по сторонам. Творившееся вокруг нее напоминало оживший кошмар, от которого вставали дыбом волосы на затылке и леденела в венах кровь!
Бурвадеги, кровожадные убийцы-налетчики, которыми эльфы испокон веков пугали непослушных детей, сейчас окружали ее со всех сторон. Смотрели ей вслед со злостью и ехидством, выкрикивали что-то на своем грубом орочьем наречии и показывали совершенно неприличные или страшные жесты.
Убийцы… грязные животные… нет! Бурвадеги похуже будут любых, самых жутких тварей из нехоженных глубин Чернолесья! Потому что те убивают от голода, а эти на потеху и из корысти!
Нерандиль отворачивалась от них в сторону, прятала взгляд и упрямо шла вперед, стараясь не отставать от размашистого шага воительницы. Даже несмотря на то, что внутри вся дрожала от страха и ненависти. Пожалуй, только странная, иррациональная вера в то, что орк, пленивший Неру, не оставил бы ее на растерзание соплеменникам, все еще держала ее на ногах. После всего, что между ними было…
Подумав об этом, Нерандиль зажмурилась и замотала головой, пытаясь избавиться от тяжелых мыслей, которые она не готова была ворошить в памяти именно сейчас, но ей помогли.
Жесткие, словно стальные, пальцы впились ей в шею и толкнули вперед – в открытую клетку, полную кур, тут же бросившихся в рассыпную. Не успев сгруппироваться, эльфийка упала и больно ударилась о доски, лишь слегка припорошенные соломой. Обернулась, поймав на себе блестящий черной злобой взгляд – орчиха довольно улыбнулась и с лязгом захлопнула дверь клетки, навесив следом тяжелый замок.
Нет, Нерандиль не поняла ни слова из того, что орк сказал этой здоровенной бабе, когда передал ее ей, но почему-то была уверена, что не так он просил с ней обращаться.
Здоровенная орчиха отошла от ее клетки, но ненадолго. Нера только и успела отряхнуть от налипшей соломы ободранные вкровь коленки, когда та вернулась. Швырнула ей под ноги глубокую миску с вязкой жижей хлюпнувшей в ней при ударе об пол клетки и частично пролившейся на край плаща, в который куталась Нера.
– Йесть для васэ, вашйе величайство! – сказала она, изобразив подобострастие и отвесив вдогонку низкий поклон, заставив эльфийку замереть на месте от удивления.
Не слишком ли много ей попадается орков, так хорошо владеющих высокой речью? Особенно, если учесть, что все вокруг Нерандиль всегда говорили, что представители их племени в лучшем случае пару слов на эльфийском связать способны.
Орки, стоявшие рядом о чем-то спросили воительницу. А услышав от нее короткий ответ, громко заржали, толкая друг друга в бок и подначивая. Но и этим дело не кончилось. Один из бурвадегов вдруг выплестнул из своей кружки пойло и, без зазрения совести спустив штаны, демонстративно помочился туда. После чего под шумное одобрение товарищей подошел к клетке Неры и с не меньшим почтением, чем ее надзирательница, поставил полную мочи
