Я тебя похищаю - Полина Рей

Этим вечером я не просто предприняла бесплодную попытку сбежать. Я окончательно разбудила психованного монстра, которому уже ничего не смогу противопоставить.

Он был взбешён. Нет, не так. Он пребывал в состоянии такой ярости, что от неё корёжило, и вены сворачивались в жгуты. Какого хера она вообще себе позволила? Нет, то, что Алёна рано или поздно попытается сбежать, было ожидаемо. Но она позвала на помощь какого-то сопляка. Который свинтил тотчас, как понял, какие проблемы упадут на его голову.

Одни небеса ведали, чего ему стоило сдержаться и не оттрахать Алёну так, как он того хотел. Он тащил её за собой, а сам представлял, как закинет в дом, запрёт за ними дверь и набросится на неё, как голодный зверь, у которого не было секса последние лет пятнадцать.

О, она породила в нём такое чудовище, о котором даже не подозревала.

О котором он сам не подозревал…

Запершись в кабинете, Ледов плеснул себе виски, опрокинул содержимое стакана в себя и сразу вновь наполнил его. Отошёл к окну, сжал хрусталь пальцами с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Алёна ему врала, он это чувствовал. Этот парень был для неё не просто приятелем, он являлся кем-то большим. Но стоило ли это выяснять? Глеб очень и очень в этом сомневался. Он поступит иначе. Запрёт Алёну в четырёх стенах, приставит к ней охрану, а сам… сам сделает всё, чтобы сначала заполучить её на законных основаниях, а потом сделать своей. Причём она сама будет желать этого.

Но ведь до чего безбашенная дурочка! Знала о том, что ей грозит опасность, и всё равно выбрала побег. Ледов снова отпил глоток виски. Хотелось, чтобы спиртное хоть немного приглушило тот пожар, что бушевал внутри, но ничего не произошло. Что ж… теперь он научен тому, что Алёна может быть куда более изобретательной и смелой, чем это ему казалось до этого момента. И с этим он уж точно разберётся. Так становилось даже интереснее.

— Присаживайся, — кивнул Глеб отцу Алёны, когда тот нежданно приехал к нему на следующий день.

Вероятность того, что Тихомирову позвонила дочь, исключалась. Ледов позаботился о том, чтобы она вновь осталась без телефона.

— Я не могу дозвониться до Алёны, — сказал Валентин, хмуро глядя на Глеба.

Подозревал, что он мог прибить его дочурку и прикопать в лесу? Был очень близок к истине.

— У неё вновь нет телефона, — пожал плечами Глеб, откидываясь на спинку стула.

— Почему? — потребовал ответа Тихомиров.

Ледов встал и, отойдя к бару, налил себе и отцу Алёны выпить. Валентин спрашивал «почему?». Ну и как ему объяснить всё, но не особо много материться?

— Скажем так… по её собственной глупости. — Глеб поставил виски перед Тихомировым, сам сел напротив и посмотрел на отца Алёны взглядом, говорящим лучше всяких слов, что последующие расспросы — это как попытка пройти по слишком тонкому льду.

— Что она сделала? — всё же спросил Валентин.

— Попыталась сбежать. В компании со своим бывшим любовником.

Ледов испытал мрачное удовлетворение, когда увидел, как скулы Тихомирова сжались. Ему удалось донести информацию так, как он того и желал.

— Ей плохо здесь, — сказал отец Алёны, и Глеб едва не закатил глаза.

— Я думал, этот вопрос мы уже решили.

— Что ты будешь делать теперь? — потребовал ответа Валентин.

Ледов пожал плечами и отпил глоток спиртного. Не рассказывать же Тихомирову о том, что он действительно собирался делать?

— Я хочу, чтобы наши отношения с Алёной были зарегистрированы как можно быстрее. Она будет против, это вне сомнения. Но этот вопрос легко решается.

Отставив бокал, он подался к Валентину и добавил:

— И с твоей стороны не должно быть никаких потаканий этой глупой девчонке. Вчера она чуть не подставила себя, когда смоталась из этого дома. Больше никаких заверений в том, что Алёна будет вести себя благоразумно, слушать не хочу.

Тихомиров побледнел. Ослабил узел галстука и залпом опрокинул в себя виски.

— Ты хочешь сыграть свадьбу? — спросил он.

— Нет. Никаких пышных торжеств. Просто бракосочетание в этом доме. Один репортер — самый проверенный. Пусть состряпает статейку на тему того, что я снова женился. Этот сучонок явно вынюхает такой жареный факт.

Валентин посмотрел на Глеба, и Ледов понял, что отец Алёны до сих пор ему не доверяет. Впрочем, все основания у него для этого имелись.

— Ты точно сможешь её защитить? — тихо спросил Валентин, и Глеб тут же кивнул.

— Точно. Если не я — значит никто.

Когда Тихомиров уехал, Ледов долго сидел за столом и смотрел прямо перед собой. Злость понемногу отступала, но на смену ей пришло нечто гораздо большее… что для Алёны было, пожалуй, ещё более опасным. Вожделение. Желание пойти против того, что уже успел пообещать себе сам.

Поднявшись на ноги, он направился к спальне Алёны. Дойдя до двери, коротко постучал, и когда услышал короткое «войдите», проговорил:

— Через десять минут я буду у тебя. Надеюсь, ты помнишь, что должна сделать.

Мой взгляд заметался по комнате. Глупо было рассчитывать на то, что я смогу хоть что-то противопоставить Глебу, если тот придёт ко мне с определёнными намерениями. А уж в них я не сомневалась ни капли. Попытаться ударить его? Драться до последнего за возможность остаться неприкосновенной? Я понимала, что в этом случает Ледов окончательно превратит мою жизнь в ад… Хотя, казалось бы, куда дальше?

Когда она вошёл в комнату через десять минут, я застыла напротив двери. Вжалась спиной в подоконник, как будто надеялась на то, что таким образом смогу обрести свободу.

— Значит, выполнять мои требования не будешь, — сказал Глеб хриплым голосом. Быстро пересёк разделяющее нас расстояние и, взявшись руками за мою одежду, одним молниеносным движением разорвал её.

Я только и успела, что вскрикнуть. Попыталась сжать обрывки ткани на груди, но Ледов грубо и бесцеремонно оттолкнул мои руки.

— Не смей! — приказал мне, и я… я послушалась.

Он всё равно сделает, что захочет, но наверняка получит удовольствие, если стану сопротивляться. Значит, у меня только один выход — стоять послушной куклой, пока он не натешится.

Я прикрыла глаза, а когда распахнула их, увидела, каким жадным взглядом Глеб осматривает меня, словно выставленную в витрине игрушку. Он облизнулся, наклонился и втянул аромат моих духов, почти что уткнувшись носом в мою шею.

Потом спустился ниже, задел губами ключицу… опустился к груди. Когда его губы накрыли сосок и с силой сжали, я охнула от неожиданности. И неприязни. Пришлось мысленно приказать себе продолжать стоять изваянием и не шевелиться.