Плоть и кости - Джонатан Мэйберри

А еще через пять минут Лайла вышла на берег узкого неглубокого ручья, который змеился с северо-востока на юг. Вода была чистой и прозрачной, по вкусу напоминавшей минеральную, что подтвердило ее предположение о том, что ручей брал истоки из подземной реки. Зачерпнув горстями воду, она напилась и наполнила флягу.

Несмотря на опасность появления зомби и странные следы, возникшие непонятно откуда, Лайла чувствовала себя абсолютно спокойно, полностью полагаясь на свои навыки и опыт и радуясь одиночеству. Она всегда радовалась любой возможности побыть наедине с собой. Именно в одиночестве она ощущала себя самой собой. Чувствовала свою силу. А ведь несколько месяцев подряд Лайла ощущала себя изгоем. Кроме тех случаев, когда уходила на разведку, оставив Никс, Бенни и Чонга, она редко бывала одна. И это ее раздражало.

Бенни и Никс частенько говорили что-то вроде: «как хорошо больше не быть одной» или «тебе никогда больше не придется быть одной».

С практической точки зрения Лайла отлично понимала, что они имели в виду. Они считали, что она нашла спасение от одиночества. В какой-то степени так оно и было.

Хотя по большей части привязанность к новым друзьям, необходимость защищать их и заботиться о них сильно сковывали ее. Она не хотела никого любить. Последним живым существом, которое она любила, была Энни.

Она знала, что была не похожа на обычных людей. Не похожа на Бенни, Никс или Чонга, хотя они и стали ее друзьями. Их жизненный опыт был для нее совершенно чуждым, точно так же, как ее жизнь казалась им чем-то чудным.

Во время событий Первой ночи Лайле было два года. Ее мать носила под сердцем Энни, и они в безумной спешке покидали Лос-Анджелес, когда восстали мертвые. Немногие оставшиеся в живых сумели отыскать безопасное жилище в сотнях километров от города, но вскоре их убежище осадили орды мертвецов. Никто из выживших не понял, что беременную женщину покусали зомби. В момент рождения Энни болезнь одолела ее, и она умерла, а несколько мгновений спустя превратилась в монстра.

Тогда Лайла впервые увидела, как упокаивают зомби, хотя ничего в этом процессе не напоминало о покое. Ее мать выла, словно дикий зверь, а выжившие вопили от ужаса, отбиваясь от нее всем, что попадалось под руку. Лайла тоже вопила. Она кричала так долго и так громко, что почти полностью потеряла голос и с тех пор могла говорить только тихим призрачным шепотом.

В течение нескольких следующих дней выжившие один за другим покидали убежище, чтобы попытаться отыскать помощь. Никто так и не вернулся. Последним был тихий маленький человечек по имени Джордж. Он остался и заботился о Лайле и Энни. Растил, обучал всему, что знал, заботился как о родных детях.

Пробираясь сквозь засохшие кусты, Лайла продолжала вспоминать о своей жизни с Джорджем и Энни. Они были ее миром. Но однажды во время одного из их путешествий в поисках нового дома Джордж встретился с группой вооруженных людей, которые утверждали, что состоят в группировке, ставившей целью избавления земель «Руин» от мертвых.

Это оказалось ложью.

Эти люди страшно избили Джорджа и похитили девочек, а затем отвезли в Геймленд и отправили в зомби-ямы. Там Лайлу и Энни заставили сражаться за жизнь против зомби, а жестокие и безнравственные мужчины и женщины делали ставки, кто же победит. Лайла изо всех сил пыталась вырваться из плена, и Молот Автограда и его головорезы частенько поколачивали ее. На ее теле до сих пор остались следы от их кулаков, ремней и хлыстов.

После гибели Энни Лайла пять лет провела в полном одиночестве, оставаясь в пещере, забитой оружием и книгами. До тех пор пока ее не нашли Бенни, Никс и Том и забрали с собой в Маунтинсайд.

Том рассказывал, что ему доводилось встречаться с Джорджем в «Руинах» и он даже помогал ему искать двух его потерянных девочек. А затем поползли слухи, что Джордж тронулся умом и совершил самоубийство. Том Имура считал, что это ложь, и не сомневался, что это Чарли и Молот убили его и обставили все как самоубийство. Хотя это уже не имело значения. Ведь Джордж был мертв.

Как и все те люди. Чарли. Молот.

И… Том.

От одного воспоминания о нем ее глаза обжигали слезы.

Том и остальные забрали Лайлу в свой город. Она поселилась у Чонгов, у которых был большой дом. Миссис Чонг взяла на себя ответственность научить Лайлу вести себя «как юная леди», включая все необходимые для этого странные ритуалы. Полное отсутствие у Лайлы чувства такта, уважения к старшим, скромности до глубины души потрясли семейство Чонгов. Но спустя время некоторые приличные манеры и поведение, когда-то усвоенные от Джорджа, снова вернулись к ней. Но весьма неохотно.

Много раз в течение этих месяцев Лайла ощущала, что заключение в доме и необходимость общаться с людьми — слишком непосильная задача для нее. Она чувствовала приступы клаустрофобии. Она испытывала страх, потому что каждый день ей приходилось постоянно сталкиваться с ситуациями, когда вещи, которые она говорила, и ее поступки были важны для других людей. Ее слова могли ранить человека, словно она нанесла ему удар. И это сбивало ее с толку. Много раз она собирала свои скудные пожитки — немного одежды и оружие — и готовилась ускользнуть из дома под покровом ночи.

Однако она так на это и не решилась.

Отчасти потому, что хотела жить в семье. Боль от потери Джорджа и Энни не ослабла даже спустя долгое время. Словно охотники за головами в буквальном смысле вырезали кусок ее плоти. Каждый день ее терзала боль потери.

Но существовала еще одна причина, по которой она осталась.

Во время долгих лет одиночества Лайла читала каждую книгу, которую ей удавалось найти, начиная от «Разума и чувств»[3] до «Правды о вечности».[4] Она хорошо разбиралась в романтических отношениях, любви. В эмоциональном и физическом влечении. Она была странной, она сама об этом знала, но все равно оставалась подростком. Юной леди.

И все же она оказалась не готова к тому моменту, когда обнаружила, что Лу Чонг испытывает к ней «чувства». Это выглядело абсурдным. Он был городским мальчишкой. Не охотником, не бойцом. Он и одной ночи бы не продержался на просторах «Руин».

И все же.

Но Лайла не хотела испытывать чувства к Чонгу.

Она предпочла бы остаться с Томом Имурой.

И как-то зимним вечером, когда никого не оказалось поблизости, она подошла к нему и сказала:

— Я люблю тебя.

В романах, которые она читала, всегда все именно так и происходило. Главный герой терял голову от честности и искренности смелого заявления главной героини.