Плоть и кости - Джонатан Мэйберри

Он вызвал в воображении ее образ. Она, несомненно, была самой красивой девчонкой, которую ему доводилось встречать. Высокая, гибкая, с длинными загорелыми руками и ногами, глазами цвета меда и белоснежными волосами. После смерти Тома Лайла фактически стала главой их экспедиции. И хотя ей раньше не доводилось бывать в Неваде и вообще в пустыне, она знала толк в науке выживания. С одиннадцати до шестнадцати лет она жила одна посреди «Руин», то спасаясь от зомби и охотников за головами, то охотясь на них. Чонг не сомневался, что Лайла смогла бы выжить в любых условиях. И хотя он мог постичь ее мастерство на интеллектуальном уровне, все же чувствовал, что не обладает таким же инстинктом самосохранения.

Его глубокие размышления резко прервал грубый пинок в бедро.

— О! — взвыл он и уже собрался выдавить из себя самое отвратительное ругательство, предназначенное для Бенни… только это оказался не Бенни.

Открыв глаза, Чонг обнаружил стоящую рядом Лайлу. Она перекинула через плечо свою кожаную охотничью торбу, сжимая в руке копье.

— Просыпайся, — сказала она.

— Я и не сплю.

Лайла отшвырнула копье в траву и уселась напротив него, скрестив ноги.

— Я ухожу, — сказала она.

— Но ты недавно пришла.

— Нет, я собираюсь отыскать родителей Энни.

— Родителей Евы, — поправил он.

В ее глазах вспыхнуло раздражение.

— Я это и имела в виду.

— Хорошо, — ответил Чонг.

Лайла смотрела на него, выжидая.

— Что? — спросил Чонг.

— Ну?.. — ответила она.

— Ну… что?

— Я сказала, что ухожу.

— Я знаю. Ты хотела… чтобы я пошел с тобой?

Она расхохоталась:

— Это же охота.

— Я знаю.

— Я буду двигаться очень быстро. Пойду по следу.

— Да, — сказал он. — Знаю.

— Ты…

— Городской увалень. Да, это я тоже знаю. — Он улыбнулся. Об этом она напоминала ему по несколько раз на дню. — И этот городской увалень будет задерживать тебя, из-за него тебя сожрут зомби или же окончательно погибнет все, что еще осталось от человечества.

— Ну… да. — Лайла смотрела на него, судя по всему, не зная, как ответить. Юмор был не самой сильной ее стороной.

— В таком случае я останусь здесь, чтобы доблестно защищать это дерево.

Лайла прищурилась:

— Это совсем не смешно.

— Да, — признался он. — Только немного глупо.

Некоторое время они сидели молча, она смотрела на Чонга, а Чонг притворялся, что смотрит в никуда.

— Я ухожу, — снова сказала она.

— Хорошо, — ответил он.

Она медлила, выжидая.

— Что? — снова спросил он.

— Я ухожу, — повторила она, сделав ударение на последнем слове.

— Хорошо. До свидания. Береги себя. И возвращайся поскорее.

— Нет, — ответила она.

— Удачной охоты?

Лайла вдруг угрожающе зарычала и, схватив за рубашку, притянула его к себе, впившись в его губы неожиданно яростным и страстным поцелуем. Несколько безумных мгновений спустя она резко оттолкнула его.

Вскочив, подхватила копье, бросив на Чонга презрительный взгляд.

— Глупый городской увалень, — пробормотала она, а затем отвернулась и ринулась в лес.

Чонг лежал на земле, его глаза сверкали, щеки пылали.

— Боже ты мой… — наконец выдохнул он.

Чонг поднял глаза, когда на него упала тень Бенни. Улыбаясь, словно вурдалак, Бенни нараспев произнес:

— Тили-тили-тесто, Чонг и Лайла — жених и невеста…

— Хотя я и порядочный человек, — начал Чонг, поднимаясь с земли, — я без угрызений совести придушу тебя во сне.

— Не кипятись…

Чонг опустился на корточки перед Никс, которая держала в объятиях спящую Еву. Малышка то и дело вздрагивала во сне, словно пугаясь теней во снах.

Чонг погладил ее по шелковистым волосам.

— Если хочешь, я могу немного с ней побыть.

— Уверен? — спросила Никс.

— Конечно, ты же знаешь, что я умею обращаться с детьми.

Никс кивнула. В отличие от Бенни, который всегда чувствовал себя неловко в компании детей и стариков, Чонг прекрасно ладил и с теми и с другими. Его внутреннее спокойствие, похоже, оказывало магическое воздействие на детей, а еще он был прекрасным рассказчиком. Чонг знал наизусть все басни Эзопа, Матушку Гусыню, Волшебника из страны Оз, серию про Нарнию и еще кучу глупых и забавных историй, которые почерпнул из бесчисленного множества прочитанных книг.

Благодарно вздохнув, Никс передала Еву Чонгу, и он так осторожно взял ее на руки, что девочка даже не шевельнулась. Скрестив ноги, Чонг уселся, прислонившись спиной к дереву.

Бенни коснулся руки Никс.

— Хочешь прогуляться?

Она кивнула, и они не спеша направились в сторону леса, а затем повернули как раз перед зарослями можжевельника и направились на север под сенью деревьев.

Этот лес представлял собой странный пережиток, оставшийся еще со времен Первой ночи. Когда-то здесь располагалось искусно сделанное поле для гольфа, которое кто-то устроил посреди неприветливой пустыни. Возвышавшиеся то тут, то там ветряные турбины должны были выкачивать воду из глубины почвы, чтобы орошать зеленую траву, но после Первой ночи они постепенно начали приходить в негодность. Бенни с друзьями проходили мимо нескольких ветряков по пути сюда. Они насчитали пятьдесят штук, из которых только у трех по-прежнему лениво вращались лопасти, но, вероятно, этого оказалось достаточно для роста некоторых деревьев и растений. Но было очевидно, что более влаголюбивая растительность погибала, вытесняемая пустынным можжевельником и мексиканской сосной. Очень скоро здесь должны были бы остаться лишь пустынные растения, а все строения, возведенные когда-то человеком на этой земле, будут уничтожены природой.

Они молча шли среди зеленых деревьев, уже не чувствуя трупного смрада, исходившего от толп зомби в расщелине. Мимо пролетело несколько легкокрылых белых бабочек. Зайчонок с черным хвостиком сидел в высокой траве, жевал стебель, заметив их, он испуганно замер, но вскоре продолжил свою трапезу. Птицы — обитательницы пустыни порхали, заливаясь щебетом. Бенни любил птиц и показывал Никс своих любимых пернатых.

— Вон там шалфейный тетерев, — сказал он. — А вон на той ветке, видишь? Это рогатый жаворонок. — И мне кажется, что чуть раньше я видел лугового жаворонка и…

Он осекся, заметив, что Никс его не слушает. Она даже не кивала, как обычно, поступают люди, притворяющиеся, что слушают собеседника. Никс глубоко погрузилась в размышления, и Бенни оказался отрезан от нее глухой стеной. Он умолк, и некоторое время они шли вперед в полной тишине.