Женатики - Илиас Меркури

– В первом. Сегодня пропустила школу, потому что маме плохо. Но я люблю учиться.

При других обстоятельствах я бы себе не простил следующего вопроса.

– А где твой папа?

– Папа в Киеве работает. Когда я буду старше, он приедет к нам или мы поедем к нему. А у вас есть семья?

– Да, есть. Моей дочке тоже семь лет и…

Я решил все-таки не говорить, как зовут мою дочь. Алина – воспитанный и вежливый ребенок, но ей ни к чему знать про мою семью.

– А кем вы работаете?

– Я машины продаю. А мама кем работает?

– Она консультант!

– Консультант? И кого консультирует?

– Не знаю, сами спросите, когда она проснется. Я еще ребенок, эти вещи не понимаю. Хотите, посмотрим «Шрек 2» вместе? Успеем, пока няня не пришла.

– Да, конечно. Включай.

Что я тут делаю? Вопрос мучил меня все время до прихода няни. Анна, ясное дело, не проснулась. Мы с Алиной проверили, как она спит, точнее, она проверила, а я ждал в коридоре. Няня приветствовала меня крайне прохладно. А мне фиолетово. Пусть здороваются, как им заблагорассудится. Они все, включая ребенка, чужие мне люди. Я обратился к няне:

– Будьте любезны, как только Анна проснется, пусть мне позвонит. Спасибо. Алина, пока. Рад был с тобой познакомиться.

– Я тоже. До свиданья.

Уже третий час, и я успел пообщаться с алкашами, проверить, как живет отцовская телка, поиграть в сиделку с чужым чадом и ощутить классовую вражду в лице няни. Слишком много для ленивого обеспеченного человека, как я, и слишком сложно для моей ровной жизни. Спустился во двор. Бухие охранники перешли к классическому составу, теперь их было трое. Худой, жирный и даун. Не успел я приблизиться к воротам, как они раскрылись. Вожак помахал рукой и с ухмылкой ударил по плечу нового участника трапезы. Он был такой же, как они, но с более тупым лицом и покачивался, как береза на ветру.

Опять зазвонил телефон…

– Максим, добрый день. Вы к нам едете? Это Валентин.

– Привет, пока не знаю. Что-нибудь срочное?

– Ну, как сказать. Не то чтобы срочное, но необходимое.

– Говори без предисловий.

– Позвольте отключить у нас одноклассников!

– Не понял. Каких еще одноклассников?

– Максим Вячеславович, я имею в виду сайт. Вся компания сидит на нем с утра до ночи. Бред какой-то. Многие начали даже раньше на работу приходить, особенно наши бабы. Дома, видите ли, мужья не разрешают, а вот на работе можно. Давайте запретим доступ. В конце концов, мы им платим зарплату, а не Альберт Попков.

– А это еще кто?

– Основатель и совладелец сайта. Сетевой злодей. Большинство компаний уже запретили сотрудникам пользоваться этой страницей.

– Валентин, ты чего так перевозбудился? Я читал в газетах про это все. Впрочем, не надо ничего запрещать. Пусть сидят сколько хотят. Тех, кто не справляется с задачами по бизнесу, просто уволим. При чем тут сайт? Сегодня одноклассники, завтра одноклеточники, какая разница. Что, каждый раз будем отключать доступ?

– Нет-нет. Но все-таки это неправильно. Я из своего офиса проверяю, кто, когда и на сколько выходят на сайт. И что вы думаете? Все, с утра и до конца рабочего дня. Они ухитрились еще купить себе статус невидимки. Но я все-таки вижу – они все on-line.

– Ты, наверное, старик, не понял. Из нас двоих решаю я. Ты, дорогой друг, вместо охоты на одноклассников занялся бы оптимизацией продаж, как обещал. К твоему сведению, как только мы отключим доступ, все начнут пользоваться мобильным интернетом, а это не очень удобно, дико медленно и недешево. Итак, мы получим в итоге армию недовольных сотрудников и одного довольного, как его там? Попкова. Ты лучше им запрети курить в помещениях. Ты все понял? А у тебя есть страница на сайте?

– Да, есть. Но вы совершаете ошибку. Они скоро перестанут работать.

– Тогда увольняй мгновенно. В продажах главное – результат, а не процесс. Запомни это раз и навсегда. Я, конечно, на собрании всех попрошу не испытывать наше терпение на прочность. Ты мне лучше скажи, когда последний раз заходил к нам этот Данилов?

– Ладно, я понял. Данилов приходил недавно. Говорил с вашей матерью примерно час. А о чем говорили, не знаю точно, но догадываюсь.

– Хорошо. Возможно, я приеду сегодня.

Тем временем, я уже двигаюсь со скоростью черепахи по Тверской. В Москве все сделано максимально комфортно для людей с сопровождением и мигалками. Включил Amy Winehouse и слушаю вульгарно-романтичное пение талантливой наркоманки. Думаю, надо добраться до офиса. Валентин меня чуточку напряг, ну и матери дал слово в обмен на котлету. Потерял часа два на дорогу. Мне потом долго объясняли, что нужно обязательно выезжать из центра до семи утра, иначе время в пути увеличивается десятикратно. Легенда об утреннем заторе только в сторону центра – не более чем мозговой запор любителей метрополитена. Город стоит намертво, как передовая оборона, несколько лет, во всех направлениях. Около нашего центра я остановил машину, чтобы ответить Олегу. У меня было два варианта: поговорить с ним или выкинуть телефон через окно. Но нет, трубка мне нужна, вдруг эта украинская таблеточница очнется и позвонит.

– Але!

– Максим, это Олег.

Его взволнованный тихий голос меня озадачил.

– Что с голосом? Ты в порядке?

– Нет, брат. Мне нехорошо. Еду в ЦКБ на операцию. Вариантов нет, будут резать. Ну, что поделаешь, сейчас или никогда.

– Что случилось, говори! – крикнул я.

– Да так, мужские дела. Надо на стол лечь, у меня обострение. Только никому не говори. Для всех я в командировке. Сам все объясню кому надо. Я не по этому вопросу. У меня к тебе просьба. Сегодня четверг и…

– Нет, постой. Ты скажешь, о чем речь идет или нет? Ты член удлиняешь?

– Нет, с ума сошел, брат? Какой член?

– Ты же только что говорил о мужских делах, ну я и подумал про член. Или простата?

– Нет. Скажу, только никому ни слова. Обещай.

– Ну, ты меня достал, блядь. Скажешь или нет? Обещаю, ни слова.

– У меня геморрой. Будут вырезать сегодня. Анализы все сдал, полежу у них пару дней на всякий случай, а потом домой.

Я выключил телефон, чтобы спокойно поржать. Смеялся до слез минут пять. Он очень интересно связал свой поврежденный анус и мужские дела. Наверное, жалкая попытка сохранить жесткость и твердость самца, чтобы сберечь репутацию мачо. Его подход выглядел примерно так: «Несмотря на мою порванную жопу, я все равно мужик». Но я вспомнил, что читал где-то про мучительные боли при геморрое, и перезвонил страдальцу.

– Прости, Олег, аккумулятор сел.

Тут меня опять прорвало, но, надеюсь, мой резкий, глухой смех прозвучал как кашель. Мне пришлось опять отключиться. Живот вибрирует, руками держу руль и пытаюсь изо всех сил вспомнить что-нибудь грустное. Только удается ненадолго взять контроль над собой, как тут же мне представляется, как Олег сидит боком и скулит от боли в заднице. Понимаю, жалко его, но я ржу и все. Вдох, выдох, и опять набираю мученика анусовича.