Женатики - Илиас Меркури

Тут, очень вовремя, подошел старый друг Муслим. Учились вместе в МГУ. Учебу он не закончил и сказочно разбогател.

– Поцелуй лучше Муслима, он протаранит твой рот, только отстань от меня, пожалуйста, я с девушкой.

– Она твоя жена?

– Нет, спас… нет, не жена, отойди. Вот тебе настоящий мужик, целуй его.

– Мне он не нравится, – ответила восточная домработница.

Оральница-Настя, она же и моя охранница, все это время была занята художественной гимнастикой и не почувствовала угрозу моего изнасилования. Эскимоска отвязалась с трудом. Народу было немного, и не могу сказать, что было очень весело. Мы решили поехать в «Сохо». Думаю, из всех животных инстинктов стадный наиболее развит у московских тусовщиков. Вечно стоят себе у входа в клуб терпеливо, по-идиотски улыбаясь, только бы их пустили. А люди, которые по определению их ненавидят, с полуночи до утра по выходным дням имеют возможность выражать свою гражданскую позицию, то есть унизительно держать у входа кого-нибудь, кто красивее и богаче их самих.

У меня есть такое развлечение – доставать охрану. Например, я умоляю меня пустить, говорю, что я известный человек, знаю владельцев и прочие стандартные фразы клубных мазохистов. Вот и сегодня решил с ними поиграть.

– Вас нет в списках.

– Нет, не может быть, Саша заносил. Я только что ему звонил.

– Кто такой Саша?

– Мой друг.

– Молодой человек, вас нет в списке, освободите проход.

Тут же просится пожелание, чтобы у этого охранника во время тяжелой службы освободился задний проход, – пожелание, разумеется, мысленное.

– Нет-нет, я есть в списках, проверьте еще раз, пожалуйста, – продолжаю упорно повторять я.

– Молодой человек, – это не комплимент, просто обращение, – отойдите в сторону. – Охранник не сдается.

– Но мне срочно нужно выпить виски, – продолжаю я свою игру.

В этот момент я чувствую мощное напряжение в атмосфере. Передо мной выросли трое из секьюрити, явно готовые меня вытолкать взашей. Разница в весе позволила мне приблизительно рассчитать силу удара. Решил дальше не заигрываться, и вот – момент кульминации и мой скромный вопрос:

– А по клубной карте можно пройти?

Похоже, они на меня обиделись. Пока я от души веселился, играя в трудности перевода, Настя болтала по мобильному. Одним глазом смотрела в мою сторону, вторым – на припаркованную возле входа «Ferrari». Ну как можно влюбиться в такую ящерицу? Совсем молодая, а шея как у черепахи. Наверное, можно, при наличии бабок, суровых родителей, детских травм, терпеливой жены, ранней лысины и маленького члена. Короче, надо быть Олегом.

Следующий страж гламура не успел еще меня обшмонать, как зазвонил телефон…

– Максим, привет, это Анна. Удобно говорить?

– Да, почти.

– Может быть, перезвонить? Я хочу просто сказать спасибо за помощь с ребенком. Чувствую себя получше. Ты как? Когда можешь встретиться со мной?

– Я нормально, в любое время. Хоть сейчас. Мне бы наш вопрос решить поскорее. Ладно, не могу больше говорить, предлагаю встретиться завтра утром, часов в 12:00 в центре.

– Хорошо, а где?

– Ну не знаю, допустим, в «Vogue».

– Хорошо, буду в двенадцать.

Наверное, я резко с ней поговорил. Где-то я вычитал, что если женщина звонит сама, нет смысла ей доверять, поэтому я и не верю этому нежному изысканному голосу.

Мы прекратили беседу, когда Настя уже вовсю ругалась с очередным врагом буржуев и отказывалась открывать свою сумку.

– Это для вашей же безопасности, – твердо стоял на своем охранник, человек с периферии.

– Позовите владельца! – кричала она в ответ.

Слава гламуру, ее узнал кто-то из администрации и пропустил, со стандартными извинениями. Пока я пил в баре на первом этаже, она успела отправить любимому сотню сообщений.

Как только захожу в любой клуб, мне становится сразу скучно, а с этой избалованной и наглой дурой теперь еще и противно. За час я успел выпить чуть меньше нормы, поздороваться с огромным количеством знакомых, посмотреть на голодных телок и зажравшихся мужиков. Первые – голодны потому, что им все мало, а вторые пресытились женщинами настолько, что многие стали трахать друг друга, и не только по бизнесу. Я не выдержал. Подошел к Насте, отвлек ее от компании двух, разумеется, друзей детства и сказал:

– Настя, я поехал. Если Олег будет спрашивать, мы с тобой тусовали до четырех, и ты меня отвезла домой.

– Да, все поняла.

По ее хитрым глазам и быстрому согласию я понял, как сильно она планирует любить Олега этой ночью в обществе другого, возможно что тоже Олега.

Дома все спали, даже собака не встретила. Снял обувь и направился прямой дорогой в ванную. Не так давно бросил курить, а запах табака уже жутко раздражает. Одежда пахнет, будто я обнял выхлопную трубу КамАЗа. Еще один гнусный день заканчивается в одиночестве под душем. В эту минуту мне никто и не нужен.

Хитрый дерется, пока мудрый уступает.

Мадемуазель де Соммери, будучи поймана своим любовником на месте преступления, храбро это отрицала, а когда тот стал горячиться, заявила: «Ах, я прекрасно вижу, что вы меня разлюбили; вы больше верите тому, что видите, чем тому, что я говорю.

Я написал записку жене и прикрепил на зеркале в спальне. Ее не было дома, но и звонить ради обмана тоже не стоило. Уехал по делам, и точка. В таких записках кроется некая романтика, которую благополучно уничтожили изобретатели эсэмэс-сообщений. Тут подразумевается, что ответ последует через большой промежуток времени, а не мгновенно, как при помощи мобильного телефона. Например, на мою эсэмэску: «Света, я по делам» – она бы тут же перезвонила. Маразм.

Вероятность прочтения моего послания на зеркале нулевая, но тем не менее сам процесс мне всегда нравился. Из всех моих записок она прочла только одну, за два дня до свадьбы. Тогда на шуточную фразу: «До брака – мальчишник» ответила помадой на зеркале: «Отрежу правое яйцо». Юмор я оценил, но рисковать не стал.

Некрасиво опаздывать, но так уж получилось. Приехал к назначенному месту на полчаса позже. Она сидела в первом зале слева на красном диване и перелистывала «Menu Magazine».

– Привет, дико извиняюсь, но я вчера лег спать очень поздно. Давно ждете меня?

– Минут пятнадцать примерно.

– Я сейчас кофе закажу, и перейдем сразу к делу. Кстати, у вас умная и прикольная дочь.

– Что вы имеете в виду? Что за дело?

– Анна, у меня сегодня голова немного болит, вы поймите меня правильно, хочется быстро обо всем договориться. Я виноват в том, что не сказал сразу о смерти моего отца. Возможно, у вас или у тебя, даже не знаю, как обращаться, была надежда на новую встречу с ним или на помощь, а я поступил нечестно. Поэтому скажите мне сразу, какая сумма нужна для решения ваших проблем или тех, которые вы решали при помощи отца?