Любовный узел, или Испытание верностью - Элизабет Чедвик

– Если тебе захочется побыть одному, не уходи дальше этого двора, ясно?

Ричард кивнул, затем поднял голову:

– Томас хотел показать мне, где спят пажи и оруженосцы. Можно пойти с ним?

Кэтрин поджала губы.

– Я присмотрю за ним, обещаю, – сказал Томас. Взгляд его ярких глаз был серьезен. – А потом он может остаться со мной. Мы вместе почистим доспехи графа.

Ричард еще раз кивнул, на этот раз очень энергично, и с мольбой посмотрел на Кэтрин. Ей ужасно хотелось спрятать его под свое крылышко, но только потому, что очень уж тревожилась. На самом деле, хуже всего сейчас для мальчика – вернуться к женщинам графини. Пусть лучше ребята попробуют подружиться.

– Не вижу, почему я должна возражать, – сказала она и была вознаграждена одной из редких улыбок Ричарда.

Мальчики убежали. Кэтрин смотрела им вслед, чувствуя себя совершенно измотанной от тревоги и облегчения. На полпути мальчики напоролись на Оливера. Рыцарь остановился и заговорил с ними. Кэтрин видела, как Ричард махнул через плечо рукой в ее направлении. Оливер увидел ее, отпустил мальчиков и направился к ней широким шагом. Кэтрин заметила, что рыцарь слегка припадает на правую ногу.

– Итак, ты нашла его? – спросил он.

– Томас нашел. – Лицо Кэтрин приняло покаянное выражение. – Я чувствую себя ужасно глупо: всполошилась из-за пустяка и совершенно зря задержала вас.

– Это перестало бы быть пустяком, если бы он действительно решил удрать. – Оливер посмотрел вслед уходящим мальчикам, которые были заняты оживленной беседой. – Но похоже, что все обернулось к лучшему.

– Да.

Кэтрин прикусила нижнюю губу.

– С ним все будет в порядке, – сказал рыцарь, слегка коснувшись ее руки.

– Вы бы так не говорили, если бы слышали его сегодня ночью.

– Ничего удивительного, что у мальчика кошмары. После смерти Эммы я не мог спать по ночам больше года. – Оливер скрестил руки на груди. – Есть травы, которые помогут ему спать без сновидений.

– Вы знаете все травы? – спросила Кэтрин, вспомнив об отваре, который рыцарь приготовил для облегчения головной боли.

– Нет, конечно, – Оливер улыбнулся и покачал головой. – Но я знаю того, кто их знает.

– Ах, да. Этельреда, которая несравненно готовит угрей. Вам удалось ими полакомиться? – поинтересовалась Кэтрин, машинально пытаясь стереть пятно с платья.

– Угри были великолепны, – ответил рыцарь совершенно серьезно. – Послушай, если мальчику нужно, я попрошу ее сделать сонный отвар.

Кэтрин поблагодарила, но тут же нахмурилась:

– Как же быть? Ведь вы уезжаете не меньше, чем на две ночи, а Ричарду отвар нужен уже сегодня.

– Я передам ей по дороге и попрошу принести питье. Этельреде будет интересно познакомиться с тобой.

Кэтрин подумала, что самой ей не менее интересно познакомиться с Этельредой. В ее воображении встал образ обворожительной колдуньи с копной черных волос и чуть раскосыми пронзительными темными глазами.

– Значит, вы рассказали ей обо мне? Боже, что же он мог наговорить?! Оливер наклонил голову и слегка улыбнулся:

– Не все.

У Кэтрин засосало под ложечкой, а лицо залил горячий румянец. Когда Левис был жив, ей нравилось флиртовать, шутить и строить глазки. Это мешало мужу искать глазами новые пастбища. Но после трех тяжелых лет за плечами это искусство несколько потускнело. Кроме того, молодая женщина помнила, как легко засматривался ее супруг по сторонам, поэтому ей совершенно не хотелось затевать игру с мужчиной, у которого была другая женщина.

– Мне надо идти, – сказала она. – В женских покоях наверняка уже интересуются, куда я делась.

– Мне тоже, иначе мы окажемся на месте только после захода солнца.

Рыцарь коротко кивнул в знак прощания и направился на внешний двор. Кэтрин смотрела ему вслед: как уверенно он шагает, как весело поздоровался со знакомым по дороге. За три года после смерти Левиса она постепенно смирилась со своей потерей; горе отошло на задний план как смутная боль. Но теперь оно вспыхнуло с новой силой так, что у молодой женщины перехватило дыхание. Она – такая маленькая, незаметная – стоит одна-одинешенька посреди двора, затерявшись среди блеска оружия и хозяйственной суеты. Если она сейчас исчезнет, никто и внимания не обратит.

Тут Кэтрин встрепенулась и даже прищелкнула языком от досады. Ну и что, если никому до нее нет дела?! Ей-то от этого не хуже. Полагаться на других достаточно опасно и, как правило, совершенно бесполезно. Она гордо выпрямилась и направилась к замку, готовясь встретить лицом к лицу все, что припас для нее сегодняшний лень.

– Можешь взять вот это, – сказала графиня Мейбл.

Она довольно долго рылась в дубовом сундуке и наконец вынырнула из его глубин с двумя отрезами небеленого льна и серовато-зеленой шерсти.

– Ты не высокая и не полненькая, так что должно хватить на рубашку и на платье.

– Спасибо, миледи, – Кэтрин с благодарностью приняла ткань.

Шерсть была превосходной, и ее, несмотря на слова графини, безусловно, хватит не только на платье, но и на боковые клинья, а может быть и на модные свисающие рукава. Нужно только скроить и сшить, причем поскорее, учитывая состояние старой одежды. Кэтрин пришлось снять верхнее платье, потому что оно стало настолько грязным, что в нем было совершенно невозможно показаться в приличном обществе. Голубовато-зеленая рубашка изящно облегала ее фигуру, однако вдоль одного из швов она была сильно попорчена молью, а подол в паре мест портили бурые пятна от выпрыгнувших из костра углей.

Графиня оглядела молодую женщину с ног до головы.

– Тебе нужно накинуть что-нибудь прямо сейчас, – заявила она и начала рыться в другом сундуке.

Это был личный сундук графини. Его украшала самая пышная резьба, да и набит он был больше прочих. Лицо Мейбл оживилось, щеки слегка раскраснелись: ей явно нравилась возможность очередной раз выступить в роли сказочной благодетельницы.

– По-моему, именно здесь лежит старое платье моей дочери. Она оставила его, когда уехала. Она тогда была беременна, и оно ей больше не подходило. Ага, вот и оно.

Графиня извлекла из сундука платье из темно-вишневой шерсти. Оно было сшито по всем правилам: узкое в талии и сильно расширяющееся к подолу. Горло и обшлага украшала узкая золотая вышивка. К платью прилагался пояс, также шитый золотом. Кэтрин никогда не видела такой тонкой работы. Она не могла поверить, что ей действительно предлагают взять это роскошное одеяние.

– Миледи… но я не могу… – едва выдохнула она.

– Не глупи! – резко оборвала ее графиня. – Это платье валяется уже три года. Еще немного – и моль попортит его так, что нечего будет восстанавливать. Одевай и ни слова больше.