Книги онлайн и без регистрации » Романы » Роковой выбор - Виктория Холт

Роковой выбор - Виктория Холт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 75
Перейти на страницу:

Маргарет была пуританкой. Ей бы жилось счастливее при Оливере Кромвеле. Она и игру на сцене считала грехом.

Но однажды о нашем увлечении завел речь мой наставник, доктор Лейк.

– Было замечено, что вы и леди Анна почти каждый вечер проводите за карточным столом.

– Нам это нравится, – возразила я. – Какой в этом вред? Вы считаете это грехом?

– Не то чтобы грехом, но, я думаю, вашему высочеству следует воздерживаться от карт по воскресеньям. Народу это не понравится, если об этом узнают.

Я знала, что нам постоянно приходилось остерегаться задеть чувства «народа», и понимала, что некоторым могла быть не по вкусу наша игра по воскресеньям.

– Я поговорю с сестрой, – сказала я, – и мы не будем играть по воскресеньям.

Похоже было, что доктор Лейк этим удовольствовался, а я была рада, что нас не попытались заставить отказаться от карт и в другие дни недели.

В это время случилось неприятное происшествие, и, хотя оно оказалось вызвано злым умыслом человека с дурной репутацией, оно очень всех встревожило.

Француз, по фамилии Люзанси, объявил, что его посетил духовник герцогини Йоркской. Этот Люзанси был католиком, принявшим протестантство. Посетивший его священник, утверждал он, с ножом в руках угрожал убить его, если он не вернется в лоно католической церкви.

Ничто не могло больше способствовать возбуждению в народе. Люди не забывали костры в Смитфилде в царствование королевы, прозванной Марией Кровавой. Тогда сжигали протестантов, мужчин и женщин, за их приверженность своей вере. Они слышали ужасные рассказы об испанской инквизиции. Они никогда не допустят в Англии ничего подобного.

Эта вечная тема преследовала меня с детства, и вскоре мне довелось еще острее осознать всю ее важность, как, впрочем, и многим в то время. Самое же большое влияние все эти внезапно обострившиеся антикатолические настроения оказали на жизнь моего отца.

К делу Люзанси отнеслись настолько серьезно, что этот вопрос обсуждался в палате общин, и лорд Уильям Рассел, ревностный протестант, ненавидевший французов и порицающий распущенность двора, воспользовался случаем провести новые законы против католиков, в результате чего ни один английский подданный не мог совершать службы по католическому обряду где бы то ни было.

Это был выпад не только против Марии-Беатрисы, но и против самой королевы, которая находилась под подозрением со времени ее приезда в Англию.

Даже когда объявились свидетели преступлений Люзанси, совершенных им у себя на родине во Франции и он был полностью опозорен, этот закон остался в силе.

Мне кажется, Мария-Беатриса не представляла себе, насколько она непопулярна. Она была очень молода, влюблена в своего мужа, оказавшегося таким добрым и ласковым, и очень расположена к своему деверю, королю.

Большой трагедией стала для нее смерть маленькой Катарины-Лауры в возрасте всего лишь десяти месяцев.

Мы говорили об этом с Анной Трелони. – Как странно, – сказала я. – У короля есть дети от других женщин, а королева бездетна. А у моего отца… у него только Анна и я, хотя у него есть и еще дети…

– И к тому же здоровые, – напомнила мне Анна.

– Почему это так, Анна? Может быть, это послано им в наказание?

Я видела, что Анна была согласна со мной, но боялась сказать об этом вслух.

– Потому, – продолжала я, – что они изменяли своим женам.

Как это было грустно и непонятно! Король любил королеву, но и других женщин тоже. И я была вынуждена признать, что мой отец в этом отношении походил на своего брата.

Я не хотела думать об Арабелле Черчилль и ей подобных. Но они существовали.

Мы пытались утешить бедную Марию-Беатрису в ее потере. Это было нелегко. Я слышала шепот о том, что смерть малютки была зловещим знаком. Повторялось то же, что было и с королем. Незаконные дети доставались братьям легко, а вот законных судьба их лишила.

Я была убеждена, что это было наказанием за их безнравственность. Надо же, чтобы двух самых чудесных людей, каких я знала, постигла одна и та же участь.

Период траура по Катарине-Лауре был недолог, и о ней быстро забыли.

Возможно, потому, что мой дядя решил, что теперь у его брата, как и у него самого, не будет законных наследников, он решил уделять Анне и мне больше внимания. Мы присутствовали на придворном спектакле, а потом посетили банкет у лорд-мэра и сидели рядом с королем и королевой, чтобы все могли нас видеть.

Меня конфирмовал Генри Комптон, епископ Лондонский, чтобы показать всем, что я не разделяю веру моего отца, и мне кажется, что событие было воспринято с большим удовлетворением. Толпа бурно нас приветствовала. Короля всегда приветствовали. Я слышала, что, несмотря на его распутную жизнь, в народе его любили больше, чем какого-либо другого короля после Эдуарда IV, на которого он был немного похож. Тот, судя по описаниям, был высоким, очень красивым и таким же распутным, как и Карл. Правда, моего дядю нельзя было назвать красавцем, но все недостатки с избытком возмещало его исключительное обаяние.

Мне понравилось, как меня приветствовала такая огромная толпа.

– Никто так не по вкусу народу, как красивая молодая девушка, – сказал дядя.

Все это было очень приятно.

Но… жизнь продолжалась. Я любила Фрэнсис по-прежнему. Правда, мы встречались только по воскресеньям и по праздникам и всегда в присутствии других, но мне доставляло величайшую радость писать ей и просто знать, что она живет на свете. Мне хотелось иногда удалиться с ней от двора и жить спокойно в маленьком деревенском домике, окруженном садом, полным прекрасных цветов. Я хотела, чтобы и Анна Трелони была с нами, разумеется, и моя сестра Анна – а она не могла бы обойтись без Сары Дженнингс. И чтобы там был и мой отец, и Мария-Беатриса… и еще кое-кто.

Я смеялась сама над собой. Я жила как в очарованном сне.

Мария-Беатриса утешилась после потери дочки, так как она снова ожидала ребенка и в августе следующего года, всего только десять месяцев спустя после смерти Катарины-Лауры, она родила еще одну дочь.

Это вызвало обычное разочарование у нашего отца, но, по крайней мере, девочка была здоровая, и мы с Анной были в восторге от нашей сводной сестры. Ее назвали Изабеллой в честь прабабушки Марии-Беатрисы.

Жизнь казалась такой прекрасной, и вдруг меня постиг жестокий удар.

В апреле мне исполнилось пятнадцать лет. Во многом я была еще очень наивна. Я была окружена любовью и считала, что так и будет всегда.

Я знала, что в жизни были испытания, но я не воспринимала их всерьез. То и дело возникали волнения, направленные против католиков, но я думала, что и это меня не касается.

Как я ошибалась!

Мне было известно, что на континенте неспокойно. Постоянно шли разговоры о войнах и всяких договорах. Но я мало прислушивалась к ним. Сначала мы враждовали с голландцами, потом с французами; потом мы мирились то с теми, то с другими. Какое это имело отношение к жизни в Сент-Джеймском дворце и Уайтхолле? Очень большое, как мне пришлось убедиться.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?