Гридень. Из варяг в греки - Валерий Большаков

А вот протрубят рога, бросит Олег клич – и пойдет войско в поход. Вот тогда и начнется учеба – настоящая! А все эти игрища с кроссами и штангами – ерунда и суета…

Вот такое было «мнение общественности». И князь не собирался лично решать, кто прав – я, или Алк, или Добрила.

Боги должны были решить, кому они покровительствуют больше, за кого заступятся и даруют удачу. А здесь это важно и очень серьезно.

Вон, Олег Вещий удачлив. Стало быть, боги на его стороне. И если какой боец примкнет к дружине князевой, то милость богов и его коснется. И тогда минует бойца стрела каленая, а вот добыча знатная выйдет!

Но я отвлекся.

Короче говоря, случилось вот что – хазары объявились в наших краях. Двадцать с лишним всадников видели к востоку от Новгорода. Я так понимаю, что это были разведчики.

Видать, у кагана или у правителя-бека[6] позднее зажигание сработало – Рюрик-то все ближе выходил к тем границам, которые хазары нарисовали каганату, вот в Итиле[7] и забеспокоились.

Были уже сообщения, что конники хазарские у Мурома крутились и даже к Суздалю наведывались. Теперь, значит, к самому сердцу русских земель подобрались. Ла-адно…

Приказ Олега был суров и четок: найти и уничтожить!

При этом старшая дружина оставалась на месте, в Городище.

Поиском и истреблением хазарских лазутчиков должна была заняться дружина молодшая, в том числе и мой десяток.

* * *

Рано утром дневальный подбросил дров в печь и гаркнул:

– Десяток, подъем!

Отроки мои подскочили и бросились одеваться. Белье, портки, рубахи, стеганки-поддоспешники… Быстро накрутить портянки, обуть мягкие сапожки, больше всего на индейские мокасины похожие… Кольчуги вздеть, сверху рубахи камуфляжные… Подшлемник, шлем, меч или секиру, луки, стрелы…

Копья мы брать не стали, в лесу они будут только мешать.

– По коням!

Алк с Фроутаном степенно беседовали на крыльце терема княжеского, а их отроки слонялись по двору, когда мои проскакали мимо. Я обернулся, сидя в седле. Ага, забегали! Догоняйте!

В последний раз хазар видели возле деревни Верхоталье. Туда мы и порысили.

Деревня была как деревня. Ни улиц, ни переулков – все дома скучены, словно буренки сбились вместе при виде волчьей стаи – и отгородились от опасного леса высоким частоколом.

А это вам не забор какой – бревна чуть ли не в обхват зарывали в землю на треть длины, да сплачивали так тесно, что и жучок-паучок не протиснется. Ворота и вовсе монументальные, такие только тараном вышибешь.

А вокруг поля, огороды, пастбища…

Пастораль и буколика.

– Староста где? – окликнул я пастушонка.

Тот от испуга и слова не смог вымолвить, руку только и вытянул, указывая на мужика в мохнатой безрукавке, энергично ковылявшего навстречу.

– Здрав буди, – с достоинством поклонился мужик.

– И тебе поздорову. Тут намедни хазары заявлялись, не скажешь ли, куда они следовали?

Староста серьезно покивал.

– Охотник наш, Пелко, по следам прошел козарским. На север они направлялись. Вон, где дальнее пастбище – там еще дуб горелый, – вон, где они прошли. А далее там Парные болота, две топи, справа и слева от тропы, по ней только на север и пройдешь.

– Ясно. А точно хазары были?

– Точно! – твердо сказал староста. – Морды у них плоские, глазки узкие, все в кольчугах до колен, а сверху – халаты запашные. И лошадки чисто степные – коротконогие и мохнатые.

– Ну, спасибо! А не дашь ли нам человека годного, чтоб лошадей наших к вам отвел? Долго в лесу не поскачешь…

– Это верно, – согласился мужик. – Да вот, Хотена возьмите! Его лошади любят и слушаются. Пойдешь, Хотен?

Пастушок истово закивал – какой же мальчишка откажется поучаствовать в настоящей боевой операции?

– Отлично! А за корм мы расплатимся.

Староста укоризненно покачал головой:

– Да какая уж там плата! Вы ворога преследуете, а мы с вас брать будем? Не беспокойся, господине, накормим ваших лошадок! Скачите и не переживайте.

И мы поскакали.

До самых болот неслись галопом, а после сбавили ход. Парные болота покрывала худосочная растительность, кустарник да хилые елочки.

– Линду! Ты у нас главный следопыт, езжай впереди.

– Есть!

– Фолар и Тойво – прикрывать.

– Есть!

Оба, и Фолар, и Тойво, были чистокровными северянами, но с луками обращались не хуже степняков. Да и оружие у них было хазарское – луки из кости и рога сделаны, на рыбьем клею. Откуда ж в степи дерево взять?

Смотришь иногда, как тот же Фолар тетиву оттягивает, и ждешь – лопнет ведь! Как такая жилка удерживает тугость страшную и не рвется? Метче Фолара только Лют стреляет…

В это время Линду обернулся, вытянул руку, четыре раза сжав и разжав пятерню, – двадцать всадников проехало.

За болотами лес вставал стеной. Хазары, наверное, проклинали эту страну, лишенную простора степей. Сплошной лес, да болота, да реки, да скалы. Как тут жить? Как табуны пасти?

Узкая лесная дорога вскоре закончилась тупиком. Было видно, как конники ломились через кусты, пока не выбрались на подобие длинной и узкой поляны, чуть дальше раскрывшейся мелким оврагом, выходящим к речушке.

– Они пошли вверх по течению, командир! – доложил Линду.

Я кивнул, заметив, что весин возбужден и увлечен.

Проехав добрую версту, мы вновь углубились в лес – там, где бережок искромсали конские копыта.

– Они двинулись на восток!

– Линду, – негромко сказал я, – ты ничего не замечаешь?

Я, конечно, не Чингачгук, но следы читать обучен – мы эту науку еще с дедом проходили да со старым охотником, Елизаром Терентьевичем. Граница, можно сказать, отточила мои умения.

Весин встрепенулся, заоглядывался обеспокоенно и чуть было не застонал.

– Ну конечно! – горько признал он. – Лошади без седоков пошли!

– С чего ты взял? – удивился Мал.

– Следы стали не такими глубокими, а шаг размашистей. Лошади налегке идут!

Мы вернулись по ручью и вскоре заметили то, что пропустили в горячке, – на одном из поваленных стволов кора была содрана, чуть повыше – ветка треснула. Видать, цеплялся хазарин, оскользнувшись.