Любовь и ярость - Патриция Хэган

После неожиданной смерти Клода ей пришлось продать все хотьмало-мальски ценное - картины, серебро, драгоценности. А теперь, когда еёписьменный стол был буквально завален неоплаченными счетами, похоже, дошла очередьи до замка.

- О, Клод, как я надеюсь, что ты горишь в геенне огненной, -в пустой гулкой комнате неожиданно громко прозвучал её страстный голос. Она бывсе сейчас отдала, чтобы этого брака никогда не было, но в то время выйти занего казалось единственным достойным выходом из безнадежного тупика, в которомона оказалась.

И все это благодаря Тревису Колтрейну. Она была бысчастлива, увидев, как он корчится от муки в аду на раскаленных углях.

Прикрыв глаза, она мысленно перенеслась на крыльях памяти вто блаженное время, когда жизнь её поистине была раем на земле. Не стертыевременем, воскресли воспоминания о роскошном доме в родном Кентукки.Построенный на века из огромных глыб серого гранита, настоящий дворец, онвысоко и горделиво возносил к небу все четыре угловые башни. А участок земливокруг! - Элейн даже всхлипнула от острой тоски по навеки ушедшему прошлому -вокруг четырехэтажного особняка были разбиты прелестные цветники и лужайки, всоответствии с прихотливым замыслом архитектора. А сколько там было деревьев:высоких стройных кленов, орешника, могучих дубов с раскидистыми ветвями. Боже,как это было великолепно, подумала с тоской Элейн и глаза её наполнилисьслезами.

Да, в те времена жизнь её была прекрасна и казалось, чтоконца не будет этому блаженству. К несчастью, отец связался со страшнымКу-клукс-кланом, а потом и стал их тайным ночным предводителем. Ноправительство послало в Кентукки окружного шерифа, чтобы покончить с Кланом.Шерифом в то время был Тревис Колтрейн, и к тому времени, когда он выполнилданный ему приказ, империя Барбо была разрушена до основания, а их жизньразбита.

До боли стиснув кулаки так, что побелели костяшки пальцев,Элейн с гневом и отчаянием снова вспомнила тот ужасный день, когда ТревисКолтрейн подло убил единственного человека, кого она действительно любила. Вслепой ярости позабыв о себе, она пыталась застрелить Колтрейна, но негодяюсопутствовала удача, а её пуля, по несчастной случайности, поразила отца.

Будь ты проклят навеки, Тревис Колтрейн, за все то горе, чтопринес нашей семье!

Папа не надолго пережил своих друзей из Клана, он тихо угасвскоре после того, как организация перестала существовать. Пришлось тогдатрудиться, не покладая рук, чтобы спасти остатки семейного богатства, чудомуцелевшие после того, как было обнаружено, что всеми уважаемый Джордан Барбо -тайный вождь печально знаменитого Ку-клукс-клана. Как будто в насмешку над темадом, в который с тех пор превратилась её жизнь, Тревис Колтрейн лишил еёединственной сестры. Женившись на Мэрили, он увез её в свою Богом проклятуюНеваду, где бедняжка очень скоро умерла, пытаясь произвести на свет дитя,которым Тревис наградил её задолго до свадьбы.

После смерти Мэрили Элейн твердо решила, что заставитТревиса заплатить за все то зло, что он принес их семье. Собрав волю в кулак итщательно обдумывая каждый свой шаг, она все сделала для того, чтобы завоеватьпривязанность, а затем и любовь своей маленькой племянницы. Ах, как же сладкабыла её месть! Никогда она не забудет искаженное горем и мукой лицо Тревиса втот день, когда с торжеством забрала у него Дани.

А вскоре в её жизни появился Клод и взял на себя всефинансовые проблемы осиротевшей семьи. Бесхарактерный, слабый инепривлекательный, он вряд ли мог устоять против чар Элейн. И очень скоро,околдованный и не помня себя от счастья, предложил ей руку и сердце. Онинемедленно уехали к нему на родину, во Францию, где она твердо надеялась доконца своих дней прожить в роскоши, покое и изобилии.

А сейчас она опять в том же тупике, что и много лет назад.Но только теперь нет надежды, что откуда-то вдруг придет спасение. Для неё этобыло бы слишком большой удачей, ведь, несмотря на её красоту и прекрасносохранившуюся точеную фигуру, кто из богатых или хотя бы состоятельных мужчинженился бы на зрелой женщине, когда кругом полным-полно очаровательных юныхдевушек.

Да, сейчас положение было гораздо хуже. Прижав к грудидрожащие руки, чтобы унять беспомощно трепыхавшееся в груди сердце, она вотчаянии ломала голову в поисках выхода. Боже милостивый, что же делать?! Еслидаже продать замок, то крохи, оставшиеся после оплаты счетов, наверняка уйдут влапы безжалостных кредиторов на оплату долгов Клода. Вряд ли ей что-нибудьостанется. И ни гроша в будущем. Как же жить дальше? Стать прислугой? И у кого,может быть, у людей, которые несколько лет назад считали честью для себяпопасть на один из её роскошных приемов? Нет, уж лучше умереть! Продавать себя?Она слишком стара уже, чтобы кто-то заплатил приличную цену за её увядающеетело. И потом, с кислым видом недовольно подумала Элейн, в конце концов - этодолг мужчины - прилично обеспечить жену, ведь это так унизительно - ломатьголову, гадая, как прокормить себя.

Оставалась одна, последняя надежда, письмо от Тревиса собещанием оставить Дани половину серебряного рудника. Но эта взбалмошнаядевчонка со своей проклятой религиозностью вполне способна вдребезги разбитьвсе надежды Элейн. Где только она набралась этой глупости? Уж, конечно, не отЭлейн. Для неё религия никогда не стоила и ломаного гроша.

- Будь ты трижды проклят, Тревис Колтрейн, - с бешенствомвоскликнула она. - Ты снова разрушишь мою жизнь - на этот раз руками своейдочери. Закрыв лицо дрожащими пальцами, она горестно и безнадежно зарыдала,громко всхлипывая, так что даже не услышала, как кто-то тихо вошел в комнату ивстал у неё за спиной, пока знакомый мягкий голос не заставил её вздрогнуть отнеожиданности.

- Пожалуйста, не плачь, тетя Элейн, прошу тебя.

Ее голова дернулась, как от удара, а глаза злобно сузились ипревратились в щелки, когда она увидела перед собой безмятежное личико Дани.Как она сейчас похожа на Мадонну, горько подумала Элейн, даже светится отсознания своей святости. Заметив маленький чемоданчик в руках девушки, онарезко вскинула голову. - Что это у тебя с собой? Мне казалось, что ты решилаоставить здесь все мирские вещи и скрыться от соблазнов светской жизни, -язвительно прошипела она.

- Это просто туалетные принадлежности, тетя, - мягкоответила Дани, думаю, потом их заберут у меня, чтобы заменить теми, какимиобычно пользуются сестры-монахини. Но до монастыря далеко и я даже непредставляю, что мне может понадобиться.

Элейн молча отвернулась к окну, её холодное лицопревратилось в маску презрительного негодования. Со вздохом опустив на полчемоданчик, Дани тихо опустилась на колени перед теткой. Она попыталась взятьруки Элейн в свои, но та с негодованием оттолкнула девушку. - Пожалуйста, -умоляюще произнесла Дани, ловя взгляд Элейн, а по щекам её катились крупныеслезы, я не хочу расставаться с тобой подобным образом. Ты должна радоваться заменя, тетя. Я ведь наконец нашла свою судьбу. Господь всемогущий снизошел доменя, чтобы дать понять, что моя ничтожная жизнь нужна святой церкви. Никогдаещё я не была так счастлива. Как жаль, что ты не понимаешь меня, а я былауверена, что мы вместе порадуемся моему решению. - И она робко заглянула вбезжалостное лицо Элейн.