Любовь и ярость - Патриция Хэган

Кухня размещалась в задней части особняка. Вокруг неё шладлинная, хорошо освещенная солнцем веранда, которую Китти превратила внастоящую оранжерею. Цветы были ещё одним её увлечением, она страстно любилакопаться в земле. Колт уже в который раз с раскаянием напомнил себе, чтопостоянно забывает поливать их.

На втором этаже были две огромные смежные комнаты, служившиеспальнями, при каждой была отдельная гардеробная. Родители, уезжая, предлагалиему занять любую и них, поскольку он теперь становился единственным обитателемгромадного особняка. Но Колт предпочел остаться в своей прежней комнате, вдальнем крыле. От родительской спальни её отделяли три гостевые комнаты, однаиз которых, конечно, предназначалась в свое время для его сестры. Она успелапрожить в ней всего несколько лет.

Дани.

Он тяжело вздохнул. Колт иногда задумывался, какие чувстваон испытывает к сводной сестре, которую не видел уже почти тринадцать лет.Конечно, он не забыл ужасный скандал, закончившийся их дракой перед еёотъездом, но, в конце концов, они же были тогда детьми и он давно уже не таилобиды на сестру.

И сейчас единственное, что он не мог простить Дани, это то,что она порвала с отцом, ведь за все годы с тех пор, как она уехала с Элейн, отнеё не было ни единого письма.

Колт вспомнил разговор с отцом вечером накануне их отъездаво Францию. Тревис как раз просматривал документы, подготовленные для негоадвокатом, то самое завещание, по условиям которого серебряный рудник после егосмерти становился общей собственностью Дани и Колта. У Китти с Тревисом и безтого было достаточно денег, чтобы жить безбедно до конца своих дней, даже еслиу них не будет ни рудника, ни ранчо.

Колт хорошо знал, что рудник - личная собственность отца, скоторой тот волен поступать, как заблагорассудится. Если он готов оставитьполовину его дочери, которая знать его не желает, что ж, это его личное дело, иКолт ни слова не скажет против. Тем не менее, его приводила в бешенство мысль отом, что эта дрянная девчонка в один прекрасный день появится, чтобыпотребовать свою долю ... а трудиться приходится ему, Колту.

Правда, в последние годы рудник уже не приносил такой доход,как раньше, и причин этому было несколько. Вначале правительство значительноуменьшила долю серебра в звонкой монете. Постепенно цены на него стали падать имножество шахт просто закрылись. Раньше вокруг каждого рудника быстро появлялсябольшой поселок, а то и город, в которых жизнь била ключом, сейчас ониопустели, как будто вымерли. Силвер Бьют, который появился на месте обычноголагеря старателей, стремительно рос и скоро превратился в довольно большойгород, каких в округе было немало.

Колтрейнов спасло от разорения то, что Тревис терпеть не могзависеть от процветания одной только шахты, какой бы богатой она не казалась.Он с азартом занялся разведением породистого скота и скоро оказался владельцемогромного стада. И несмотря на то, что цены на мясо были непредсказуемы, чтоперевозка его по железной дороге стоила дорого, а несколько суровых зимсущественно снизили поголовье, несмотря на это удача сопутствовала Тревису.Семья не только не разорилась, наоборот, очень скоро Колтрейны стали одной избогатейших семей в Неваде.

Воспоминания привели приунывшего было Колта в гораздо болеебодрое настроение. Да, конечно, он хорошо знал свое дело. Он работал на ранчо икопался на руднике с мальчишеских лет, как только оказался в силах держать вруках кирку и веревку. Но, видит Бог, он никогда не собирался ворочать всемиделами в семейном бизнесе. На самом деле Колт втайне мечтал бросить все дела иотправиться путешествовать, поездить пару лет по стране, чтобы хорошенькоутолить свою страсть к перемене мест.

Ну что ж, мрачно, напомнил он себе, придется теперь забытьоб этом. И внезапно он почувствовал, какой тяжкий груз ответственности отецвозложил на его плечи. По правде говоря, он понимал, что попал в ловушку, ноподелать уже ничего было нельзя.

Дьявол, с таким же успехом он мог дать себя женить! Наливещё бренди, чтобы взбодриться немного, он в отчаянии покачал головой. Шарлин,слава Богу, перестала тащить его алтарю после того как он серьезно поговорил сней и предупредил, что пока и не думает жениться. Но потом, когда до неё дошлислухи об отъезде Колтрейнов в Париж и все вокруг запричитали, что бедному Колтупридется одному жить в таком огромном, пустом доме и тащить на себе все дела,Шарлин снова бросилась за ним в погоню. Ему страшно не хотелось обижать её ипотому Колт старался под любым предлогом избегать даже случайных встреч сдевушкой. Ну могла же она понять, черт побери, что он вовсе не намеренобзаводиться семьей! По крайней мере, в ближайшее время...

Постаравшись выкинуть все из головы, он тяжело вздохнул исклонился над документами. Был конец месяца, а значит, завтра ему придетсяпоехать в город, составить ведомость, чтобы его рабочие смогли получить деньги.Может быть, задержаться в городе на пару дней, мелькнула мысль ... Было бынеплохо немного встряхнуться!

Вдруг он вздрогнул и, вскочив на ноги, потянулся запистолетом. Ему послышалось, что кто-то, крадучись, идет по коридору. Он быстропогасил горевшую на столе лампу и, бесшумно скользнув за дверь, притаился.

Наступившую тишину нарушили два громких звука, прозвучавшиепочти одновременно: скрип открывающейся двери ... и зловещее щелканье затвора.

- Колт? - прозвучал в темноте дрожащий испуганный голосок.

- Дьявол тебя забери, Шарлин, ты чуть не нарвалась на пулю!

Кипя от возмущения, Колт сунул пистолет в кобуру и направилсяк столу, чтобы зажечь лампу. Усевшись за стол, он повернулся к девушке, нескрывая раздражения. - За каким чертом ты явилась сюда? Что тебе нужно?

Но та, оправившись от испуга, кокетливо улыбнулась. В голосееё прозвучали низкие, волнующие нотки, - Мне хотелось сделать тебе сюрприз. Янадеялась, что ты уже лег, тогда бы я подкралась к тебе незаметно и скользнулав постель ...

- Ты окончательно спятила! - взорвался Колт. - Хочешь, чтобытвой папаша пристрелил меня?! И как, скажи на милость, тебе удалось в такоевремя выбраться из дому?

Протянув руку, она легко коснулась кончиками его щеки, но онс негодованием оттолкнул её . - Ну же, Колт, не надо быть грубым, - своимдетским голосом проворковала она. - Мама с папой уехали, вернутся только утром.Заболела мамина сестра в Пайн Блафф, они уехали навестить её. У нас есть целаяночь.

Он решительно прервал её. - И не мечтай об этом, Шарлин. Тыне останешься здесь на ночь Я не такой дурак.

Нежные губы девушки обиженно задрожали, невероятно длинныегустые ресницы опустились на нежные щеки, прикрыв затуманенные слезамипрелестные темно-голубые глаза. - Ты не хочешь меня, Колт?! Ты не ...Она тяжеловздохнула, тесно облегающий корсаж натянулся на округлой, восхитительно пышнойгруди. Сквозь тонкую ткань отчетливо просвечивали затвердевшие соски, похожиена две маленькие спелые вишни, так и просившие, чтобы он сжал их губами.