Марина. Код силы - Анастасия Король

Он подошел к ней вплотную, пресс с кубиками коснулся стакана. Вода взметнулась и расплескалась.

Фил осторожно взял стакан воды из рук Алессии, сделал глоток и, охватив, девушку второй рукой притянул к себе.

– А я думаю, куда же ты пропала?

– Пить захотелось, – пропищала она.

Фил провел рукой по ее голой спине. Тысячи мурашек пробежались от места прикосновения по всему телу.

– Фил… Нет… Мне завтра на работу… То есть сегодня. Я уже старая бабушка.

Он засмеялся и, не отпуская ее, поставил стакан на тумбочку.

– Ну, ты скажешь.

– А сколько ты мне дашь? – улыбнулась она.

Филипп почесал подбородок, не стесняясь, осматривая ее.

– Лет двадцать пять? – он знал, что главному редактору “Davless-news” не могло быть двадцать пять лет, но в то же время он знал, что ошибки в возрасте в меньшую сторону льстили женщинам.

Алессия смущенно рассмеялась. Ей нравилось, что она молодо выглядела.

– А сколько же? – округлил глаза он. Журналистка потупилась и решила не врать о своем возрасте.

– Тридцать четыре. А тебе? – снизу вверх она посмотрела на него. Улыбка словно приклеилась к лицу. Она была журналистом и знала, в какой момент надо задавать интересующий ее вопрос. Она проследила за его глазами – в них не было удивления, когда она сказала свой возраст. Он или слукавил на счет ее внешности, или знал ее примерный возраст.

Филипп изобразил удивление на лице. В его документах было написано, что он Феликс. Марина обычно выбирала имена для поддельных документов в справочнике имен на ту букву, на которую начиналось реальное имя члена “Dominus Mortis”. Это упрощало запоминание имени.

Но вот возраст. Если Фил не ошибался, то по нынешним документам он должен был быть студентом. Лет двадцать.

Как ему сейчас.

Но что сказать Алессии? Как она воспримет, если он скажет свой реальный возраст? Да и стоит ли волноваться? Завтра он уедет и больше они не увидятся.

– Двадцать, – махнул он плечами, словно разница в возрасте в четырнадцать лет его совершенно не смущала. – Я студент.

“Двадцать… двадцать… двадцать… двадцать…” – словно звон похоронного колокола прозвучало в голове Алессии.

– С…ссстудент? – заикаясь повторила она. – Меня хоть не посадят?

Филипп вскинул бровь и его невероятно красивые и сексуальные губы растянулись в кривой улыбке.

– А что тебя так смущает?

Алессия вся покраснела, отвернулась и, схватив халат со стула, накинула его на плечи. Она до последнего не верила, но услышав его слова, ей вдруг стало не по себе.

– Что-то спать мне перехотелось… Четыре утра? Самое время выпить кофе, – воскликнула она наигранно и направилась на кухню, пытаясь выглядеть непринужденно и уверенно.

Выключатель щелкнул. Яркий свет ослепил. Алессия поморщилась и направилась к кофемашине.

Филипп видел, как лицо Алессии вытянулось, когда он произнес сколько ему лет. Он не понимал, почему она начала переживать. Ему казалось, что это должно льстить ей, а не расстраивать.

Алессия тем временем дождалась, пока кофемашина прогрелась, и подставила кружку.

– Ты будешь? – буркнула она.

– Да, пожалуйста, – присел он за стол, наблюдая за этой странной женщиной. Никогда прежде его не спрашивали о возрасте.

Алессия все не поворачивалась. Булькающий звук от тонкой струи и аромат, что растекался по всей комнате, взбодрил. Филипп, не удержавшись, встал и развернул Алессию к себе. Она резко выдохнула от неожиданности.

– Что ты…?

– Я не был хорош в постели? – низкий голос смешался с ароматом кофе и окутал Алессию.

Она вскинула голову. Их взгляды встретились.

– Нет. Это была самая прекрасная ночь, что у меня была.

– Так почему же ты расстроилась?

Зрачок Алессии застыл на глазах Фила. Она сама не знала почему. Это ведь было всего лишь одно свидание. Ну и что, что она переспала с малолеткой. Подумаешь. Но глубина ее расстройства была куда глубже.

Рот ее приоткрылся.

Она ведь не могла влюбиться за один вечер?

Или могла?

Поэтому в душе словно жалил рой пчел?

Он ей понравился, но теперь, когда она узнала, что ему всего двадцать лет, она расстроилась от понимания, что их отношения не могут быть серьезными. Почему у нее в личной жизни было все наперекосяк? С ней что-то было не так? Она была успешна, красива. Она следила за питанием, занималась спортом. Она добивалась поставленных целей. Но единственная цель, которая была ей недоступна – семья.

До боли в груди, до сумасшествия она хотела семью. Она хотела возвращаться домой и знать, что кто-то ее ждет. Она хотела научиться готовить ради любимого человека. Она хотела простого женского счастья.

На глаза навернулись слезы.

В юности она думала, что не рождена для семьи. Главное – добиться профессионального успеха. Она была окружена друзьями, людьми, но с возрастом ее круг общения поредел: кто-то завел семью, и теперь у них не было времени на друзей, кто-то просто ушел. Вечера ее стали проходить в одиночестве.

Открыв соцсети, она наблюдала за счастливо улыбающимися одногруппниками, одноклассниками в окружении своих семей: эта вышла замуж, эта беременна, а этот помолвлен. И с каждым таким событием она чувствовала, как проваливается в глубокую яму.

Возможно, именно поэтому она приняла предложение Тома о замужестве, но на самом деле она его никогда не любила.

Она железная леди. Она добилась многого в этой жизни. Она самодостаточна, но почему глаза наполнились слезами?

Она не привыкла показывать свою слабость и опустила взгляд. Почему рядом с Филом она так размякла?

С переполненных глаз сорвалась слеза печали. Филипп вскинул руку и вытер скатившуюся каплю с ее щеки. Костяшкой пальца он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза, пытаясь разгадать, о чем же она думала. Но женщины всегда были для него загадкой. Не дождавшись ответа, он наклонился и поцеловал ее.

Алессия воспротивилась, уткнулась руками в его грудь, но Фил был настойчив и Алессия сдалась. Руки обмякли. Он, обхватив ее за талию, приподнял ее и она села на столешницу.

Он целовал ее и любил, как не любил ее до этого никто другой.

***

Журналистка спала на кровати, зарывшись в собственные волосы, словно в одеяло. Она мило посапывала. Оголенная грудь с торчащими розовыми сосками смотрела на Филиппа. Он сидел на кровати уже одетый. Он должен был выезжать в аэропорт, дальше откладывать было некуда.

Клининговая компания очистит от отпечатков его квартиру, в которой он провел несколько недель. Надо было еще собрать вещи.