Книги онлайн и без регистрации » Романы » Ежевичная водка для разбитого сердца - Рафаэль Жермен

Ежевичная водка для разбитого сердца - Рафаэль Жермен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 117
Перейти на страницу:

Никола уже начал отвечать:

– Мы голосуем… да, мы голосуем лево, но…

– Мы голосуем лево, потому что хорошие люди слева! – радостно перебил его Ной.

– Это не так просто, – сказал Никола.

– Нет, очень просто: хорошие слева, а плохие справа.

– Не обязательно…

– Ну… технически это, пожалуй, верно, – вмешалась Катрин.

– Нет, технически это совершенно неверно! – возразил Никола. – Ной… дело в том, что… конечно, я, например, разделяю ценности, близкие к левым, но… это не значит, что… дело в том, что это очень важно, чтобы… тебе надо развивать критическое суждение, понимаешь?

Когда дошло до «критического суждения», мы с Катрин рухнули на диван от смеха.

– ЭЙ! Я пытаюсь объяснить моему сыну важные вещи! – заявил Никола на полном серьезе, уходя за Ноем в его комнату.

– В чем-то он прав, – сказала я.

– Забей! Да здравствуют левые!

– Нет, я хочу сказать, что Никола прав.

– Чума, – ответила Катрин, язык у нее начал заплетаться. – Тебе бы понравились в восемь лет лекции по политологии вместо сказки на ночь?

Я улыбнулась. Когда мне было восемь лет, отец укладывал меня спать не со сказкой, а с непристойными анекдотами, от которых я покатывалась со смеху, пока моя мать читала в гостиной.

– Моя мать! – воскликнула я, вспомнив о ней.

– Что твоя мать?

– Так ведь моя мать говорила с Флорианом! Сейчас я ей позвоню.

Но трубку никто не брал. Я посмотрела на часы. Около девяти – она, наверно, в театре. А автоответчика у нее, конечно же, нет.

– Выпьем еще? – предложила Катрин.

– Нет, не стоит… И вообще, я, наверно, пойду спать.

Переживания этого дня вдруг навалились на меня, как тонна – как тысяча тонн – кирпичей. В гостиную вышел Ной, очаровательный в пижамных штанишках с надписью «Монреаль Канадиенс». Он побежал в ванную чистить зубы и вернулся к нам примерно через восемь секунд.

– Хм, – хмыкнула Катрин. – Что-то недолго ты чистил зубы.

– А у тебя язык заплетается! – ответил ей Ной, смеясь, и мне тоже стало смешно. Он чмокнул нас обеих и убежал в свою комнату.

– Серьезно, – сказала я Катрин, – я на ногах не держусь.

Я и правда не помнила, чтобы когда-нибудь так уставала за всю свою жизнь.

– Как ты? – спросил меня Никола, закрыв дверь комнаты Ноя.

– Навалилось, – ответила я. – Пойду, возьму пример с Ноя. Ты мне тоже споешь колыбельную про критическое суждение?

Никола погрозил мне пальцем, а Катрин на диване покатилась со смеху. Через пятнадцать минут я лежала под цветным пуховым одеялом между счастливо мурлыкавшими Ти-Гусом и Ти-Муссом. Я не сказала Катрин и Никола, что глубина и интенсивность бесконечно долгого взгляда, которым мы обменялись с Флорианом, убедили меня в том, что между нами еще что-то есть и что эта мысль, даже когда я содрогалась от гнева, грела мне сердце.

«Я не должна так думать», – шепнула я темноте и двум спящим котам. Но я уже знала, что гнев иссякнет и негодование пройдет, а эта мысль останется. Будь ты проклято, слабое сердечко, подумала я. Через приоткрытую дверь мне было слышно, как Никола и Катрин смеются и разговаривают вполголоса. У них двое детей на руках, успела я подумать и уснула.

На следующий день, когда я встала, Катрин с Ноем уже ушли. Никола сидел за своим временным столом, лицом к стене, в огромных наушниках. Он снял их и повернулся ко мне:

– Как ты, спящая красавица?

– Который час?

– Десять.

Я проспала тринадцать часов. Я потерла лицо – чувство было такое, будто я выходила из комы.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Никола.

– Я… сама не знаю.

Я чувствовала себя слабенькой, как выздоравливающая после тяжелой болезни.

– Хочешь круассан?

– Вообще-то… вообще-то я бы, пожалуй, вышла, – сказала я. – Пойдешь со мной?

– С удовольствием, дорогуша.

Мы по-быстрому оделись – я не стала даже переодеваться, просто напялила пуховик поверх старой футболки и пузырящихся штанов, служивших мне пижамой.

Потеплело, и, выйдя из кафе, где я в рекордное время уничтожила яичницу с беконом, мы пошли прогуляться на свежем воздухе. Стоял серенький зимний денек, тротуары были мокрые, собачьи какашки таяли у длинных сугробов.

– Я так и знала, что это ненадолго, – сказала я Никола. Он держал меня под руку, и мы шли медленно, без определенной цели.

– Что?

– Да моя вчерашняя суперформа.

– Это нормально. Я пережил то же самое, когда встретил Жюли, после того как она меня бросила. Она сказала, что уезжает в Южную Америку, – и вдруг я встречаю ее в Монреале.

– Так ты знал?

Никола вскинул на меня удивленные глаза:

– Так ты знала?

– Да… я тоже ее видела… Но ты-то, ты знал? Я тебе не говорила, чтобы не…

– Знал… – Он засмеялся и покачал головой.

А я спросила себя, через сколько времени я тоже смогу говорить без гнева и без боли об этих днях после разрыва.

– В общем… меня так тряхануло, что я был как под кайфом почти неделю. Но потом… – Он встревоженно посмотрел на меня.

– Все правильно. Я хочу сказать: не так уж все плохо. И уж точно – ничего общего с твоей историей. У нас нет чада, и он не заливал мне, что уезжает на край света…

– Не сравнивай, Жен. Так плохо и так плохо. Не хочу бередить твои раны, но у разбитого сердца нет градаций…

– Ты думаешь?

– Что разбито, то разбито. Мое разбилось на тысячу кусочков. Но оно склеивается. Все со временем склеивается.

– Мне кажется, что мое раскололось надвое.

Он улыбнулся мне. Мне нравилось говорить с ним о моем разбитом сердце. После разрыва он стал моим единомышленником, товарищем, братом по оружию. Катрин – та никогда не знала несчастной любви, она часто говорила, что ее истинное несчастье в том, что у нее еще не было большой любви… по-своему это было не менее грустно, чем наши горести. Но у нас с Никола было нечто общее и весьма конкретное: уход единственного человека, которого нам хотелось удержать.

– Это не твоя мать, вон там?

– Где?

Никола показывал на парк, где группа людей выполняла странные синхронные движения в очень медленном темпе. «Это, наверно, ее тай-чи», – догадалась я. Мы подошли, как раз когда группа расходилась. Моя мать, кажется, была самой молодой.

– Ну, как экстремальный спорт? – спросила я, подойдя поближе. Она обернулась и была буквально ошеломлена при виде меня.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 117
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?