Вирус Зоны. Сеятель - Дмитрий Лазарев

Начинаю на ходу лепить нужную мне версию реальности. Врач. Сельский врач, возможно, фельдшер. Едет в… какая тут ближайшая деревня? А, не важно, главное, что по этой дороге… К пациенту. Нет, лучше от пациента, так больше вероятности, что остановится. Видит меня, и… Только не думать о том, какова вероятность подобного развития событий! Неверие может все испортить. А тут даже не верить надо, а просто знать, что оно так и есть. Что это такая же реальность, как то, что я лежу на спине раненый и вдыхаю травяные и хвойные запахи окрестного леса. Как то, что за теми кустами – почерневшая от прикосновения моей вампирической Силы растительность, а немного подальше – труп Измененного с несколькими пулями в теле.

Постепенно детализирую картинку, но без фанатизма, чтобы не слишком заужать тропу, на которую придется сворачивать событийной цепочке реальности. Цвет, марка машины не важны. Не очень важно даже то, кто за рулем, как он (она) выглядит. Главное, что приближается эта машина со стороны, противоположной той, откуда приполз я. Самаритянин (самаритянка) не видит почерневшей травы, кустов и деревьев. Не видит раздолбанного внедорожника и трупа неподалеку от него. Ничто не нарушает ее спокойствия. Она только что помогла больному и возвращается домой в хорошем настроении, с чувством выполненного долга… Стоп, почему «ее» и «она»? Да потому что образ такой возникает у меня перед глазами. Реальность откликается на мои действия, делает шаг навстречу, материализует мои запросы.

И на лицо мое крадучись, словно кошка на спящего хозяина, заползает пока еще робкая оптимистичная улыбка. Получается!

Окрестности Иркутска

Солнце светило в спину, не жарко, легкий ветерок. Яна Миронова опустила стекло с водительской стороны и поймала себя на том, что напевает арию из своего любимого мюзикла:

Это был действительно хороший вечер, и Яна пребывала в превосходном настроении. Пожалуй, идея стать врачом общей практики, поначалу воспринимавшаяся как безумная авантюра, оказалась вовсе не так уж плоха и начала приносить плоды. Несколько семей в четырех поселках к северу от Иркутска наняли ее в качестве семейного доктора, не испугавшись молодости. Яна успела себя зарекомендовать, еще работая в районной больнице, куда многие ездили специально к ней. Это ли не показатель?

Главное, что теперь она могла заниматься своими пациентами индивидуально, избавленная от иссушающего душу и выматывающего больничного конвейера. Там на каком-то этапе Яна с ужасом обнаружила в себе ростки цинизма и формального подхода, порожденные большим потоком пациентов, переработками, накапливающейся усталостью и недосыпом. И ужас ее был совершенно понятен: работа-призвание, работа – смысл жизни могла превратиться в ненавистную каторгу, а энтузиазм и сострадание к больным – в потухшие глаза и утомленно-досадливое «ну-что-там-еще?».

И тогда Яна просто сбежала. Уволилась, причем не с переходом куда-то, а так, на пустое место. Близкие, друзья и коллеги смотрели на нее с недоумением и пытались отговорить от «большой ошибки», но когда Яна что-то решает – ее и бульдозером не свернуть. Решение стать врачом общей практики пришло ровно через сутки после того, как ее заявление об уходе легло на стол главврачу. А дальше бульдозером уже стала сама Яна.

Кто бы мог подумать, что в такой хрупкой, изящной девушке с ангельской внешностью скрывается столь прочный стальной стержень? Что она способна на такой целеустремленный напор? И это при почти полном отсутствии всякой поддержки. Даже близкие уговаривали перестать дурить и возвращаться в больницу. Но куда там!

Зато какой был триумф, когда с ней заключила договор первая семья! Это сделала она, Яна Миронова! Сама, без блата и мохнатой лапы, почти без помощи со стороны. И вот для нее настала новая жизнь. Та, о которой она мечтала. Яна не сомневалась, что справится, что оправдает доверие этих четырех семей. Вот как сегодня. Случай вроде бы проходной, но из таких и состоит работа семейного доктора, врача общей практики. Да, ей не делать сложнейших операций, о которых потом будут писать большие статьи в медицинских журналах, не ездить на конференции за границу. Зато она будет ближе к людям, не превратится в робота, для которого все эмоции, в том числе и сострадание, – только помеха в профессиональной деятельности. «Не принимай близко к сердцу!», «Не пропускай через себя!» – вот были самые популярные советы от ее более опытных коллег по больнице, когда у Яны наступал передоз чужой болью. Но она не хотела так. Хотела принимать и пропускать. И не могла иначе. Близкие не понимали, почему она отказывается от карьеры. С ее-то способностями Яна вскоре могла перевестись в областную больницу, а там, глядишь, и еще какая-нибудь возможность подвернется. А ей нужна была не карьера, а вот эта простая радость вроде сегодняшней, когда ребенок избавлен от боли, и вся семья ей благодарна. И таких простых радостей у нее может быть много. И будет много – в конце концов, она только начинает жить – ей еще и тридцати нет.

Сегодняшний вечер был из тех, которые хочется отпраздновать. Хотя вроде с чего бы? Обычное дело в ее работе. А вот Яне захотелось сделать что-нибудь необычное, не как всегда. Пусть даже по мелочи. Проехать до дому другой дорогой, например. Вот этот проселок, кстати, очень симпатично смотрится. Яна подумала, что давно хотела проверить эту дорогу – мало ли, может, она короче или живописнее. И сегодняшний вечер казался наиболее подходящим для такого эксперимента. Яна никогда не была авантюристкой по натуре. Да, в тех делах, которые касались главных для нее вещей, она готова была делать резкие шаги и многое ставить на кон, но рисковать в мелочах, лишь бы что-нибудь отчебучить, она считала глупым. Но почему-то именно сегодня у нее возникло настроение делать глупости. В конце концов, жить, никогда их не делая, – довольно-таки скучно, разве не так? Вот то-то и оно. И Яна свернула на проселок.

* * *

Дорога изобиловала ямами, а машина у Яны на внедорожник никак не тянула, так что у девушки довольно быстро появился повод пожалеть о своем опрометчивом решении. Но, как ей не раз говорила мама, упрямство вперед нее родилось, так что разворачиваться Яна не стала. Сложности даже раззадорили девушку. Ей вдруг стукнуло в голову, что эти препятствия расставлены на ее пути специально, чтобы проверить решимость. А там, за ними, ждет награда. Яна понятия не имела какая, но почему-то не сомневалась, что ради нее стоит постараться.

Проселок выглядел довольно-таки глухим, и лес почти везде тесно сжимал его в своих крепких зеленых объятиях. Дремучий такой лес – самая настоящая тайга. И не подумаешь, что в паре десятков километров к югу – уже окраины областного центра.

Засмотревшись на мрачный пейзаж, Яна пропустила очередную яму. К счастью, она была не настолько большой и глубокой, чтобы «Лада Веста» села на брюхо, однако зубы у девушки лязгнули ощутимо, и она едва не прикусила язык. С ее губ даже сорвалось короткое, но емкое ругательство, а в следующий же момент будто кто-то вонзил ледяную иглу в основание позвоночника девушки, и она поспешила остановить машину. Тормозила по науке – с работающим сцеплением, так что «Веста» остановилась плавно, проехав еще несколько метров, а девушка принялась вертеть головой – показалось или нет?