Вирус Зоны. Сеятель - Дмитрий Лазарев

У Посвященного редко болела голова. Если в буквальном смысле. А тут она болела сразу у обоих – и в переносном тоже. Страшная угроза постепенно перемещалась от Иркутска на запад. Куда? Первым городом, пришедшим на ум Посвященному, был Красноярск. Потому что там находилось отделение АПБР. Коль скоро безумный Сеятель начал войну, то логично будет, если первый удар он направит на главного противника – человеческую спецслужбу, которая единственная располагает средствами для более или менее успешного сопротивления. Стало быть, по его логике, она должна быть уничтожена как можно скорее.

Но первый вариант – не обязательно самый верный. Знает ли безумный Сеятель об измененной программе остального эгрегора? А если знает, что собирается по этому поводу делать? Внезапно накатившая волна дурного предчувствия заставила Посвященного поежиться. Вновь вспомнился оставленный без прикрытия Источник. Грозит ли ему что-нибудь? Не факт. Кроме того, Источник – не беспомощный котенок, и тем, кто рискнет к нему сунуться, придется в этом убедиться на собственной шкуре. Да и какую-никакую охрану Посвященный оставил, однако на душе все равно было неспокойно. Но возвращаться нельзя. Гипотетическая угроза против вполне явной и реальной не котировалась совсем. Враг сейчас там, в Сибири, и некому его остановить, кроме Посвященного…

Волна тьмы нахлынула, словно цунами, и мгновенно захлестнула его сознание, отключив от реальности. Хорошо, что не он сидел за рулем, иначе непременно потерял бы управление. Подобные резкие переходы случались крайне редко. Обычно Посвященный сам, погружаясь в сон, подключался к информационному полю эгрегора. У него было ощущение, что его до сих пор держат на некоторой дистанции, и даже то, что есть, – только потому, что питерский Источник пока единственный активный из всех, если не считать безумного Сеятеля. А подобные внезапные подключения с той стороны означали, что произошло какое-то важное событие, на которое Посвященный мог и должен был повлиять.

Сигнал пульсировал где-то в районе Иркутска, но не болевой точкой, а скорее, каким-то слегка беспокоящим жжением. Очень знакомым жжением. Посвященному уже приходилось испытывать подобное и вообще и вступать в контакт с обладателем именно этого ментального ритма. Ассоциативная память сработала безошибочно, и дыхание у Посвященного перехватило. Он боялся поверить в то, что ощущает, хотя ему очень хотелось.

Порой ему казалось, что эгрегор сам не знает, как реагировать на сувайворов. Они были вещью в себе, аномалиями среди аномалий, ответом человечества на появление Сеятелей. Хотя для полноценного ответа их все же было слишком мало. Но малое количество компенсировалось тем, что никто не знал пределов их возможностей. Изначально сувайворов было трое: Катаев – прежнее «Я» Посвященного, Стрельцов и профессор Воскобойников. Стрельцов пожертвовал собой ради перепрограммирования питерского Источника, судьба Воскобойникова до сих пор неизвестна. Пропал – и с концами. Даже эгрегор ничего не мог о нем сообщить. Предположительно – погиб при коллапсе Лесногорской аномалии. И этот четвертый… Все получилось ненамеренно, когда Катаеву пришлось спасать жизнь сталкера по прозвищу Художник переливанием своей крови. Таланты этого Художника дремали слишком долго – до того момента, как они понадобились в Лесногорске. Но он должен был погибнуть там, когда схлопнулась аномалия. Похоже, такова уж судьба сувайворов – жертвовать собой ради спасения многих. Мог ли Художник выжить? Жгучий ментальный сигнал говорил именно об этом. Но тогда… тогда Посвященный не один, и его собрат по крови где-то там, недалеко от места событий. А это означало, что шансы существенно возросли.

И Посвященного накрыла другая волна – воодушевления.

Тулун и окрестности

В Тулун они въезжали еще до рассвета. Танк уже успел свериться по навигатору, где находится ближайшее местное отделение полиции, и проложил к нему маршрут. Ехать было удобно – пусто, темно, особенно когда они свернули с федеральной трассы. Для привыкшей к никогда не спящим мегаполисам Риты это выглядело странно и жутковато. Впрочем, от Танка, настоящего имени которого она до сих пор так и не знала, исходила удивительная аура надежности и безопасности.

Правда, к Рите оперативник АПБР по-прежнему относился с настороженностью и, несмотря на ее протесты, уговоры и даже мольбы, все же вколол ей еще одну дозу становой сыворотки. Даже аргумент, что в случае чего помощь пьющей жизнь ему будет совсем не лишней, его не впечатлил. На это он хладнокровно заметил, что предпочтет в случае чего не опасаться, что оставленная без внимания «лояльная» высосет из него всю жизненную силу. И Рита замолчала – нечем ей было убеждать апэбээровца. С чего бы ему ей доверять? С того, что дорога прошла без эксцессов? Так какие там эксцессы, когда она под станом? Кстати, Риту слегка начало беспокоить – не окажут ли становые инъекции плохого влияния на развитие ребенка? Спутника своего она об этом спрашивать не стала: откуда ему знать, в конце концов?

Дежурный в отделении встретил их неласково. Дескать, шляются тут всякие по ночам и спа… то есть работать мешают. Но удостоверение АПБР произвело на него поистине магический эффект – подтянулся, только что во фрунт не встал и под козырек не взял за отсутствием оного. Рита едва не фыркнула, представив этого усатого толстяка, стоящего навытяжку и рявкающего: «Так точно, вашвысокбродь!»; «Не могу знать, вашвысокбродь!»; «Рад стараться, вашвысокбродь!». Настолько разительной оказалась перемена.

Только тут у Риты с образом Танка состыковалось словосочетание «капитан Тропинин», но про себя она решила называть его по-прежнему – и короче, и больше к его типажу подходит.

Естественно, того, кто работал с компьютерной программой составления фоторобота, в такой час на месте не оказалось. Поскольку усатому внушили, что дело архиважное и архисрочное, означенному сотруднику стали звонить на сотовый. Тот не отвечал. Вернее, приятный женский голос сообщил, что «абонент выключил телефон или находится вне зоны действия сети». Мог и впрямь выключить на ночь-то. Бедолага дежурный, который встречал их с сонным лицом, теперь выглядел, как Кристофер Ллойд из «Назад в будущее» с поправкой на комплекцию – волосы дыбом, безумный взгляд. Он спешно отправил дежурного водителя домой к специалисту по фотороботам, видимо, про себя на все корки костеря вредного апэбээровца и его молчаливую спутницу, которые своим появлением основательно испортили его спокойное дежурство.

Рита, которую поначалу забавляла суета усатого, постепенно начинала нервничать. И тем сильнее, чем больше затягивалось ожидание. И дело было не только в том, что, пока они тут торчат, этот урод Дмитрий и его зачумленная спутница могут натворить немалых бед. Где-то внутри сидел червь смутной тревоги, который постепенно отжирался до размеров змеи. Здоровенной такой ядовитой гадюки. Или кобры. Рита просто спинным мозгом чувствовала приближающуюся к ним крупную гадость. Что за гадость и откуда – без понятия, но беспокойство росло, постепенно превращаясь в страх, чему в немалой степени способствовало ощущение собственной беспомощности. А ведь она уже успела от него отвыкнуть, хотя с момента изменения не прошло еще и недели ее субъективного времени, а по ощущениям – так целая вечность.