Солги обо мне. Том второй - Айя Субботина

Я запираюсь дверь за ней изнутри, еще раз поддаюсь сомнениям, стоит ли так очевидно реагировать на то, что может быть и весточкой от Максима, и ловушкой Юпитера. Но в конечном итоге нажимаю на клавишу вызова, когда понимаю, что если продолжу поддаваться яду сомнений, рано или поздно просто начну шарахаться от собственной тени.

Когда после первого же гудка на том конце связи отвечает знакомый голос, я слишком очевидно и громко выдыхаю, позволяю себе что-то вроде стона облегчения.

— Извини, я не могла предупредить! - Слова просто сами вылетают из моего рта, сбивчивые и эмоциональные. - Если бы я могла, то…

— Ты в порядке, Планетка? - переспрашивает он, вклиниваясь в мой бессвязный поток слов.

— Да, все хорошо, да, да…

— Нам нужно увидеться. Назови время и место. Твоя студия? Кофейня?

Я морщусь, пытаясь придумать вариант, при котором это можно устроить. После того, как Олег стал что-то подозревать, он, очевидно, дал новые инструкции водителю, потому что Вадим вдруг перестал отпрашиваться на часок и когда я заглядываю в кафе или магазин - идет за мной и становится у двери или садится за соседний стол.

— Не знаю, - обреченно шепчу я. Отчаяние такое противное и душащее, что его вырвать из себя, как отравляющего кровь паразита.

— Новые трудности? - угадывает Меркурий.

— Да, - не вижу смысла юлить. - Я не остаюсь одна почти ни на минуту. Я даже этот телефон не смогу взять, потому что он его обязательно найдет.

Вспоминаю, как пару дней назад застала Олега за тем, что он роется в моей сумке. Он, конечно, на ходу придумал историю про ключи от машины, но сделал это так топорно, что я не придумала ничего лучше, чем так же фальшиво снять с крючка его «пропавшие ключи» и протянуть их ему с вопросом, не их ли он ищет.

— У меня осталось три спектакля, - говорю с таким отчаянием, как будто только теперь осознаю, что у меня остались считаные дни свободы. Даже той, которая абсолютно точно похожа на клетку. - Потом Олег снова отправит меня в Норвегию.

— Хуй там он угадал, - как всегда резко и до боли знакомо отвечает Меркурий.

Впервые за миллионы часов я чувствую желание искренне засмеяться, потому что мой Максим всегда был очень категоричным, и даже время ничего не изменило. К огромному моему облегчению.

Он называет крупный торговый центр и бутик модного дома на его третьем этаже.

— Будь там в понедельник в пятнадцать двадцать, идет? Сможешь?

— Смогу. - А про себя добавляю, что не приду только если Олег окончательно следит с катушек и отправит меня либо на больничную койку, либо в сырую землю.

— Я предупрежу девочек, чтобы тебя доставили в правильную примерочную.

— Звучит как сценарий для Джеймса Бонда, - не могу сдержать улыбку.

— А это я еще ничего не начинал, - хмыкает он. А потом неожиданно серьезным голосом добавляет: - Нам нужно поговорить кое о чем, Планетка. И… я сказал жене, что подаю на развод. Во вторник несу заявление.

Я крепко сжимаю губы, почти до мелкого нервного тика в уголках рта.

Наверное, пауза, за которую я успеваю воскреснуть и умереть снова, затягивается, потому что на голос у Меркурия, когда он спрашивает, все ли в порядке и куда я пропала, очень взволнованный.

— Да, все хорошо, - говорю деревянными губами, и медленно сглатываю, чтобы ничем себя не выдать.

Никогда, даже в своих самых смелых мечтах, я не заходила так далеко.

Точнее - я никогда не думала о будущем, в котором мы каким-то чудесным образом можем быть вместе. Больше степени потому что все эти годы считала его мертвым и оплакивала каждый день своей никчемной жизни. Но и потом, когда правда вскрылась, все равно не разрешала себе думать о нем как о моем любимом мужчине. Потому что он перестал им быть, когда стал чужим мужем и отцом сына от другой женщины.

— У меня немного нервы перед спектаклем, - пытаюсь как-то оправдать свои постоянные паузы.

— Повтори, где и когда мы встречаемся, - требует Максим и я узнаю в его голосе прежние безапелляционные нотки. Это немного успокаивает - по крайней мере, несмотря на годы врозь, я до сих пор узнаю в нем своего Меркурия. Даже если теперь у него седина и чуть хрипит голос, словно от хронической простуды.

Я послушно повторяю его указания.

— Ты придешь?

— Приду.

— Обещаешь? - Он чертыхается на том конце связи и добавляет как будто сквозь зубы: - Нам нужно о многом поговорить. Я должен… Ты должна узнать…

Почему мне кажется, что он слишком сильно нервничает?

— У тебя все хорошо? - Не успеваю задать вопрос, как где-то вдалеке раздается первый звонок.

— Тебе пора? - Меркурий тоже его слышит. - Не хочу тебя отпускать. Пиздец как боюсь, что ты снова исчезнешь. Просочишься у меня сквозь пальцы как песок.

— Я здесь… Меркурий. Я никуда не пропаду.

Хочу так много ему сказать. Что я выплакала по нему все слезы. Что моя душа не знала покоя ни днем, ни ночью. Что только снова встретившись с ним, вдохнув его запах, я осознала, какой пустой и бессмысленной была моя жизнь.

Что я чуть не стала монстром, выдумав себе «очистительную миссию».

Мысль об Олеге приходит вовремя, даже если это звучит максимально странно, потому что я должна не терять трезвость мысли, если хочу, наконец, вырваться из этого порочного круга.

«Забери меня из лабиринта, Меркурий!» - мысленно кричу в телефон изо всех сил.

— Вероника Александровна! - слышу из-за двери голос Стёпы и он пару раз настойчиво дергает ручку. - Звонок уже! Вас все ищут!

— Мне пора бежать, - говорю торопливо и, не попрощавшись, заканчиваю разговор.

Удаляю номер из памяти телефона, информацию о звонке, выключаю его и прячу обратно в корзину с гвоздиками. Есть маленький шанс, что все цветы потом перевезут ко мне в студию - пару раз я приносила их домой, но Олегу эта идея пришлась категорически не по душе, потому что ничего, даже цветы, не должны затмевать его щедрость и роскошь, и дома всегда должны быть только подаренные им букеты.

Бросаю на себя последний