Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

Немного гордясь собой, он помахал ей адресом.

– Все в поряд… – Его взгляд устремился мимо нее и оннахмурился. – Куда девалось такси?

Она обернулась. Такси исчезло. Там, где оно стояло, былатолько обочина тротуара, да в сточной канаве лениво шевелились несколькоклочков бумаги. На другой стороне улицы хватались друг за друга и хихикали двоеребятишек. Дорис заметила, что у одного из них была изуродована рука, онапоходила на клешню – Дорис подумала, что министерство здравоохранения должныбыли бы заботить такие вещи. Дети посмотрели на другую сторону улицы, увидели,что она наблюдает за ними и, хихикая, снова бросились в объятия друг друга.

– Ну… я не знаю… – сказала Дорис. Она почувствовала себяпотерявшейся и немного оцепеневшей. Из-за жары, ветра, который дул ровно, безпорывов, как из печки; свете, густого, как краска…

– Который был час? – вдруг спросил Фарнхем.

– Я не знаю, – сказала Дорис Фриман, вздрогнув отсобственного изложения подробностей. – Полагаю, что шесть. Не позже, чемдвадцать минут седьмого.

– Понятно, продолжайте, – сказал Фарнхем, прекрасно зная,что в августе заход солнца не начинался, даже по очень приблизительным меркам,до семи часов или позже.

– Не знаешь? – повторил Лонни. – Что же он, так вот простовзял и уехал?

– Может быть, когда ты поднял руку, – сказала Дорис и,подняв свою руку, сложила кольцом большой и указательный пальцы, как это сделалЛонни в телефонной будке. – Наверное, когда ты сделал так, он подумал, что тыпомахал ему на прощание.

– Мне бы пришлось долго махать ему, чтобы отослать его сдвумя фунтами и пятью шиллингами на счетчике, – усмехнулся Лонни и пошел ктротуару. На другой стороне Крауч-хилл-роуд двое малышей все еще хихикали. –Эй! – позвал Лонни. – Ребята!

– Вы – американец, сэр? – отозвался один из них. Это былмальчик с клешней.

– Да, – улыбаясь сказал Лонни. – Вы видели здесь такси?Водитель поехал в сторону центра?

Дети, казалось, обдумывали этот вопрос. Приятельницеймальчишки была девочка лет пяти с неопрятно спутавшейся копной каштановыхволос. Она шагнула вперед к краю противоположного тротуара, сложила ладошкирупором и, все еще улыбаясь, прокричала им в свой рупор: «Пошел ты, парень,на…!»

У Лонни отвисла челюсть.

– Сэр! Сэр! Сэр! – пронзительно прокричал мальчишка и своейизуродованной рукой сделал непристойный жест. Потом они оба бросились бегом заугол и исчезли, только их смех отозвался эхом.

Лонни, онемев, взглянул на Дорис.

– Я… я полагаю, что они не любят американцев, – сказал он,запинаясь.

Она нервно посмотрела по сторонам. Улица была совершеннобезлюдной.

Он обнял ее рукой.

– Итак, малыш, похоже, мы пойдем пешком.

– Не уверена, что мне хочется идти туда, Лонни, – сказалаона. – Эти двое, может, побежали за своими старшими братьями. – Она засмеялась,чтобы показать, что это была шутка, но в ее смехе звучала некотораяистеричность, которая не понравилась ей. Подумать только, этот вечер становилсяфантастическим, и это ей очень не нравилось. Ей захотелось, чтобы они осталисьв гостинице.

– Нам не остается ничего другого, – сказал он. – Эта улицане переполнена такси, не правда ли?

– Лонни, почему он так поступил? Просто, как это сказать,просто удрал.

– Не имею ни малейшего понятия. Но Джон дал мне для таксистахорошие ориентиры. Он живет на улице Брасс-энд, которая представляет собойочень короткий тупик, и он сказал, что ее нет в путеводителе.

Говоря это, он уводил ее от телефонной будки, отресторанчика, в котором подавалось на вынос еда с приправами, от опустевшеготротуара. Они снова шли по Крауч-хилл-роуд.

– Нам нужно свернуть направо на Хиллфилд-авеню, потомнемного пройти налево, после свернуть на первую улицу направо… или налево? Вовсяком случае, на Петрит-стрит. Второй поворот налево и будет Брасс-энд.

– Ты все это помнишь?

– Проверь меня, – смело сказал он, и ей просто пришлосьрассмеяться. У Лонни был талант делать так, что все казалось лучше, чем насамом деле.

На стене висела карта района Крауч-энд. Фарнхем подошел кней и, засунув руки в карманы, внимательно рассматривал ее. Полицейский участокказался теперь очень тихим. Веттер был еще на улице – проветривал мозги отостатков чертовщины, как он надеялся – а Реймонд закончил свои дела с женщиной,у которой украли сумочку.

Фарнхем приложил палец к тому месту на карте, где шофер,вероятнее всего, бросил их (если вообще можно было верить рассказу женщины).Да, их путь к дому юриста казался очень простым. По Крауч-роуд наХиллфилд-авеню, от Петри-стрит к Брасс-энд, на котором было не более шести иливосьми домов. Всего не больше мили. Вполне могли сами добраться пешком.

– Реймонд! – позвал он. – Ты все еще здесь?

Вошел Реймонд. Он переоделся, чтобы выйти на улицу, изастегивал молнию на легкой поплиновой ветровке.

– Уже ухожу, дорогой мой безбородый.

– Прекрати, – сказал Фарнхем, все же улыбаясь. Реймонднемного напугал его. Он был одним из тех людей, на которых достаточно один развзглянуть и понять, что они находятся близко от границы законопорядка… но то содной ее стороны, то с другой. От левого уголка рта Реймонда вниз почти досамого кадыка проходила белая извилистая линия шрама. Он утверждал, что однаждывор-карманник едва не перерезал ему горло ударом разбитой бутылки. Заявлял, чтоименно поэтому он ломает им пальцы. Фарнхем полагал, что это вранье. Он считал,что Реймонд ломает им пальцы потому, что это ему просто нравится.

– Есть сигаретка? – спросил Реймонд.

Фарнхем вздохнул и дал ему сигарету. Его пачка быстропустела. Давая прикурить Реймонду, он спросил, есть ли на Крауч-хилл-роудресторанчик, где продаются приправы.

– Понятия не имею, дорогой, – сказал Реймонд.

– Так я и думал.

– У моей крошки трудности?

– Нет, – сказал Фарнхем намного резковато, вспомнивспутавшиеся волосы и пристальный взгляд Дорис Фриман.

Дойдя почти до конца Крауч-хилл-роуд, Дорис и Лонни свернулина Хиллфилд-авеню, на которой располагались внушительные и изящные дома,похожие ни на что иное, как на раковины, подумала она, наверное, схирургической точностью разделенные внутри на жилые комнаты и спальни.

– Пока все идет хорошо, – сказал Лонни.