Россия и ее империя. 1450–1801 - Нэнси Шилдс Коллманн

стада питались побочными продуктами винокурения, на которое шла большая часть местного урожая зерновых. К концу столетия в Петербурге на Рождество и Масленицу стали устраивать ярмарки, где продавали мороженое мясо и дичь – на льду Невы и в других местах. По замечанию Бленчарда, смешанный тип хозяйствования (земледелие и скотоводство), характерный для лесостепной и степной зон, позволял поддерживать плодородие почвы на высоком уровне и обеспечивал калорийный рацион.

Борис Миронов утверждает, что уровень жизни крестьян в течение XVIII века падал, так как средний рост рекрутов (в основном крестьян восточнославянского происхождения) снизился на 3,2 сантиметра. Он приписывает это ухудшению питания, причинами которого были нарастание экспорта зерна, винокурение и постоянное увеличение численности армии, приводившее к повышению цен. Но большинство исследователей не соглашается с ним, ссылаясь на разнообразие крестьянского рациона (см. выше). Кроме того, как полагает Стивен Хок, по рекрутам нельзя делать выводов о населении в целом (общины старались не посылать в армию самых крепких и здоровых). Пол Бушкович указывает на то, что население России на протяжении этого столетия росло быстрее, чем в любой другой стране Европы или Евразии, и считает понижение роста рекрутов «незначительным» фактом на фоне общего демографического подъема.

СОПРОТИВЛЕНИЕ

В своем впечатляющем труде, посвященном евразийскому пограничью, Артур Райбер устанавливает связь между сопротивлением и приспособлением. Он исследует, каким образом некоторые группы и отдельные люди «приспосабливались» к имперской власти: элиты пополняли состав дворянства, образованные слои становились частью чиновничества или служили государству по-другому, в соответствии со своими способностями. Были те, кто шел на пассивное сотрудничество, и те, кто ассимилировался в культурном и религиозном отношении. В тех случаях, когда центральная власть умело привлекала к сотрудничеству региональные элиты и власти, это облегчало контроль над низами. У налогоплательщиков было немного возможностей для приспособления, и сопротивление представляло собой один из вариантов.

Уровень жизни крестьян в XVIII веке рос, но это было одним из второстепенных следствий развития экономики, ориентированной на дворянство и основанной на службе – государству и часто помещику. Недовольство народа было постоянным, хотя и скрытым: крестьяне в России, как и во всем мире, считали неприемлемым свое зависимое положение. Причин было несколько: повышение налогов и увеличение повинностей, приписывание крестьян к заводам и рудникам, массовая раздача крепостных императорским фаворитам при Елизавете, Екатерине и Павле. Для нерусских народов существовала еще одна причина – утрата земель, которые они традиционно использовали для выпаса животных или охоты (в Сибири). Как указывалось в главе 10, сопротивление принимало традиционные формы: бегство, работа спустя рукава, отказ от внедрения сельскохозяйственных новшеств, временами – бунты.

Мелкие бунты случались часто, в отличие от крупных, требовавших организационных усилий, которые крестьяне могли приложить лишь в редких случаях. XVIII век начался с жестоко подавленного восстания донских казаков под предводительством Кондратия Булавина (1707–1709). Следует упомянуть также восстания башкир (около полудесятка крупных выступлений с 1640-х по 1770-е годы), регулярно случавшиеся бунты рабочих на уральских заводах, постоянные нападения сибирских племен, набеги казахов, калмыков и татар. Освобождение дворянства от обязательной службы, дарованное Петром III в 1762 году, породило надежды на отмену крепостного права и принесло этому императору незаслуженную популярность среди крестьян. Эти надежды не оправдались, а виновниками сочли дворян, в результате чего начались крестьянские волнения – более 40 серьезных выступлений между 1762 и 1772 годами и восстание яицких казаков в 1772 году. За недолгое царствование Павла I в 32 южных губерниях произошло более трехсот крестьянских волнений.

Одно восстание в этом столетии было сравнимо по размаху с разинским 1670–1671 годов, а именно Пугачевское (1773–1775). Сходство между ними достаточно велико: и Разин, и Пугачев были донскими казаками с богатым жизненным опытом и военной подготовкой – достаточной, чтобы возглавить вооруженный мятеж. Оба стремились узаконить свои выступления, выдвигая идеологию, прямо противоположную официальной. При Разине состояло два самозванца, лжецаревич и лже патриарх Никон, Пугачев же провозгласил себя Петром III, претендуя на престол, незаконно занятый его «супругой» Екатериной. Таким образом, он стал одним из более чем 20 Лже-Петров III, появившихся в екатерининское царствование.

Пугачевское восстание, подобно разинскому, началось как мятеж яицких казаков, недовольных снижением своего статуса и упразднением вольностей – процесс, который шел уже несколько десятилетий. Пугачев немало послужил империи: он участвовал в Семилетней войне (военные действия в Пруссии) и Русско-турецкой войне (1769–1771), а в промежутке между ними выполнял служебное поручение в Польше. Затем он дезертировал и нашел приют у старообрядцев Речи Посполитой. На Яик Пугачев прибыл в конце 1772 года – он увлек за собой местных казаков, назвавшись Петром III и объявив себя защитником старой веры, приверженцами которой были многие из них. К восстанию присоединились и представители других социальных групп: на Урале – заводские рабочие, работавшие в невыносимых условиях, а также башкиры, татары, калмыки, казахи, желавшие сохранить свои земли, кочевой образ жизни и статус. По мере продвижения восставших в Среднее Поволжье и степи, населенные кочевниками, в их ряды влились крестьяне, протестовавшие против увеличения налогов и повинностей, однодворцы, которым угрожали потеря статуса и переселение дворян в эти края, представители нерусских народов (чуваши, вотяки и другие), которых власть стремилась превратить в податных крестьян. В разгар восстания пугачевское войско насчитывало от 10 до 15 тысяч человек, в том числе 1500 казаков с более чем ста пушками и другим оружием, предоставленным мятежными рабочими с железоделательных заводов.

В 1773–1774 годах восстание распространилось с Урала на запад, вплоть до Казани, и на юг, вдоль Волги, вплоть до Астрахани. Пугачев создал довольно сложный центральный аппарат, военный и политический, пародировавший, по сути и по названиям, российские имперские институты. Несмотря на контроль со стороны предводителя, восстание оказалось хаотичным по своему ходу и чрезвычайно разрушительным. Восставшие были разобщены: на Урале рабочие громили заводы и нападали на руководство, в то время как башкиры действовали против рабочих, а также против крестьян и казаков, справедливо считая их угрозой для своего статуса и образа жизни. В Поволжье крестьяне и представители местных народов нападали на помещиков и немецких колонистов. Люди и имущество повсюду становились жертвами жестокого насилия: более половины из примерно 120 уральских заводов на Урале получили серьезные повреждения; восставшие грабили церкви и амбары, жгли имения; предместья городов, особенно Казани, были разорены и преданы огню. На заводах, в крупных селах и дворянских усадьбах толпы мятежников не только убивали помещиков, но и (как и во время восстания Разина) уничтожали документы, свидетельствовавшие об их зависимом положении, – списки податных людей, документы на право собственности, счетные книги, журналы работ. Летом 1774 года восстание охватило крупнейшие