Гарем Ивана Грозного - Елена Арсеньева

Да, Ефимка про царя Мидаса отродясь не слыхал. БояринГодунов – тоже. Однако Борис Федорович знал другое: чем меньше народу владееттайною, тем меньше вероятия, что она будет разглашена. Именно поэтому он,скрепя сердце, шепнул Акиму несколько тихих слов, не достигших Ефимкиных ушей,кивнул в ответ на покорный поклон здоровяка и проводил легкую повозку со двора.А сам, вместо того чтобы направиться к государеву двору, постоял немного подхмурым, низким небом, которое сулило на завтра продолжение сегодняшней слякоти,– да и вернулся к себе домой.

Ближайшей целью Бориса Федоровича было очистить к престолупуть для младшего государева сына – Федора Ивановича, который, благодаря еголюбимой жене и сестре Годунова Ирине, был мягким воском в руках своего хитрющегошурина. И вот Бог дал наконец ему в руки средство против Ивана… Однако Борисбыл не только хитер, но и умен, к тому же, история с Анхен его многому научила.Он знал, что всякая палка – о двух концах, то есть всякое оружие, кое тыобратишь против другого, может быть обращено против тебя. В том, что он пуститдобытый Ефимкою секрет в ход, сомнений не было. Только следовало хорошенькорассудить, как это сделать, чтобы и волки были целы, и овцы сыты.

Тьфу! Волки сыты и овцы целы!

Борис тихонько рассмеялся. Он сызмальства почему-топроизносил это расхожее выражение неправильно, однако сейчас именноисковерканные слова казались верными. Волк, который должен остаться сытым и приэтом целым, – это он, Борис Годунов. Что будет с овцами, Иваном и Марьей Нагой,а также с государем, – его беспокоило мало.

* * *

Елена Шереметева выходила замуж не для того, чтобы бытьсчастливой. Ну как можно быть счастливой, если о тебе во всеуслышание говорят:«Защитница греха, людская смута, заводила всякой злобе, торговка плутоватая!»Конечно, так отзывались не о самой Елене, а о всякой женщине. И всякий мужчинаслышал это с ранних лет, считал женщину неразумным ребенком: ведь она созданаиз его ребра, а значит, все равно что его дитя. В лучшем случае, дитя былолюбимое, небитое и обласканное. В худшем – замордованное, запытанное, а пороюзамученное до смерти. Участь ее матери, которую муж, знаменитый воевода ИванВасильевич Шереметев-Меньшой, являясь из походов, постоянно пытался загнать вгроб кулаками, словно и она была злобным ливонцем либо крымчаком, постояннобыла в памяти Елены.

Если бы ее спросили, хочет ли она за сына государева… Ну ктож не хочет стать когда-нибудь царицею! К тому же отец дочку о согласии неспрашивал. Хотя бы потому, что его к тому времени уже на свете не было: в 78-мливонцы убили под Колыванью. Конечно, он был бы несусветно рад, что выбор царяи царевича пал на его дочь, – и это после того, как старший брат,Шереметев-Большой, не раз уличенный в изменных связях с поляками и не разпрощенный, загремел наконец в Кириллов монастырь, где и скончался под именемИоны. Все за Елену решила мать – и вот она живет во дворце, вот называетсяцаревною, вот качается каждый день в утлой лодочке своей участи: доплывет доутра следующего дня или нынче же прогневит мужа какой-то малой малостью, и тотвышвырнет ее в келью монастырскую, как и двух ее предшественниц, ЕвдокиюСабурову и Прасковью Соловую?

Свои страхи разумная и рассудительная Елена утихомириваладвумя доводами. Первое: Иван с молчаливым осуждением относился к многочисленнымженитьбам отца, особенно к тем, которые свершались без разрешения митрополита.И хоть тоже, совершенно как его батюшка, считал, что царям закон не писан, ониэтот закон сами создают, – а все же понимал: разведись он с Шереметевой и решижениться вновь, будет несусветный скандал и хлопот не оберешься. Это давалоЕлене надежду, что царевич семь раз отмерит, прежде чем один раз отрежет иизбавится от нее. Второе: прежние жены были пустопорожни. Конечно, может быть,они просто не успевали зачать, но одним из предлогов их ссылок было именнобесплодие. За себя Елена не боялась: женщины в ее роду отличалисьплодовитостью, и хоть многие дети умирали в младенчестве, многие и выживали.

Как мечтала, так и вышло: понесла чуть не сразу, чуть не с первойже ночи. Не то что царица Марья, которая два года после свадьбы хаживалапраздная, и только теперь поползли наконец по дворцу смутные, ещенеопределенные слухи, дескать, бабки заметили первые признаки: остановку кровейи тошноту. Но, возможно, это простое недомогание, так что во дворце особо нерадовались.

Впрочем, Елене было не до царицы. Она сразу ощутила такоеспокойствие, такое довольство, какого в жизни не испытывала. Жила, наслаждаясьизобилием питья и еды (несмотря на свою худобу, покушать молодая царевна оченьлюбила, а теперь, брюхатая, и вдвойне!) и благосклонностью самого государя,который, похоже, был очень рад скорому появлению на свет внука; с нетерпениемсчитая дни до разрешения от бремени, в сотый и тысячный раз рассматриваяприданое для младенца, изготовленное с великим искусством и тщанием. Она былатак занята собой, что не сразу заметила перемену, происшедшую с мужем.

Конечно, он не являлся больше на ложе жены – многим мужчинампротивно блуд творить с беременной, ничего особенного тут нет. Но Еленачувствовала: мужу все равно, есть она на свете или нет ее. И его совершенно неволновало скорое рождение сына и наследника. Он был постоянно погружен в себя,на совместных трапезах с отцом, куда государь иногда приглашал и снох, отвечал невпопад,а порою отпускал такие глупости, что Иван Васильевич как-то разполусердито-полушутливо сказал:

– Да ты, Иванушка, никак разумом тронулся! Хуже Федьки стал!Коли выбирать сейчас из вас двоих, так ведь он больше на престол годится!

Ох, как вспыхнули глаза у царевны Ирины и ее братца БорисаФедоровича, который тоже был зван на трапезу! Конечно, это была только шутка –но шутка сия очень напугала Елену. Оказаться на задворках, отступить на второеместо, чтобы на первом оказались придурковатый Федор и его алчная женушка? Даэто же смерти подобно! А с Ивана все – как с гуся вода. Чудилось, он даже неуслышал отцовых слов. Словно бы испортили мужика, словно бы сглазили! Или…приворожили?

Проскользнула шальная мысль: а не замешана ли тут какая-тоженщина? С этих пор Елена начала присматриваться к мужу, следить за ним.Конечно, это было затруднительно, ведь у царевича своя опочивальня, поди знай,куда он шастает по ночам или кто приходит к нему, не может же царевна, в ееположении, красться по темным коридорам, высматривать да подслушивать, адовериться кому-то она боялась: вдруг дойдет до мужа? Однако удалось сыскатьдевку, у которой был дружок среди челядников царевича, и вот что узнала Елена:по ночам Иван частенько уходит куда-то из своих покоев. Видели его далеко заполночь идущим по переходу, связывающему малый дворец с большим, отцовским.Видели возвращающимся оттуда…