Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Слева от Берта сидел на койке скрестив ноги Ален. Роландлежал, заложив руки за голову, уставившись в потолок. Но в тот момент, когда,чуть скрипнув, открылась входная дверь, сел. Словно ждал сигнала.

– Должно быть, Бриджер. – Дейв радостно отложил гитару. Онненавидел это дежурство и с нетерпением дожидался сменщика. А больше всего егодоставали шутки Хита. Как он мог шутить, зная, что ожидает всех троихзавтрашним вечером!

– Я думаю, это один из них, – пробурчал шериф Эвери, имея ввиду Больших охотников за гробами.

Они ошиблись. В кабинет вошел скотовод в большом, не поразмеру, пончо, его края волочились по полу, и надвинутой на глаза шляпе. Когдаон закрывал дверь, Херк Эвери решил, что к ним пожаловал не живой человек, асоломенное пугало.

– Эй, незнакомец! – Губы Эвери начали растягиваться вулыбке… кто-то явно решил подшутить над ними, а Херк Эвери умел оценить хорошуюшутку. Особенно после четырех отбивных и горы картофельного пюре. – Приветтебе! Каким ветром…

Рука, которая не закрывала дверь, а пряталась под пончо,появилась на свет Божий. Она держала револьвер, который мгновенно узналипленники. Эвери уставился на него, улыбка медленно сползла с его лица. Руки,сложенные на животе, расползлись. Ноги, которые он положил на стол, сами посебе опустились на пол.

– Эй, приятель. Что это ты задумал? – глухо спросил он.

– Возьми со стены ключи и открой камеры, – хрипло приказалнезнакомец. А снаружи (внимание на это обратил только Роланд) загремелипетарды.

– Я не могу этого сделать. – Ногой Эвери открыл ящик стола.В нем лежали револьверы, оставленные там с утра. – Опять же я не уверен, чтоэта штуковина заряжена, и я не думаю, что ты…

Незнакомец нацелил револьвер в стол и нажал на спусковойкрючок. Оглушающе грохнул выстрел, но Роланд думал, надеялся, что (дверь-тозакрыта) его примут за разрыв очередной петарды. Не самой маленькой, но и несамой большой.

Хорошая девочка, думал он. Только будь поосмотрительнее,хорошая девочка. Ради богов, Сью, будь поосмотрительнее.

Все трое уже стояли у решетчатых дверей своих камер, широкораскрыв глаза, крепко сжав губы.

Пуля ударила в угол стола и отщепила немалый кусок. Эверивскрикнул, откинулся назад, стул перевернулся. Нога шерифа потащила за собойящик. Он грохнулся на пол, из него выскочили три древних револьвера.

– Сюзан, берегись! – крикнул Катберт. И тут же добавил: – Ненадо, Дейв!

На конце его жизни именно долг, а не страх перед Большимиохотниками за гробами двигал Дейвом Холлисом, который надеялся стать шерифомМеджиса после ухода Эвери на пенсию (и, как он иногда говорил своей жене Джуди,куда лучшим шерифом, чем Толстяк). Он напрочь забыл о том, что вина юношейвызывала у него серьезные сомнения, и не мог согласиться с уготованной имужасной казнью. Он думал лишь о том, что они посажены в тюрьму феода и он неможет допустить, чтобы они покинули ее без ведома властей.

Он бросился на незнакомца в пончо с намерением выбитьревольвер из его руки, а при необходимости и застрелить его.

Сюзан смотрела на расщепленный стол шерифа, забыв обо всемна свете: одно движение маленького пальчика – и такой результат, когдаотчаянный крик Катберта вернул ее в реальный мир.

Она отпрянула к стене, счастливо избежав объятий Дейва, ивновь нажала на спусковой крючок. Грохот наполнил кабинет шерифа, и ДейваХоллиса, лишь на два года старше ее, отбросило назад с дымящейся дырой врубашке, аккурат между двумя лучами звезды. Его широко раскрытые глаза словноне верили тому, что произошло. Рука сжимала монокль. Нога задела гитару, и онаупала на пол, жалобно позвякивая струнами.

– Дейв, – прошептала Сюзан. – О, Дейв, извини, что же янаделала?

Дейв осел на пол, попытался встать, а потам повалился лицомвниз. На груди курилась маленькая дырочка, зато на спине зияла огромная дыра,красно-черная, с обугленными клочьями одежды вокруг, словно она не выстрелила внего, а ткнула раскаленной кочергой.

– Дейв, – прошептала она. – Дейв, я…

– Сюзан, берегись! – крикнул Роланд.

Эвери, не поднимаясь с карачек, он рванулся вперед и схватилее за бедра. Пол ушел из-под ног Сюзан, она плюхнулась на задницу, оказавшись сним лицом к лицу… с его выпученными глазами, щеками в оспинах, идущим изо ртачесночным запахом.

– Боги, да это девка, – прошептал он и потянулся к ней. Онавновь нажала на спусковой крючок револьвера Роланда, опалив свое пончо и пробивдыру в потолке. Вниз посыпалась штукатурка. Пальцы-сосиски Эвери сомкнулись наее горле, где-то далеко Роланд выкрикивал ее имя. У нее оставался только одиншанс. Если оставался.

Один и нужен, Сью, раздался в голове голос отца. Один инужен, дорогая.

Взведя курок большим пальцем, она вдавила ствол в дряблуюплоть под подбородком шерифа Херка Эвери и нажала на спусковой крючок.

Сгустки крови, ошметки мозга, куски костей полетели во всестороны.

Эвери повалился ей на колени, тяжелый и мокрый, как кусоксырого мяса. Она чувствовала, как ей печет лицо. Где-то внизу заплясали язычкипламени.

– На столе! – кричал Роланд, изо всех сил тряся решетку. –Сюзан, кувшин с водой на столе! Ради твоего отца!

Она вылезла из-под Эвери, поднялась, поплелась к столу сгорящим подолом пончо. Пахло паленой тканью, и она, в самом дальнем уголкемозга, похвалила себя за то, что завязала волосы узлом на затылке.

В кувшине оказалась не вода, а грэф. Она вылила его напончо, огонь зашипел и потух. Сюзан скинула пончо вместе с сомбреро. Вновьпосмотрела на Дейва, с которым выросла, которого даже в незапамятные временапоцеловала за конюшней Хуки.

– Сюзан! – резкий, настойчивый голос Роланда ворвался в еевоспоминания. – Ключи! Быстрее!

Сюзан схватила со стены связку ключей. Подошла к камереРоланда и протянула ее сквозь решетку. В воздухе стоял запах порохового дыма,паленой шерсти, крови. При каждом вдохе желудок Сюзан сводило судорогой.

Роланд выбрал нужный ключ, просунув руку между прутьями,вставил его в замочную скважину. Мгновением позже выскочил из камеры, короткообнял Сюзан, аккурат в то мгновение, когда из ее глаз брызнули слезы. ОсвободилКатберта и Алена.

– Ты ангел! – Ален крепко прижал ее груди.

– Только не я. – Сюзан уже не плакала, а рыдала. Она сунуларевольвер в руку Роланда, твердо зная, что никогда больше не прикоснется кнему. – Мы с ним играли в детстве. Он никогда не дергал за косички. И выросхорошим человеком. А теперь я убила Дейва, и кто скажет об этом его жене?