Никон - Владислав Бахревский

– Гуляй, паря!

– Деньги есть? – спросил Кудеяр свою братию.

– Сколько надо?

– Сколько есть! – Кудеяр снял с Васиной головы шапку. – Не жалей. Приданое товарищу от лесного народа.

Посыпались монеты.

А Кудеяр посматривал на низкое солнце, мрачнел. Отвел Васю в сторону, спросил шепотом:

– Мужики готовы встретить Шишку?

– Готовятся.

– Спеши в Можары. За Анютой присмотри. Мы скоро придем к вам на помощь. – Кудеяр взял у Микиты Шуйского пистолет. – Анюте передай.

Вася уехал.

Кудеяр повернулся к разбойникам.

– Трое остаются с лошадьми, остальные пойдут со мной. Нас ждет великая добыча.

– А этого куда? – показал Микита Шуйский на Паисия.

– Этот мой! – загородила игумена Варвара.

4

Будто фонтан ударил из-под земли – выскакивали на широкий монастырский двор разбойники.

Разговевшиеся монахи, осовевшие от вина и еды, не сопротивлялись. Сыскные люди патриарха Никона заперлись в башне. Их не трогали. Сидите и сидите.

– За мной! – скомандовал Кудеяр. – И вы, монахи, тоже за мной ступайте. Вас Паисий держал в черном теле, потому что монастырь беден был?

– Беден! Беден! – запричитали монахи.

– Посмотрите же на бедность вашу.

Отворил первый тайник. Разбойники тут же разобрали оружие, монахи – книги.

Кудеяр шепнул Миките Шуйскому, чтобы тот привел в монастырь лошадей, и распахнул крышку большого сундука.

– В тайничок пожалуйте!

Разбойники удивлялись тайнику и ловкости атамана, монахи были пасмурные: считали монастырь домом родным, а что знали про него?

Кудеяр приказал разобрать кладку в нишах.

Появились на свет сундуки, а в сундуках золото, каменья редкостной красоты, жемчуг, серебро. Но не все замурованные ниши хранили драгоценности, были и с костями.

– Так-то, святые отцы! – сказал Кудеяр монахам. – А теперь кто со мной? Чем горб на Паисия ломать, не лучше ли послужить мечом бедным и униженным?

К Кудеяру шагнул монах-дровосек. За свой разговор с Нифоном Саккасом он уже успел посидеть на хлебе и воде. И еще с десяток монахов сбросили рясы и сели на коней, коих Паисий готовил в подарок Шишке.

Драгоценности были погружены, разбойники на конях.

– Готовьте сабли, ребята! – крикнул Кудеяр и помчался с монастырского двора по дороге в Можары.

Только не все поскакали следом за ним. Варвара и ее двенадцать молодцов замешкались.

– А теперь, Паисий, давай поквитаемся, – сказала игумену Варвара. – Ты меня помнишь?

Побледнел игумен.

1

Вася Дубовая Голова прискакал к дому Петра-сеятеля. Петра дома не было: готовился с мужиками к обороне.

– Анюта, – сказал Вася, – пошли со мной.

– Это куда же?

– К Федоре в избу.

Анюта удивленно вскинула брови.

– Ты уж соглашайся, – попросил Вася. – Мне Кудеяр велел беречь тебя, а на два дома мне никак не разорваться: или тебя прозеваю, или Федору с ребятишками.

– Не беспокойся, Вася, я за себя сумею постоять.

Вася достал из-за пазухи пистолет.

– Это тебе Кудеяр прислал… Только не люблю я пистолей. То ли бахнет, то ли нет. Я жердь припас. Пошли, хорошая жердь, не переломится. И не серди ты меня, не то унесу.

Поняла Анюта – не стоит парня сердить, пошла к Федоре.

2

Смеркалось.

Деревня затаилась. Звезды и те горели вполсилы.

– Может, не приедут? – сказал кто-то с надеждой.

– Тихо! – рассердился Петр-сеятель.

Он сидел с половиной можарских мужиков в пустой риге на краю деревни. Другая половина пряталась за избами посреди Можар. Здесь было свалено несколько возов соломы, будто бы для кровли.

– Проторчим целую ночь, а они не приедут, – ворчал все тот же Фома неверный.

И тут из лесу вылетела стремительная огненная цепочка.

– Изготовься! – приказал Петр севшим от волнения голосом.

Посчитали факелы. Двадцать два.

– Не робей, ребятушки, нас больше!

Мужики, сидящие в деревне, тоже заметили скачущие огни.

– Опять сжечь деревню хотят, подлецы! Солому-то запаливать али погодить?

– Запаливай!

3

Разбойники влетели в Можары. Передние мчались на другой конец. Можары должны были вспыхнуть разом и погибнуть в единочасье.

Но посреди деревни через улицу была натянута веревка. Она-то и сорвала первого всадника с седла. За ним кувыркнулся второй всадник, третий. Разбойники, не понимая, в чем дело, стали сдерживать коней, и тут на околице раздался вопль рассеченного косой разбойника.

Нестройный гул, будто вал воды, покатился с обоих концов деревни к центру. Это пошли мужики Петра.

Они кололи упавших с коней и, выставив колья, вилы, косы, окружали татей.

– Что встали? Зажигай деревню! – орал Шишка своим, крутясь на коне. – Сабли наголо! Сабли! Пистолеты доставайте!

Кто-то из ватаги ринулся было к ветхой избенке, но не успел дотянуться факелом до крыши. Мужики баграми вытянули разбойника из седла.

– Пошел я! Пошел! – заревел Вася Дубовая Голова, и на разбойников обрушился свистящий снаряд.

Жердь угодила по лошади Шишки. Коняга слетела с ног, будто в нее попало ядро.

Разбойники прыгали с лошадей, ползком пробирались в темноту. Их били яростно, остервенело. Шишка вырвался из кольца.

Потеряв коня, с раздробленной ногой, он, пальнув с двух рук, протащился к околице и, обессилев, забежал в ригу, где только что сидела засада Петра.

Сеятель с двумя дюжинами мужиков окружили ригу. Один мужик сунулся туда и был сражен пулей.

Ригу обложили соломой и зажгли. Пламя закрыло единственный выход.

«Конец!» – подумал Шишка.

Обливаясь слезами от беспомощности, боли, дыма, он залез под крышу и кинжалом прорубил соломенную кровлю.

– Шишка! – закричали мужики. – Шишка! Вот он!

Разбойник вылез на дымящуюся крышу.

В Можарах было светло. Ярко горела солома. Там, в центре, еще копошились люди, можарцы добивали татей. Носились, как тени, кони. Бил колокол.

«Неужто Паисий предал меня?» – подумал Шишка, глядя завороженно, как занимается огнем крыша. Еще мгновение, и рига вспыхнет высоким жарким пламенем.