Три метра над небом. Трижды ты - Федерико Моччиа

– Я познакомился с одной девушкой.

Тереза улыбается, думая, что это начало одной из тех многочисленных баек, которые он всегда рассказывал, возвращаясь вечером домой. Ей было приятно, он делал ее сопричастной тому, такому далекому, миру. Тереза с любопытством ждет продолжения рассказа. Но на этот раз все не так. Ренци бросает на нее беглый взгляд, потом опускает глаза – но не для того, чтобы есть или искать соль, а для того, чтобы избежать ее осуждения. Выражение лица Терезы медленно меняется, ее улыбка гаснет, уголки губ опускаются, лицо перестает светиться. Она берет с колен салфетку, вытирает рот, кладет ее рядом с тарелкой. Потом встает, отодвигает стул и уходит в комнату. Ренци слышит, как хлопает дверь, и на секунду закрывает глаза. Он вспоминает день, когда они встретились. Это было у друзей, на вечеринке. Они о чем-то спорили, и когда Ренци заметил, что она вмешалась в разговор, то сказал: «Надеюсь, что обойдусь без тебя!» Она подхватила игру: «Как без специалиста по уголовному праву? Пожалуй. А как насчет всего остального?» Потом они танцевали, смеялись, все время смотрели друг на друга с любопытством и желанием открыть что-то еще, узнать друг друга лучше, со всех точек зрения. Начало всегда лучше конца – а иначе почему веселы оба? Зато, когда любовный роман заканчивается, один из двоих плачет и думает, что он напрасно потратил кучу времени.

Теперь Тереза у себя в комнате. Наверное, она думает, что делать, как себя вести. Ренци удивлен, но его утешает, что она его ни о чем не спросила, не пожелала узнать, как они познакомились, как развивались их отношения, что произошло. «Может быть, она сейчас плачет. Тереза такая ранимая; мне жаль, что я ее обидел». Внезапно дверь комнаты открывается, и выходит она – совсем не такая, как он ожидал. Она вне себя от ярости, ее глаза сузились, а не опухли от слез, и она врывается в кухню.

– Что это за гадина? Когда у вас все это началось? Ты ее трахал, да? Да уж, конечно, а иначе с какой стати ты бы мне это рассказывал? Думаешь свалить на меня вину, чтобы чувствовать себя легче, правда? Завтра наша годовщина. Было бы шесть лет, как мы вместе. Ты даже дал мне понять, что в следующем году, если у тебя на работе все будет в порядке, мы поженимся, и что теперь? Ты встретил какую-то сучку, которая раздвигает ноги, и ты разбиваешь все, как ребенок, который, бросив мяч в магазин хрустальной посуды, говорит: «Ага, удалось!» – и удирает.

– Мне жаль.

– Тебе жаль? Ты способен сказать только это? А теперь ты мне расскажешь, как ее зовут, ее фамилию, сколько ей лет, и чем вы занимались. Расскажешь все. – Она хватает его за воротник рубашки и даже вырывает верхнюю пуговицу. И, озверев от ярости, продолжает: – Мне приходилось терпеть обеды у твоих родителей, всегда с одними и теми же пустыми разговорами, нудными и унылыми, без малейшего понимания жизни, с твоими двумя братьями и их никчемными подружками. Я сидела у твоих родителей, которых устыдилось бы даже само слово «невежество». Но я всегда переносила все это с удовольствием, весело и легко, потому что я делала это ради тебя, ради того, что, как мне казалось, у нас с тобой было. И теперь ты просто говоришь, что познакомился с какой-то стервой? Нет, да ты действительно козел! И тебе не стыдно?

Ренци даже не моргнул глазом.

– Эй, да я с тобой разговариваю! – И она снова дергает его за рубашку. – С тобой! С тобой!

Тереза начинает кричать, толкая его, выходя из себя и, наконец, даже дергая его за волосы.

Ренци, рискуя причинить ей боль, отводит ее руки от своей головы и встает. Потом идет к двери, берет куртку, ключи и, не говоря ни слова, выходит из квартиры. Тереза начинает рыдать, бежит в комнату, хлопает дверью с неслыханной силой, словно собираясь разнести ее на куски. Ренци надевает куртку и садится в машину. Когда-то Тереза ему сказала: «Если когда-нибудь у тебя случится роман, обязательно мне скажи. Я бы даже могла понять тебя и простить. Но если я тебя засеку, то приду в такую ярость, что ты даже не представляешь. Да будет тебе известно, что я не подам моей руки той, которая держала твою штуковину в своей – и при этом мне улыбалась и, вся такая симпатичная, поднимала меня на смех».

– Этого не случится, – ответил ей тогда Ренци.

И он сдержал свое обещание, признался ей. А вот Тереза отреагировала не так, как говорила. Однако любовь преподносит сюрпризы, любовь заставляет делать нас то, чего бы мы никогда не могли вообразить, – и в хорошем, и в плохом. Ренци берет мобильник и звонит Дании. Он отключен. Наверное, она уже спит. Ей нужно было отрепетировать разные сценки для завтрашних съемок. Она очень устала. По крайней мере, так ему хочется думать, ему нужно в это верить, потому что, в противном случае, он просто выкинул свою жизнь на свалку.

Я достаю из холодильника бутылку пива и открываю ее. Наливаю немного пива в стакан и включаю телевизор. На сей раз выпуск «Угадай-ки» записали, и он получился отличным. Завтра мне будет очень интересно посмотреть на рейтинг. Это правда, что второй выпуск всегда получается немного хуже, чем первый, но вдруг этого не произойдет. С новым ведущим это уже словно новая передача. Мне любопытно узнать, что задумал Риккардо Валли. Сомневаюсь, что он успокоился. Наверное, он действительно уехал в Милан, искать своего авторишку, чтобы помириться с ним. Сегодня Джури хорошо воспринял идею работать в паре с Данией Валенти. Наверное, он понял, что это может быть ему полезно, и что, даже если он против, это ничего не меняет. По крайней мере, он усвоил этот урок. Я слышу, как открывается дверь.

– Джин, это ты?

– Нет, любимый, это вор.

Я улыбаюсь и иду ей навстречу.

– Это правда, ты украла мое сердце.

И я ее обнимаю.

– Послушай… Раньше ты был телесценаристом, теперь продюсер, но, как мне кажется, ты остался все тем же шарлатаном, хитрецом, который уже бог знает сколько раз использовал один и тот же текст. Ну, давай, доставай наш сценарий, где он у тебя?

Я показываю ей на свою голову.

– Все спрятано здесь. – А потом кладу руку на сердце. – И здесь.

Она отходит в сторону, отталкивая меня.

– А ведь мне по-настоящему хочется туда проникнуть и посмотреть, что спрятано в этих сейфах!

Я смеюсь.

– А ты подумай: если они окажутся пустыми, то каким это будет трагическим, бесплодным открытием!

– Этого я ужасно боюсь.

– Ты этого никогда не узнаешь… – Я иду на кухню. – Хочешь немного пива?

– Вряд ли мне можно, но вот соку давай. Спасибо.

– Хорошо, сейчас тебе его принесу.

Я наливаю в ее стакан сок, в мой – пиво и возвращаюсь обратно.

– Эй, да ты мне почти ничего не рассказала про сегодняшний визит к врачу. Как он прошел? Я был в поезде, там плохая связь. А потом я понесся на студию. Извини, что не встретился с тобой до этого.

Джин пыталась об этом не думать, а сейчас она чувствует какой-то спазм, но предпочитает не обращать внимания.