Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

отличается именно Конфуций, на которого многим участникам даже неловко смотреть? Все эти вопросы объясняются достаточно просто. Если для всех участников такое жертвоприношение является «спектаклем», в котором следует проявить должное «участие» к государю, но, однако, сдерживать свои чувства и не терять при этом «лицо», то единственным человеком, который это «спектаклем» не считает, является Конфуций. Его «выражение лица», «поклоны» и внешняя «униженность» адресованы вовсе не государю, а тому «миру мертвых», который присутствует на этом «жертвоприношении» наравне с теми «живыми мертвецами», мысли которых очень далеки от «загробных настроений» и все внимание которых занято тем, чтобы мысленно перебирать свои домашние дела или зорко наблюдать за поведением присутствующих. Наверное, Конфуцию было очень стыдно за всех этих людей, и он своим поведением как бы за них извинялся перед высокими духами.

И сейчас – уже после жертвоприношения – отвечая на подобные насмешки, возможно не прямые, а косвенные, он заявляет таким сановникам: «Ко мне претензий быть не может, – мое поведение исчерпывается (цзинь) требованием ритуала».

Кстати сказать, интересный вопрос к атеисту, доверяющему науке и не верящему в существование «духов предков». Законы физики гласят, что энергия не может исчезнуть бесследно, и это подтверждается существованием «закона сохранения энергии». Любой человек – это «сгусток энергии», причем, не только мышечной, и это наука тоже признаёт. Куда она девается в момент смерти человека, эта наша «энергия»? Ведь не может же она вдруг просто так исчезнуть и превратиться в «ничто»? В момент смерти наше тело ступенчато теряет в весе от 5 до 9 гр. (результат научных исследований, проведенных английскими учеными). Значения – вовсе не крошечные. И это – у всех, без исключения. Можно предположить, что у Христа, например, были все «100 гр.» или больше. И как тут обойтись без знаменитой формулы Эйштейна: E = mc2? Возможно, именно эта наша энергия и продолжает действовать в «ином измерении»? И именно она является неисчерпаемым источником или «резервуаром Дэ»? Наука не имеет объяснения этим исследованиям.

Наш Серафим Саровский в беседе с монашенками говорил, что «бес» имеет огромную силу и даже может «перевернуть Землю». И рассказывал им, как он боролся с одним из таких «бесов» за душу умершей монахини – а, значит, знал его силу. И говорил о том, что сам он от этого беса претерпел. Можно, конечно, признать нашего Старца Серафима сумасшедшим, и на этом успокоиться. Именно так поступает большинство. А что, если этот «бес» как раз и есть результат действия тех самых 5–10 грамм, но только «отрицательных»? Исходной точкой всех наших рассуждений может быть только такая, что если все мы когда-то откровенно врем или просто подвираем, то такие, как Серафим, – никогда! А уже отсюда обдумывать и взвешивать все то, что он нам говорит. Не стоит только «привязываться» к его словам – «бес» и пр. Под этими словами может скрываться нечто другое, причем гораздо более реальное, чем нам это кажется.

Главное, – найти путь, как запитаться от этого «резервуара Дэ»? Конфуций проповедует путь «подключения» через обращение к умершим предкам. Но ведь это путь также и суфиев, и христиан, и даже самого Христа. Ведь Он всем без исключения советовал «подключаться» к Нему, умершему, – после того, как Он уйдет из земной жизни. А когда жил на земле – этого не советовал. А как назвать эту «чудо-энергию»? – «Предки», «Бог» или «христианская благодать», или «Дэ», – это не важно. Главное – сам результат. А он – налицо для того человека, кто его достиг: это Вэнь, «Царство», Бра́хман. И пусть наука попробует опровергнуть эту истину, подтвержденную тысячелетними «экспериментами» всего человечества.

Суждение 3.19

3.19. Дин-гун спросил (вэнь): «Как получается, что (жу чжи хэ) правитель (цзюнь) приказывает (ши, т.ж. «заставлять») чиновникам (чэнь, т.ж. «подданный», «сановник») [что-то исполнить], а чиновники (чэнь) [отвечают на это] службой/жертвоприношением (ши) правителю (цзюнь)?». Кун-цзы (Конфуций; иероглиф кун переводится как «большой», «огромный», «крупный»; традиционный перевод всего выражения – «Учитель Кун») ответил (дуй): «Правитель (цзюнь) приказывает (ши) чиновникам (чэнь) с помощью (и, т.ж. «используя») Ли, а чиновники (чэнь) [отвечают на это] жертвоприношением/службой (ши) правителю (цзинь) из-за (и) [своей] преданности (чжун, т.ж. «верность», «лояльность»)».

Дин-гун – это правитель царства Лу («Князь Твердый» в переводе И. И. Семененко). И если он задает Конфуцию подобные вопросы, – это свидетельствует о том, насколько упал религиозный уровень сознания в высшем свете по сравнению со временем расцвета Чжоу. Читатель, наверное, обратил внимание на то, что в этом суждении фигурирует имя Кун-цзы вместо уже привычного для нас цзы – «Учитель» («Почтенный»). Скорее всего, данное суждение принадлежит к какой-то другой редакции Лунь юя.

В этом суждении уже очевидна та смысловая трансформация, которая происходит в умах китайцев со знаковым иероглифом ши – «жертвоприношение». В обществе окончательно улетучивается религиозное восприятие действительности, и все субординационные отношения в аристократической среде воспринимаются уже в категориях «приказать-подчиниться» (заметим, что это происходит именно в той среде, в которой во время Западного Чжоу «циркулировало Дэ»). Именно в это время изначальное значение «того же самого» ши – «жертвоприношение» – незаметно для всех окружающих все больше и больше трансформируется в иное – «государственная служба», «дело», которое полностью лишено каких-либо религиозных коннотаций.

В данном суждении мы наблюдаем достаточно редкое языковое явление: для Дин-гуна ши – это уже, фактически, «служба», а для Конфуция этот же иероглиф – это все еще традиционное древнее «жертвоприношение». Именно после подобных разговоров у Конфуция впоследствии возникло страстное желание «исправить имена», с чем мы еще столкнемся в суждении напрямую. Но и слово «ритуал» (Ли) здесь тоже уже «плывет». Достаточно заменить слово ши («жертвоприношение») на «службу», «служить», слово Ли («ритуал») – на «дворцовые церемонии», а чжун – на «преданность престолу», и мы получим тот перевод, который является традиционным, стандартным.

Это суждение по своей тематике очень близко к предыдущему (3.18). Сравнивая их, мы видим, что какое-то «жертвоприношение государю» со стороны подданных действительно имело место, и оно вовсе не было из разряда тех обычных служебных обязанностей, которые исполняются сановниками в любом государстве. Однако из чего оно состояло конкретно, и какой смысл подразумевало, – мы это не знаем.

Но если в прошлом суждении Конфуций вынужден был как-то «оправдываться», – и именно по этой причине для нас немного раскрылся истинный смысл «жертвоприношения»-ши, то здесь дело обстоит иначе. Конфуций видит, что Дин-гун оперирует теми же самыми словами, что и он, но при этом уже ничего не понимает в их подлинном значении. Как с ним поступить? Начать объяснять все как есть