Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем - Вячеслав Никонов

РСДРП(б) блокировалась с межрайонцами и меньшевиками-интернационалистами, а в Невском районе — еще и с левыми эсерами. Упор был сделан на продвинутые предвыборные технологии — встречи с избирателями в трудовых коллективах, распространение предвыборной платформы в виде брошюр, развешивание наглядной агитации. В качестве основных «целевых групп» электората были женщины и солдаты, для привлечения которых печатались специальные листовки и плакаты.

Выборы прошли в несколько дней — с 27 мая по 5 июня. «Русское слово» на своих страницах вело репортаж: «28 мая был днем наиболее напряженной избирательной борьбы. Ввиду праздника, к урнам пошел трудящийся элемент. В рабочих районах почти не видно было буржуазных избирателей… Борьба по-прежнему ведется между двумя списками — партией народной свободы (к.-д.) и социалистами. Выборная борьба вынесена исключительно на улицу. Большевики прибегают к самым недостойным методам агитации. «Ленинцы» собирают вокруг себя толпы народа и, читая статьи «Правды», уверяют простодушных избирателей, что Милюков «проворовался». Вчерашний день не обошелся без эксцессов. Большевики разгромили один из пунктов партии к.-д.»[1403].

Результаты выборов в Петербурге большевиков скорее вдохновили, продемонстрировав степень радикализации столицы. Просели кадеты — еще совсем недавно самая популярная и все еще правившая партия, — получившие 25 % голосов. Большевики уступили безусловному лидеру — левому блоку (55 %), но и их собственные 20 % были совсем не маленьким показателем. Одержали верх большевики только в Выборгском районе. Там они набрали 58 % голосов, сильно опередив и эсеро-меньшевистский блок (33 %), и кадетов (7 %). В состав гласных районной думы вошли 37 большевиков, 22 меньшевика, 1 эсер, 4 кадета и один от группы Плеханова. «Президиум думы Выборгского района был избран из одних большевиков во главе с В. М. Молотовым, а комиссию по народному образованию возглавила Крупская[1404].

Во время муниципальных выборов Исполнительная комиссия ПК, испытывая острую нехватку пропагандистских инструментов, и недовольная чрезмерным вниманием «Правды» к проблемам общенациональным в ущерб городским, решила создать собственный печатный орган. Ленин, увидевший в этом угрозу внутрипартийного сепаратизма, тут же потребовал созыва экстренного заседания Петербургского комитета, которое и состоялось 30 мая.

Ленин обвинил ПК в местничестве, стремлении распылить и без того скудные материальные и литературные ресурсы и, ссылаясь на опыт западной социал-демократии, настаивал на издании общего органа центральной и столичной организаций. Он предложил начать издание «популярного органа» для широких масс с привлечением Троцкого и создать совместно с ПК «комиссию прессы», которая занималась бы в целом вопросами большевистской печати. Ленину резко возражали Томский, Калинин, Володарский, недовольные перспективой иметь лишь пару столбцов в издании ЦК. Молотов доказывал:

— При таком взбудораженном состоянии масс целые десятки газет будут иметь свое распространение. Пусть «Солдатская правда» будет популярным центральным органом. В Питере результатом работы дореволюционной «Правды» есть десятки тысяч читателей, тянущихся к большевикам. До руководящего органа партии они не доросли, а популярный орган их уже не удовлетворит. Наш ЦО и должен будет обслуживать главным образом этот промежуточный этаж петербургского населения[1405].

Ленина прокатили 16 голосами против 12 при двух воздержавшихся. ПК направил свою резолюцию о создании городской газеты для обсуждения в районные комитеты. Ленин — свою. Перетягивание каната шло около месяца, и только в июле этот конфликт между ЦК и ПК разрешился сам по себе, когда власти закрыли основные большевистские издания. По иронии судьбы предложенную Лениным «комиссию прессы», которая трансформировалась в Бюро печати при ЦК РСДРП(б), он поручил возглавить Молотову.

Бюро печати просуществовало не больше месяца. Первый номер бюллетеня с дайджестом новейших статей партийных лидеров был разослан 15 июня и до начала июля продолжал выходить с 3-4-дневным интервалом. На места направлялись кадры для укрепления местных газет. Ряд изданий — «Окопная правда», «Бакинский рабочий» — получили денежные вливания. Была налажена доставка в Петроград периферийной партийной прессы. К середине года большевики издавали по всей стране более 40 газет и журналов с общим недельным тиражом более 1,4 млн экземпляров (что было сопоставимо с дневным тиражом, скажем, «Русского слова»).

У большевиков были не только достижения. Весьма унизительной для Ленина оказалась необходимость дать показания Чрезвычайной следственной комиссии по делу Романа Вацловича Малиновского, лидера фракции большевиков в Четвертой думе, который оказался агентом полиции. «26 мая 1917 года командированный в Чрезвычайную следственную комиссию Н. А. Колоколов, с соблюдением 443 ст. Уст. Угол. Суд., допрашивал нижепоименованного, и он показал: Владимир Ильич Ульянов, 47 лет, проживаю — редакция газеты «Правда», Мойка, 32»[1406]. «Неспособность разоблачить провокатора — не преступление, однако и не доблесть. Никаких внятных объяснений Ленину и Зиновьеву, которого тоже допрашивали, представить не удалось: они ссылались на решения партийного суда — ими же и проведенного, да еще, как назло, вместе с Ганецким — чья фамилия через месяц будет фигурировать в «шпионском скандале»[1407].

«Лето сухое и жаркое, с сильными грозами; в полночь отключают электричество — приходится искать свечи, — вспоминала писательница Нина Берберова. — В газетах слышны истерические нотки, тем более — в людях. Кругом удушье. Глухой гнев, тревожный, гнетущий, висит над городом. Недостает лишь повода, чтобы он разразился»[1408]. Эйфория первых дней революции прошла. Все с тревогой вглядываются в будущее, политики оценивают силы. В центр политической жизни встала проблема армии — с кем она?

Из мемуаров Керенского следует, что на его назначении на пост военного министра чуть ли не настояли военные, которые не видели подходящего кандидата в своей среде. «Я был вынужден принять портфель военного министра, а вместе с ним и запутанное наследство, оставленное Поливановым и Гучковым… Ставка Верховного главнокомандующего во главе с генералом Алексеевым вместе со всем армейским командованием требовала назначить военным министром штатского… На вопрос князя Львова, кого из штатских лиц Верховное командование могло бы рекомендовать на пост военного министра, генерал Алексеев ответил: «Первый кандидат, по мнению командующих, — Керенский»[1409]. Версия сомнительная, тем более что, когда она была выдвинута, Алексеев уже не мог ее опровергнуть или подтвердить.