Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

На пятый день блужданий Атанаис между явью и бредом в дом влетел Сакрум. Не раздеваясь, не снимая перчаток и плаща, он бегом поднялся по лестнице, и девушка услышала его голос:

— Как она?

— Пока плохо, — честно ответил Аамон. — Плохо ест, мало пьёт. Лекарства помогают, но на время. Не заходи к ней, Брат. Это опасно для тебя.

Сакрум не ответил, тихонько приоткрыл дверь, заглянул внутрь. Небритый, уставший, бледный. Увидев, что она не спит, он подошёл к ней, сел на стул, взял за руку и тихо проговорил:

— Здравствуй, красавица.

Сердце Атанаис окутало странное тепло и какое — то облегчение, словно она увидела кого-то долгожданного и родного. Откуда-то появились силы и желание бороться с болезнью. Она более не чувствовала себя одинокой. Рядом появился тот, кто вдохнул в неё волю. Девушка заулыбалась и слабо прошептала:

— Здравствуй, Владыка.

Он наклонился и поцеловал её горячий лоб, затем щёки. По измученному телу Атанаис прокатился водопад мурашек, и она прикрыла глаза от удовольствия, граничащего с болью. Появилось чувство безопасности, умиротворения и затаённой радости.

— У тебя такой высокий жар, — шепнул владыка Шамшира, оглядывая её своими колючими светло-серыми глазами. — Аамон говорит, ты мало ешь.

— Не хочу есть.

— Надо есть. Кто из нас двоих целитель? Я или ты?

— Ты вернулся раньше. Почему?

— Прочитал письмо о твоей болезни. Отменил все дела и примчался. Братья считают, что ты ведьма. Притянула меня к себе. Опоила, лишила воли.

— Ты снова уедешь? — спросила Атанаис, проводя ладонью по его руку, добравшись до локтя, затем до плеча и обратно.

— Возможно. Но не сейчас. Тебя надо вылечить. Я больше не разрешу тебе работать в этих лекарских кабинетах.

Атанаис слабо усмехнулась и спросила:

— Чем тогда я буду заниматься?

— Мной.

Девушка затрепетала, и сердце её отозвалось бесконечной нежностью.

— Но это моё призвание, Сакрум. Лечит людей.

— Если это призвание тебя убьёт, я убью каждого, кто приходил к тебе на приём.

Атанаис слабо улыбалась, глядя на него. А потом подумала, погрустнела и тихо прошептала.

— Исполни мою просьбу, Сакрум.

— Только не говори, что последнюю.

— Я хочу написать матери и отцу.

Мужчина помрачнел и выпрямился.

— Ты не теряешь связи с Шамширом, даже несмотря на то, что мы так далеко от Архея. Вот уже много месяцев моя семья не знает, жива я или нет. Вдруг они все погибли, Ишмерай, Акил, и я единственная осталась жива?.. У меня только эта просьба, Владыка. Будь милосерден. Я не раскрою своего местонахождения. Я просто напишу, что жива, что со мной хорошо обращаются, что я очень далеко…

Она захлебнулась словами и закашлялась. А потом откинулась на подушки, словно эта мольба высосала последние силы. Сакрум пристально смотрел на неё без улыбки, и в серых глазах его плескался холод.

— Ты просишь, чтобы я позволил тебе отправить послание герцогу Атийскому. Своего лютому врагу, — процедил он.

— Прошу… — прошептала Атанаис и поморщилась от боли. — Если я не выживу, пусть думают, что я ещё жива. Пусть это будет их утешением.

— Отдыхай, красавица, — только и сказал Сакрум. — Я позову Аамона.

Поцеловал её руки и вышел из комнаты. Выражение лица его не смягчилось. А ночью Атанаис стало хуже.

Жар снова поднялся и уже не спадал. Девушка металась по кровати в своём тяжёлом бреду и звала то сестру Ишмерай, то отца с матерью, то Сакрума. В её голове смешались родные лица и их голоса. С огромной скоростью мелькали сцены из прошлой жизни. Слышался калейдоскоп историй, рассказанных их голосами: о Кунабуле, с которой боролась матушка Акме, в девичестве Рин, и дядя Лорен Рин. О Коците и Куре, где матушку пытались принести в жертву кровожадной богине Эрешкигаль. О том, как дядя спас принцессу Плио от смерти, а потом она стала его женой. О детстве Акме и Лорена, о пожаре, в котором погибли их родители. Как бесследно пропала тётка Акме и Лорена, Анира. Судя по следам, украденная и, почти наверняка, изнасилованная и убитая шамширцами более тридцати лет назад. Анира Рин. Двоюродная бабка Атанаис, Ишмерай и Гаспара. И о том, как матушка едва не погибла, производя Ишмерай на свет, а потом долго оправлялась от осложнений.

Владыка Шамшира почти не отходил от кровати Атанаис и не спал уже третью ночь. Он рычал на Аамона и на всех вокруг за их бездействие, но лекарь уже был бессилен. Оставалось только ждать. Тогда Сакрум выгнал всех из комнаты остался с девушкой один и начал говорить, зная, что она его не слышит:

— Когда мне было восемь, в наш город пришла болезнь, которая выкашивала всех подряд — женщин, детей, здоровых сильных мужчин. От этой хвори не скрылся и я. Моя мать отдала младшую сестру служанкам, чтобы те покинули город, а сама осталась со мной. Выхаживала меня сама. Не боялась заразиться. Пела мне песни, не спала ночами, молилась. Навсегда запомнил, как она клала ладони на мой лоб, и мне становилось легче. Словно с п̀отом выходил яд. Как только она уходила, я забывался в этом бреду, как ты сейчас. Когда я убедился, что ты дочь Атийского герцога, да ещё и из легендарного рианорского рода, я подумал о том, что должен был убить тебя. Чтобы поиздеваться над герцогом и королём. Прислать им твою голову или просто отдать тебя своим Братьям. Так бы поступил мой отец или любой другой шамширский правитель. Но я не смог. Либо я слаб, либо глуп. Мысль о том, как мои Братья дотрагиваются до тебя, будила во мне такую злость! Ты и правда ведьма. Как и моя мать. Она же околдовала моего отца, жестокого правителям Шамшира, куда более лютого, чем я. Она тоже была чужачкой, как ты. Ей не доверяли, её ненавидели. Непокорная, язык хлёсткий, как плеть, образованная. Уговорившая отца пригласить для меня учителя из Акидии. Тот многому меня научил. Наложница отца даже пыталась её отравить из ревности. Ты другая. Тебя полюбили почти сразу за твой целительский дар, трудолюбие, мягкость и